Сергей Снегов - КОСМИЧЕСКИЕ ДЕТЕКТИВЫ. СБОРНИК РАССКАЗОВ

– Сейчас уже не влюблен?

– Сейчас меня терзают чувства гораздо сильней любви. Можешь не страшиться других признаний. Гибель Павла ничего не изменила в наших с тобой отношениях, так я считаю.

– Я тоже. Ну, давай ближе к делу. Для начала устанавливаю: внешне ты не изменился. Что скажешь обо мне?

– Ты выглядишь нездоровой. После всех терзаний такой вид естественен. Больше ничего сказать не могу.

– На этом наша беседа закончится?

– Она еще не начиналась. К нам вылетела с Земли следственная комиссия. Правда, в составе одного человека, зато такого, что стоит десяти.

Я рассказал Жанне о Рое Васильеве. Она поморщилась.

– Опросы, расспросы, допросы… Он очень въедливый человек, этот Рой.

– Ты его знаешь?

– В отличие от вас с Павлом, занятых только своими работами, я интересуюсь и знаменитыми современниками. Рой и его брат Генрих очень известны на Земле.

– Для нас имеет значение их известность на Земле?

– Непосредственное, Эдуард. Рой доискивается истины там, где другие пасуют. Приготовься к откровенности с ним.

– Именно это и советует нам Чарли. Быть с Роем предельно откровенными, помочь ему установить истину. Под истиной Чарли понимает свою теорию взрыва: поворот времени на обратный ход.

– Ты придерживаешься иного мнения?

– Чарли абсолютно прав. Но его теории недостаточно, чтобы объяснить все… И в это нельзя посвящать Роя. Во всяком случае, пока.

– Не понимаю, – хмуро сказала Жанна. – Хитрости в тебе еще не наблюдала. Лукавство и ты – категории несовместимые. Ты краснеешь при каждом неточном, не говорю уж лживом, слове. И собираешься обманывать изощренного в распутывании немыслимых хитросплетений Роя Васильева?

– Должен это сделать.

– Объясни: почему?

– Жанна, это же просто. Чарли считает, что совершил великое открытие, указав на обратный ход времени. Гипотеза его парадоксальна, но убедительна. Она вполне может устроить самую придирчивую комиссию. Чарли хочет, чтобы Рой Васильев пришел именно к такому выводу.

– И это будет правильный вывод.

– Да, если это будет только выводом.

– Опять не понимаю тебя.

– Жанна, вдумайся в мою аргументацию. Ты сама считаешь этого Роя проницательным исследователем. Вообрази себе и такую возможность: Рой приходит к гипотезе Чарльза Гриценко не в конце долгого пути розысков, а сразу принимает ее. Тогда она будет не выводом, а предпосылкой. На выводах останавливаются, от предпосылок отталкиваются. Рой неизбежно двинется дальше. Он поставит перед собой вопрос: как стал возможен поворот времени на обратный ход?

– Тебя это страшит?

– Мы должны завершить исследования! Павел погиб, но расчеты его подтверждены. Они должны из набора формул стать реальным физическим процессом. Не прощу себе, если этого не сделаю! Чарльз пока не догадывается о наших экспериментах, но Рой может догадаться…

Я видел, что в ней происходит борьба. И знал заранее, какое продолжение сейчас последует. Павел незадолго до гибели предупреждал, что все наши секреты не для Жанны, она постепенно сгибается под их тяжестью. Он советовал даже для нашего общего спокойствия отстранить ее кое от чего.

– Эдуард, мне надоело скрываться, – сказала она то, чего я ждал. – Давай объявим, чем занимаемся, и попросим официального разрешения на эксперименты.

– И немедленно получим категорический отказ!

– Я устала, Эдуард…

– И теперь готова примириться с тем, что нам не удастся раскрыть великую загадку природы?

– Боюсь, я не рождена раскрывать великие загадки природы. Павел убедил меня в другом. Но его гибель опровергает его доводы. Я уже думала об этом, Эдуард. Поверь, я креплюсь, но сколько можно крепиться?

В том, что она говорила, одно было утешительным. Повелителю Демонов отказало его ясновидение. Она отнюдь не вернулась от горя к веселью.

С моей души спала большая тяжесть. Теперь я был уверен, что мне удастся переубедить ее. Я ходил по лаборатории, она сидела и молча слушала мои объяснения и просьбы. И прежде она садилась в сторонке, а мы с Павлом шагали от стены к стене, говорили, кричали, ссорились, мирились, радостно хлопали друг друга по плечу, с ликованием утверждали, что совершили открытие, с сокрушением признавались в неудачах, обвиняли себя в бездарности, восхваляли свои таланты… Она переводила глаза с одного на другого, щеки ее охватывало пламенем от внутреннего напряжения – всегда красивая, она в такие минуты становилась прекрасной.

Так было и на этот раз: я говорил, она слушала. Наши эксперименты трагически оборвались, но их надо довершить, чтобы не повторилось новой трагедии. Их нельзя прервать, вызванные ими процессы продолжаются сами собой, и сегодня невозможно установить, как далеко они зашли и чем окончатся. Отказ от продолжения породит свои опасности.

– Даже если нашим соседям мало что грозит, то под угрозой мы с тобой, Жанна, и в первую очередь – ты! – говорил я. – Только завершение экспериментов способно гарантировать безопасность. Мы знали, начиная опыты, что нас подстерегают многие неожиданности, и готовы были с ними бороться, но всех предугадать не смогли. Жанна, Жанна, ты же ученый, физик, мастер эксперимента, как же ты не понимаешь, что мы вызвали к жизни злого джинна и не будет нам спокойствия, пока не возвратим его в бутылку или не скуем на него путы!

– Ты прав, эксперименты надо закончить, – сказала она, когда я высказался. – Постараюсь скрыть от Роя их суть. Если он ими заинтересуется, а это для меня пока не очевидно.

– Он ими заинтересуется, Жанна!

Она ушла. Я подошел к окну, следил, как она перепрыгивала через маленькие лужи, оставшиеся от недавнего потопа, обходила большие. Она ни разу не оглянулась. У нее удивительная походка – упругая, стремительная. Жанна, подпрыгивая, как бы взлетает. Сколько раз я украдкой любовался тем, как она ходит между институтскими лабораториями! У меня было скверно на душе. Я убедил ее, но не назвал реальных опасностей. Я не смел говорить о них. Их надо было предотвратить, а не разглагольствовать на тему грядущих ужасов. Я подошел к регистратору. Прибор писал нормальную кривую психополя Жанны. Прогноз Антона Чиршке не подтверждался. Времени было еще достаточно, чтобы разработать противодействие новым опасностям, которые меня пугали. Теперь я ждал Роя Васильева.

Теперь я ждал Роя Васильева. Рой задерживался на Латоне. Вероятно, у него были и другие задания, кроме расследования взрыва на складе сгущенной воды. С Латоны прибыли два рейсовых планетолета с грузами для биостанции. Для энергостанции и Института Времени не поступило ничего. Энергетики нервничали. До установления причин взрыва воды их обязали ориентироваться на ядерные генераторы, хотя они гораздо менее эффективны.