Сергей Палий - Чужой огонь

– Стоп. Я уже понял. Думаю, смогу сам разобраться, как им пользоваться.

– Как хочешь. Самое главное – правильно пристегнуть и настроить отсос на приемлемое давление. Переборщишь – и у тебя вместе с органическими отходами организма все хозяйство затянет. Шутка.

– Да заткнешься ты наконец, шутник хренов? Сейчас опять блевать начну.

– Понял. Молчу.

Максим извлек из холодильника несколько тюбиков с картофельным пюре, чаем и мясным фаршем.

– Смотри, дергаешь вот за эту петельку, и пища через минуту нагревается, – сказал Герасимов.

– Ого! Вот ведь дошла цивилизация.

– Цивилизация до этого еще полвека назад дошла, просто афишировать не спешит… Только всякий мусор сразу утилизируй, а то потом будет по всему кораблю летать.

Долгов включил питание навигационного терминала, взял у Фрунзика диски и принялся за работу. В установке действительно не оказалось ничего трудного. Жми на кнопку да жди, пока индикатор процесса медленно, но упрямо ползет слева направо. Только «мышку» то и дело приходилось ловить, чтобы не болталась на своем хвостике-проводе.

Через полчаса в рубку заглянул Егоров, облеванный с ног до головы. Кожа у него имела слегка фиолетовый оттенок, а глаза неумолимо скашивало к переносице.

Герасимов указал ему на пакеты с бельем и одеждой. Юрка, ни слова не говоря, пришвартовался к зажимам вверх ногами, варварски разодрал пакет и принялся неуклюже натягивать трусы. Максим, наблюдая краем глаза за его дрыганьями, похихикивал, представив, что сам только что выглядел не лучше.

Закончив процедуру облачения, Егоров кое-как добрался до навигаторского места, сел в кресло, наглухо пристегнулся страховочными ремнями и прохрипел:

– Влаги…

Долгов достал тюбик с чаем и плавно запустил его в сторону облеванного мученика. Юрка высосал тюбик за считанные секунды и сказал:

– И еды. Только чтоб понажористей…

Последней очнулась Маринка. Она стыдливо заглянула в рубку, когда уже практически все системы были установлены и корабль ожил, мигая множеством огоньков, гудя какими-то электронными внутренностями. Духота, царившая до этого времени на борту, стала постепенно спадать – нормально заработала установка климат-контроля.

Как ни странно, лицо Маринки выглядело достаточно прилично. По крайней мере оно было чистое и телесного цвета. Видимо, девушка заблаговременно привела себя в относительный порядок.

– Ребята, где можно шмотки взять? – спросила она, обворожительно краснея.

– Лови. – Герасимов запустил в нее пакетом с одеждой.

Маринка схватила его, но не совладала с координацией движений, перевернулась, и взору мужиков открылись на мгновение ее миниатюрные ножки и выпуклая попка. Фрунзик истово потер отвисшие мочки ушей, Максим часто поморгал, а Егоров, так и сидевший пристегнутым к креслу, и вовсе ничего не заметил.

– Марин, – крикнул вдогонку Герасимов. – Марин, слышишь? Когда закончишь заниматься туалетом, найди Торика, пожалуйста. Скажи, что через сорок минут мы стартуем к «Конкистадору II». Нужно будет выйти на стационарную геоцентрическую орбиту – возможны небольшие перегрузки. Пусть он тебе покажет, как пристегиваться в амортизирующем кресле и пользоваться кислородной маской. На всякий случай.

– Хорошо, – откликнулась из коридора Маринка. – Только уговор – вы сейчас не видели ничего, кроме моего озабоченного лица, мальчики. О'кей?

Фрунзик и Максим переглянулись.

– Заметано, – ворчливо крикнул Егоров.

– Тебе-то что? – удивленно поинтересовался Фрунзик, переключая несколько тумблеров в верхнее положение.

– Ну-у… я ж взаправду ничего не видел. А стоило?

– Нет, – быстро отрезал Долгов. – Совершенно не стоило.

Настала очередь многозначительно переглянуться Егорову с Герасимовым.

– Дионис, ты ослика с собой собираешься захватить? – спросила Гера, допивая третий бокал виски со льдом.

– Ну-у, – пробормотал бог виноделия, – мы сдружились. Как-то жалко скотинку. Монтгомери хороший, только упрямый и тупой.

– Осел Монтгомери… Надо же, я тебя не видел всего полгода, а ты успел уже ему кличку дать, – удивился Аполлон.

– Я ж говорю, мы подружились. Глянь… Ну-ка, Монтгомери, голос! Аш-ша!

Упитанный ослик повел ушами, покосился одним глазом на Диониса и коротко заржал.

– Видишь!

Артемида надменно хмыкнула и повела рукой. Монтгомери взмахнул хвостом, встал на задние копыта и зацокал по кафельному полу релаксационного зала, методично скаля зубы и подавая противный голос.

– Перестань! – рявкнул Дионис. – Тебе легко, ты с любым животным можешь вот так… запросто! А я его три месяца дрессировал.

Черноволосая Артемида снова хмыкнула и откинулась на диване. Осел в мгновение ока бахнулся на четыре конечности, оскорбленно опустил уши и оглушительно пукнул.

– Гефест, ты все устроил на Байконуре? – спросил Зевс, который выглядел чернее тучи.

Хромой старик сплюнул кожуру от семечек в кулечек и ответил:

– Да. Старт состоится через полтора часа. Топливо для межпланетника залито, ракета-носитель в норме. Персонал под мороком, так что на борту никого не будет. И огня никто не увидит. Предвкушая твои нудные вопросы, сообщаю: на космодромах Штатов, Китая, Японии и Индии тоже все готово.

– А Хаммагир? Оттуда ведь должны доставлять преобразовательные модули.

– Все нормально, доставят, – отмахнулся Гефест. – Ты знаешь, а я ведь чертовски привык к этим семечкам.

Зевс помолчал и еле слышно проговорил:

– Да мы все здесь к чему-то привыкли.

В комнате вдруг наступила тишина. Боги посмотрели на громовержца и замерли. Лишь осел Монтгомери продолжал мерно цокать по кафельному полу.

Через некоторое время Гера отставила недопитый четвертый стакан и тихо сказала:

– Может, вернуть им…

– Он! Им! Не! При-над-лежит!!! – взревел Зевс.

Все вздрогнули от этого дикого вопля. Даже хладнокровный Apec.

Зевс вскочил, сверкнул глазами. В этот момент он был по-настоящему страшен – ничего не осталось от той рассудительности и степенности, которая была ему свойственна. В каждом движении громовержца сквозила ярость.

– Они ведь могли стать совершенно другими! – заорал он. – А стали приспособленцами! Забрали огонь – хер с ним! И так проживем! Тряпье! Они недостойны разума! Они недостойны сострадания! Они недостойны даже самой обыкновенной смерти! А вы… – Он перевел дух. Поджал губы и сказал уже на тон тише: – А мы стали такими же, как они. Знаете, что я чувствую в последнее время все чаще и чаще? Падение. Вам снятся сны? Мне иногда снятся. И в них я снова и снова падаю.