Фредерик Пол - Восход Черной Звезды. Эра осторожности

— Слушай, закрой рот и как следует придерживай электроды, договорились? — процедила Миранда сквозь зубы. Она ласково, как мать младенца, устроила громадную голову старика на своих руках. Голова ничего не весила, конечно, но во время спазмов он мог удариться обо что-нибудь или даже повредить шейные позвонки, а то и просто шею сломать.

— Неужели они нам ничего посоветовать не могут? — вспылила Миранда.

— Советуют, и много чего советуют, — вздохнула Делила, — только нет у нас под рукой подходящих средств. Все советы бестолку пропадают.

— Эх, не тот корабль, — с досадой произнес Кастор. — Вот на втором установлена специальная система жизнеобеспечения, рассчитанная на Многолицего.

— Значит, надо было на втором корабле лететь! — резко оборвала его Миранда. И лишь заметив, как остальные с удивлением на нее взглянули, сообразила, что ее озабоченность судьбой старика выглядела несколько странно. Ведь Многолицый — враг! Юпитер запросто его пристрелил бы в случае чего — она ведь сама позаботилась, чтобы именно так и произошло, если на борту возникнут осложнения. Но сейчас, глядя на сморщенное, дряблое лицо под нависающей выпуклостью лба, Миранда почему-то только одного хотела: спасти старику жизнь.

— Надо бы ему еще дозу антикоагулянтов ввести, — капризно сказала она.

— Чай Говард запретил, — сказала Делила.

— Чай Говард ничего не смыслит в медицине!

— Но медсестры-янки с ним согласны, Миранда. Прошу тебя, успокойся. Мы и так делаем все, что в наших силах.

— Он уже несколько часов без сознания! Сколько он еще продержится?

— Сколько нужно, столько и продержится, — твердо сказала Делила. — Жди. Что там с электродами? Все на месте? Жалуются на нечеткий сигнал.

Юпитер с виноватым видом бросился поправлять вверенные его попечению датчики. Ток, протекавший через них, измерял сопротивление кожи и ее температуру, улавливал альфа - и бета-волны мозговой активности, сообщая все возможное о борьбе, происходившей сейчас внутри громадной выпуклой головы. В тысячах километров внизу, собравшиеся у мониторов Центра Управления урни и люди знали об этой борьбе больше, чем могли видеть члены экипажа.

— Все-таки он был не такой уж вредный старикашка, — всхлипнула Миранда.

И сообразила, что говорит о Многолицем в прошедшем времени.

Субличности, объединенные под черепной крышкой Многолицего, постепенно склонялись к этой же точке зрения на собственную судьбу.

«Как жалко, я так и не увидела ребенка моей Марии», — вздохнула Поттер Алисия.

Остальные молчали, ведь у каждого нашлось о чем пожалеть, пока вновь не заговорил Шум: «Мы ничего не делаем, чтобы спасти Землю — вот о чем, по-моему, нужно пожалеть».

«Мы и сожалеем, лопух, — тут же осадил его Ангорак. Потом ему стало совестно и он извинился: — Прости, Шум. Я погорячился. Я потому и злюсь, что ничего сделать не могу. Мы бессильны».

«Да, — согласился Шум, — мы бессильны, если не можем ни говорить, ни действовать. Если мы начисто отрезаны от внешнего мира, тогда все напрасно. Но так ли это? Неужели мы совершенно лишились контакта?»

Молчание. Потом… Поттер Алисия сказала робко: «Шум? Или мне померещилось, или секунду назад мигнул свет. Ты об этом говоришь?»

Последовал всплеск энтузиазма, окрашенный надеждой, но сам Фунг Босьен сказал устало: «Просто чуть-чуть приоткрылся один глаз — наверное, приподняли веко, и все. Это ничего не значит».

«Не совсем согласен, товарищ Фунг, — скромно сказал Шум. — Наоборот, очень много значит. Наши органы восприятия, наши системы восприятия не разрушились — вот что это значит. По-моему, у нас появилась надежда».

«Надежда на что?» — рявкнул Ангорак.

«Что мы парализованы, но не в коме».

«Ясно и ежу, что мы не в коме! Мы ведь разговариваем между собой, правильно? Эх, Шум, когда ты ума наберешься! Ты называешь надеждой то, что для нас всех — худший конец: мы не умерли, мы не в коме, мы обречены догнивать в этой тюрьме, в полном сознании, до скончания времен!»

«Ангорак, помолчи, — грубо одернул его Фунг. — Шум прав. Слушайте меня все! Если ничего, кроме как рассуждать, нам не остается, так давайте рассуждать логично». Он сделал микросекундную паузу, в молниеносном обмене мыслями между членами сообщества равнозначную многозначительному молчанию; он хотел убедиться, что возражений не последует. Возражений не последовало. «Прекрасно. Подведем итоги. Что мы знаем? Во-первых, мы пережили травму сосудов мозга. Есть возражения?» Возражений не было. Никто не сомневался в природе постигшего их несчастья. «Во-вторых, поражение сосудов не столь уж обширно, как могло бы быть в худшем случае. Шум верно заметил: мы по-прежнему слышим друг друга и можем общаться — по крайней мере, многие из нас, — уточнил он. И вновь все согласились с его мнением. — В-третьих, несколько секунд, может быть, даже минут тому назад мы видели световой проблеск». Одобрено единогласно. «Вопрос заключается в следующем: в состоянии ли мы хоть как-то управлять двигательными функциями тела. Кто-нибудь испытывал кинестетические ощущения?» Все голоса неуверенно дали отрицательный ответ, исключая Поттер Алисию, которая ответила «да», но чувствовалось, что она сильно сомневается. «Попробуем восстановить двигательный контроль?» Уверенное «да», то есть не слишком уверенное, но достаточно твердое. «Ладно, тогда попробуем приоткрыть глаз, — решил Фунг и отдал своей когорте инструкции: — Итак, сейчас мы проверим, в состоянии ли мы, не тратя сил на панику и перебранки, объединившись, открыть глаз. Все готовы? Ладно, начинаем».

«Не могу…» — прошептал Су, но его шепот тут же утонул в возгласах прочих переживших катастрофу субличностей: «Нет, ты можешь, постарайся!», «Ага, надутый дурак, слабо!» «Ну хоть не путайся под ногами, сиди тихо и не мешай остальным!»

Они взялись за дело, и еще как! Вновь и вновь, концентрируя усилия. И время, летевшее внутри черепа Многолицего быстрее самой жизни, казалось, остановилось. Попытка сменялась новой попыткой…

Все было напрасно.

«Давайте попробуем еще что-нибудь, — пропыхтел Су, если только слово „пыхтел“ применимо к кусочку мозгового вещества. — Речь попробуем. Попробуем остальных предупредить…»

И новые усилия, попытка за попыткой — и опять безуспешно. На этот раз они даже действовали не так слаженно, как в первый, потому что опять перессорились, и все не могли прийти к общему мнению: что же им сказать, в каких словах; и медленно проходили часы, тянулись, как тысячелетия. Вдруг…

«Что это было? — испугалась Поттер Алисия. — Ой, Фунг! Мы… мы умерли?»