Александр Климай - Ихтиандр

— Эти американцы интересный народ, — произнес Мишель. — Они с одинаковой интонацией сообщают о визитах президентов мировой важности и о погоде.

— …а теперь послушайте прогноз погоды, — продолжал ничего не подозревавший о критике в свой адрес диктор, — северо-западнее Галапагосских островов зарождается печально известный тайфун «веялеб», который через день-два ожидают и на побережье штата Калифорния…

— Слышал? — проговорил де Луэстен. — Придется нам снова покачаться.

— Да, на корабле во время шторма сложно сохранять равновесие.

— Иронизируешь, Ихтиандр? — с притворным недовольством воскликнул Мишель.

— Ты на всякий случай убрал бы визитку Буша подальше, а то смоет вместе с портмоне и брюками… — Ихтиандр не договорил, так как де Луэстен запустил в него подушкой.

— Ты как ребенок, — нарочито обиженным тоном ответил Ихтиандр на его выходку. — А еще старший научный сотрудник университета…

— Поговори мне еще, — пробурчал Мишель и тут же рассмеялся. Было видно, что друзья устали за эту дорогу не столь физически, сколько морально, и это вылилось в такой мальчишеский диалог.

К вечеру небо затянуло тяжелыми низкими тучами, а к 19 часам поверхность океана была уже похожа на взбесившегося удава: его волны напоминали неритмичные сокращения колец тела пресмыкающегося, буйствующего в своем неистовстве перед беззащитной добычей. А добыча эта — пароход — еще пытался спорить о безжалостной судьбой.

Большое судно кидало между этими кольцами-волнами, словно щепку, и пассажиры на этой «щепке», казалось, были обречены. На корабле началась паника. По коридору уже бегали люди, пытавшиеся перекричать бурю, проклиная стихию и свою судьбу.

Мишель и Ихтиандр еще надеялись на благополучный исход, но, когда в их каюте появилась вода, стало ясно, что пароход не выдержит. Лицо де Луэстена было бледно как полотно, он молчал, но лихорадочно блестевшие глаза выдавали тревогу, охватившую его.

Заметив это, Ихтиандр взял инициативу в свои руки:

— Надень спасательный пояс, — приказал он и, увидев, что Мишель не реагирует, заорал: — Надень спасательный пояс, я сказал!

На этот раз де Луэстен подчинился, и мало-помалу его напряжение уменьшилось.

В этот момент из динамиков послышался громкий голос:

— Внимание! Говорит капитан. Господа, прошу всех успокоиться. Корабль не пострадал. Не нужно паники. Всем оставаться в своих каютах.

Это сообщение подействовало на людей магически. Все хаотическое движение вдруг замерло на несколько мгновений, которых тем не менее хватило на то, чтобы человек осознал смысл слов, донесенных до каждого динамиком через рев бури.

Очередная порция океанской воды залила и без того мокрый пол, но люди уже успели притихнуть. В ситуации, в которой они оказались, им больше ничто не могло помочь, может быть, поэтому обращение капитана имело такой успех.

Тем временем Ихтиандр снял одежду, оставшись в своей «серебристой коже», достал кинжал, ружье, наушники и крепежный ремень, которые были всегда с ним.

Мишель широко раскрытыми глазами внимательно следил за приготовлениями друга, его начинала бить мелкая нервная дрожь. Тревогу испытывал и Ихтиандр, правда, по другому поводу. За свою жизнь он был спокоен, но отец Сальватор был в опасности, а кораблекрушение могло только задержать их в пути.

Его размышления были прерваны глухим ударом, от которого завибрировало судно, и подозрительным треском, прорвавшимся через рев бури.

— Пристегни этот ремень у себя на поясе… Сейчас кораблем буду я… — прокричал Ихтиандр.

Де Луэстен, стиснув зубы, накрепко соединил себя с другом. Треск повторился, и почти тут же динамик вновь ожил. Сквозь гул шторма люди вновь услышали зычный голос капитана:

— Дамы и господа! Прошу вас соблюдать спокойствие. Наденьте спасательные пояса. Снимите лишнюю одежду… Наш корабль терпит бедствие. На отданный мной сигнал «СОС» ответили два судна, находящихся рядом. Терпение и холодный расчет, дамы и господа…

В репродукторе раздался сильный треск, а потом он замолчал. Но как бы компенсируя эту тишину, все громче и громче стонал океан. В этой сумасшедшей болтанке невозможно было понять, тонет ли пароход или он по-прежнему пытается спорить со штормом…

Тем временем воды в каюте становилось все больше и больше. Мишель поскользнулся, хотел удержаться, но не смог этого сделать и шлепнулся в уже приличную лужу. Ихтиандр помог ему встать:

— Не отряхивайся, тебе это не поможет, скоро совсем промокнешь…

— Ты думаешь, это конец?

— Скорее, начало… Пожалуй, пора уходить в океан.

Ихтиандр окинул взглядом каюту и, кивнув другу, решительно направился к двери. По коридору ошалело бегали пассажиры, охваченные ужасом. Вдруг у самого порога они увидели сжавшийся белый комочек. Потерявший управление пароход швыряло из стороны в сторону, а у двери, присев и крепко держась ручонками за поручень, плакала маленькая девочка.

Переглянувшись, мужчины на секунду замерли, но уже в следующее мгновение Ихтиандр подхватил малышку и, стараясь не налететь на пассажиров, устремился к выходу. Измученная страхом девчушка как-то сразу успокоилась, словно поняла, что обрела защиту, и доверчиво уцепилась за Ихтиандра.

Когда они с великим трудом пробрались на палубу, им сразу стало ясно, что надежды на спасение парохода нет никакой — он тонул, и в этом не было сомнений. Репродуктор что-то хрипел сквозь бурю голосом капитана, но его не слышали люди, обреченные стихией на гибель. Более решительные прыгали в ревущий океан, надеясь на себя и спасательные пояса, понимая при этом, что задержка на корабле быстрее приведет их к гибели. Выбрав момент, прыгнули в воду и двое крепко соединенных между собой людей с ребенком на руках. Огромная волна отбросила их от парохода. Вот уже корпус судна почти скрылся под водой, затем исчезла палуба и, наконец, — ничего, кроме темно-лиловой массы воды…

Только в океане Ихтиандр осознал свой поступок. Ребенок — это была девочка 3—4-х лет, — уцепившись за него, мешала движению, но отступать было некуда. На мгновение даже подумалось, что это его сын… Он обнял ребенка и начал лихорадочно соображать, каким образом удержать девочку возле себя. Оружие он передал Мишелю, который благодаря ремню находился рядом. Де Луэстен что-то кричал, но слов невозможно было разобрать среди воя бури. Девочка, казалось, была спокойна. Ее бледное лицо было неподвижно, а глаза полузакрыты. Видимо, страх уже перешел тот барьер, за которым наступает состояние, когда человеку безразлично все. Океан с каждым мгновением ревел все громче, неистово обрушивая на смельчаков потоки воды. Ихтиандр, большая часть жизни которого прошла в морской стихии, сам сомневался сейчас в возможности выбраться живым из этого кошмара.