Далия Трускиновская - «Если», 2000 № 10

Владимир ИЛЬИН

500 ЛЕТ ДО КАТАСТРОФЫ

Москва: ЭКСМО-Пресс, 2000. — 480 с.

(Серия «Абсолютное оружие»).

12 100 экз.

Повесть «500 лет до катастрофы», вошедшая в новую книгу Владимира Ильина, может быть названа антиутопией. Трудно сказать что-то принципиально новое в этом жанре, и повесть тому подтверждение.

Сюжетная канва незамысловата. Ученые обнаружили несущуюся к Солнечной системе черную дыру, которая через пятьсот лет прилетит и все уничтожит. Перед человечеством встает вопрос: что делать? Одни хотят строить для эвакуации потомков космический флот, другие полагают, что жить надо сегодняшним днем, а потомки уж сами как-нибудь разберутся. Начинается всепланетная склока, и в итоге побеждают радетели о будущем. Далее — глобальное строительство, естественным путем устанавливается казарменный социализм, цивилизация дичает… Конец открытый.

Здесь нет не только новых идей, но и того, что называют художественной литературой. Сюжет распадается на ряд эпизодов, связанных между собой лишь хронологически. Язык повести откровенно слаб, и создается ощущение, будто в печать попали даже не черновики, а рабочие конспекты. Персонажи существуют в тексте лишь затем, чтобы озвучивать общую концепцию. Автор не уточнил и ряд важнейших моментов. Например, на чем основаны космические полеты. Если фотонная тяга, то релятивистские эффекты делают невозможными предварительные поиски новой планеты, а если уже освоено подпространство и прочая деритринитация, то возникают иные логические неувязки.

Законы жанра неумолимы, science fiction не терпит подобных натяжек.

То же самое можно сказать и о романе «Нельзя идти за горизонт». Ни новых идей, ни художественного уровня… Правда, имеется связный сюжет. В мире далекого будущего воюют между собой могущественные группировки сверхлюдей — «превенторы», «экстроперы», «Когниция». Все они по-своему хотят блага обычным людям, запертым в «хомоценозах» (резервациях, окруженных силовыми полями). Там, под колпаком, жизнь уютная, но скучная. Главный герой пытается разобраться с несправедливым мироустройством. Много беготни, крови и интриг… Но автор не сумел свести воедино сюжетные линии и поставил точку «посреди чистого поля».

Жаль. Автор, если судить по ранним его книгам, несомненно, способен писать лучше. Но, видимо, в данном случае ему нужно было не лучше, а быстрее. Что и получилось.

Томас ПИНЧОН

ВЫКРИКИВАЕТСЯ ЛОТ СОРОК ДЕВЯТЬ

СПб: Симпозиум, 2000. — 408 с. Пер. с англ. Н. Махлаюка, С. Слободюнюка, А. Захаревич —

(Серия «Ех Libris»).

5000 экз.

«Аукционист прочистил горло. Эдипа уселась поудобней и стала ждать, когда начнут выкрикивать лот 49». Так заканчивается роман Томаса Пинчона, одного из самых авторитетных писателей Америки.

Несмотря на относительно низкую продуктивность (за сорок с лишним лет писательского труда Пинчон издал всего пять романов), его влияние на американскую литературу вообще и жанр научной фантастики в частности несомненно. Известно, с каким пиететом относятся к нему писатели-киберпанки, которые считают Томаса Пинчона одним из своих предтечей.

Отличительной чертой произведений автора является юмор: такой черный, что ночью его, пожалуй, не разглядишь. Используя разнообразную стилистику и плетя замысловатые сюжеты, Пинчон сохраняет верность излюбленной тематике — исследованию энтропии как меры неопределенности и возрастания хаоса любой системы. Энтропия является той средой, в которой развивается действие романа «Выкрикивается лот сорок девять». В лабиринте неопределенности, отвергающей однозначные ответы, и невозможности существования непреложных истин его героиня Эдипа Маас пытается упорядочить собственную жизнь. Подобно своему царственному тезке, она задается вопросами, важнейшим из которых для нее является вопрос о достоверности грандиозного Заговора с многовековой историей.

Реально ли его существование или это лишь розыгрыш, фарс, устроенный в ее честь покойным миллионером Пирсом Инверэрити?

Установить это нет никакой возможности. Нет доказательств, подтверждающих существование Заговора, а значит, и скрываемого за его ширмой тезиса о всесилии причинно-следственных связей и упорядоченности бытия; нет и доказательств обратного, свидетельствующих в пользу хаоса и случайностей. Истина же, как всегда, лежит где-то посередине, между историей, изложенной в многотомных ученых трудах, и той историей, которая началась, когда «однажды летним вечером миссис Эдипа Маас вернулась домой…»

ВЕК ОЖИДАНИЯ

Пролистывая эту книгу, я уподобляюсь маске Мома: одной стороной лица улыбаюсь, другой плачу. Улыбаюсь потому, что на русском языке появилась книга одного из самых важных и почтенных писателей. А плачу из-за того, что книга могла — и должна была — выйти в России 80 лет назад.

Но вот — вплоть до последнего часа писатель был у нас совершенно неизвестен. Советская власть боялась сказочников, тем более титулованных.

Итак, Эдвард Дансейни, «Рассказы сновидца», выпущенные петербургским издательством «Амфора» в серии «Личная библиотека Борхеса».

Полное имя писателя: Эдвард Джон Мортон Драке Планкетт восемнадцатый барон Дансейни (1878–1957). Он родился в Лондоне, образование получил в Итоне, воевал в англо-бурской и первой мировой войнах. Жил в Ирландии и Англии, титул у него ирландский (в зарубежных изданиях на обложке его книг значится «Лорд Дансейни»). Писать начал довольно поздно: лишь в 1905 году за свой счет выпустил первую книгу — «Боги Пеганы». Но с тех пор, как замечает в предисловии к последнему изданию цикла «Пеганы» в США (1998) С. Т. Джоши, Дансейни «был, возможно, одним из самых широко публикуемых английских писателей, он печатался во всех мыслимых журналах; выпустил 13 романов, 17 сборников рассказов, 41 пьесу, 8 сборников поэзии». Не только по-читательски, но и по-человечески обидно, что мы о нем ничего не знали.

Да, но почему о нем так уж обязательно знать? Дансейни был превосходным писателем с неистощимой выдумкой и богатейшим, прозрачным языком. Это первое. А второе: читая его, мы обнаруживаем, что в начале века он писал настоящую — и прекрасную — фэнтези. Позволю себе напомнить, что явление фэнтези миру связывают с именем Дж. Р. Р. Толкина. После публикации «Властелина колец» этот жанр начал энергично теснить научную фантастику, «отработавшую» к тому времени все мыслимые и немыслимые сюжеты. Резонанс эпопеи о героических хоббитах был так велик потому, что Тол кин сконструировал — сфантазировал целый мир с его историей и даже с историей его творения. Так вот, читая сейчас «Богов Пеганы», я испытал настоящий шок, ибо фантазия лорда Дансейни создала историю сотворения сказочного мира, во многих чертах похожую на историю, рассказанную в 1-й книге «Сильмариллиона». Но доподлинно известно, что Толкин начал сочинять свой мир, минимум, на пять лет позже «Богов Пеганы» — иными словами, можно думать, что эта книга послужила краеугольным камнем огромного замка современной фэнтези.