Ли Брекетт - Шпага Рианона (сборник)

Наконец она остановилась на широком ровном месте, где раньше мог находиться центральный двор. Берилд опустилась на колени и начала копать песок.

Туман, окутывавший мозг, рассеялся, тело Старка устремилось вперед. Только одно могла Берилд отыскивать, тратя остатки сил. Старк с трудом спустился по склону и подошел к ней.

— Копай… — выдохнула Берилд.

Они, как собаки, начали копать песок. Ногти Старка скользнули по чему-то твердому, и лунный свет сверкнул на металле под пылью. Через несколько минут обнажилась золотая крышка шести футов диаметром, очень массивная и украшенная удивительными символами забытых марсианских богов.

Старк попытался поднять крышку. Но не смог ее сдвинуть.

Тогда Берилд нажала скрытый рычаг, крышка скользнула в сторону.

Под ней, сладкая и холодная, все эти века защищенная от песка, среди массивных камней блестела вода.

Час спустя Старк и Берилд спали, наполненные водой до самой кожи, благословенная влага капала с их волос.

На следующий вечер, когда низкие луны снова повисли над горизонтом, они сидели у колодца, сонные от звериного чувства отдыха и пресыщения. Старк посмотрел на женщину и спросил: «Кто ты, Берилд?»

— Ты знаешь. Шанская женщина и королева Кайнона.

— А на самом деле? Я думаю, ты ведьма. Только ведьма может найти скрытый много веков источник, здесь, в месте, где ты никогда не была раньше.

Берилд застыла. Но когда ответила, в голосе ее слышался смех.

— Никакого колдовства, дикарь. Я говорила, что однажды военный отряд пересек Каменный Живот. Он следовал древним легендам и нашел колодец. Мой отец был в том отряде.

Возможно, подумал Старк. Тайна колодца — бесценное сокровище в Сухих Землях и вполне может передаваться от отца к сыну.

— Я не знала, что мы близко от этого места, — добавила Берилд, — пока не увидела каменный плавник, выступающий из большого хребта. Но я боялась, что мы умрем раньше, чем доберемся до колодца.

Да, подумал Старк, может быть и так, как она говорит.

Но почему она шла по этому месту, будто видела его стены такими, какими они были тысячу лет назад? Она не знает, что я следил за ней и видел, как она привычно двигалась по руинам, словно когда-то жила здесь.

— О чем задумался, дикарь? В твоих глазах луна.

— Не знаю.

Сны, иллюзии, подозрения, проникшие в мозг. Может, он слишком наслушался старых марсианских легенд в этой дикой местности, где темная память о рамасах висит над человеческим сознанием?

— Забудь свои сны, дикарь, реальность лучше.

Старк взглянул на нее: она молода, прекрасна, и губы ее улыбаются.

Он нагнул голову. Руки ее обвились вокруг него. Волосы мягко коснулись щек. И вдруг она впилась зубами ему в руку. Он вскрикнул и оттолкнул ее. Она села, посмеиваясь.

Старк выругался. Во рту он ощущал привкус крови. Он схватил ее, она снова засмеялась, звук смеха был одновременно сладким и злым.

— Это за то, что ты выкрикнул не мое имя, а имя Фианны, когда началась буря.

Ветер со вздохом шелестел над ними, пустыня была неподвижна.

Два дня оставались они среди руин. На второй вечер Старк наполнил мех водой, и Берилд опустила на место золотую крышку.

Они начали последний долгий переход к Синхарату.

Глава 9

Старк видел, как он встает на фоне утреннего неба — мраморный город на высоком коралловом острове давно исчезнувшего моря. Солнце озаряло остров, его коралловые утесы окрасились в белые, красные и розовые тона. И с этого прекрасного пьедестала вздымались стены и башни такой совершенной работы, так мягко отделанные временем, что трудно было сказать, где начинается и где кончается работа людей.

Синхарат, Вечно Живущий…

И все же он умер. Подойдя ближе, с трудом бредя по песку рядом с Берилд, Старк увидел, что город — всего лишь прекрасный труп; многие башни обрушились, дворцы без крыш. Признаки жизни видны вне города, под ним, на окружающей его сухой лагуне.

Здесь животные, шатры, люди, казавшиеся маленькими и незначительными под сенью мертвого города.

— Караван, — сказала Берилд. — Кайнон… и все… они здесь.

— Почему они разместились не в городе?

Берилд искоса насмешливо взглянула на него. «Это старый город рамасов, а их имя все еще сохраняет свою власть. Жители Сухих Земель не любят заходить сюда. Когда племена соберутся, увидишь. Все разместятся снаружи».

— Из страха перед рамасами? Но ведь они давно исчезли.

— Конечно… Но старые страхи умирают медленно. — Берилд рассмеялась. — Кайнон лишен таких суеверий. Он должен быть в городе.

Когда они подошли ближе, их увидели. Из лагеря к ним направились всадники, между шатрами забегали люди. Вскоре они были уже достаточно близки, чтобы расслышать возбужденные голоса.

Старк шел, глядя прямо перед собой. Ему показалось, что сверкающая дымка вокруг потемнела. В висках застучало.

К ним подскакали шанские всадники, послышались крики.

Берилд ответила, но Старк ничего не сказал. Он шел, не отрывая взгляда от города.

Берилд схватила его за руку, несколько раз назвала по имени, наконец он услышал.

— Старк! Я знаю, о чем ты думаешь, но так нельзя. Ты должен подождать…

Он продолжал идти не отвечая, не взглянув на нее. Теперь они находились около лагеря, вокруг собрались кочевники, возбужденные голоса выкрикивали имя Берилд, несколько человек побежали к высеченной в коралле лестнице, что вела в Синхарат.

Лагерь располагался под самой лестницей, рядом виднелся вход в пещеру в коралловом основании острова. Оттуда с тяжелыми, полными воды мехами выходили люди. Ясно, что там колодец. Но Старк видел только ведущую вверх большую лестницу.

Когда он подошел к ней, возбужденные голоса смолкли. Кочевники замолчали, увидев лицо Старка, и расступились перед ним.

— Слушай! — вцепившись в него, прямо ему в ухо кричала Берилд откуда-то из сгущавшегося тумана. — Кайнон убьет тебя, если ты это сделаешь! Я знаю его, Старк!

Но Старка больше не существовало. Был НэЧака. Враги хотели убить НэЧаку, но ему удалось спастись, он не умер, и теперь наступила его очередь. Враги наверху, на утесах, куда даже большая ящерица не взберется, они считают, что он им не опасен, но он взберется, взберется и убьет…

Он поднимался, а тьма вокруг все сгущалась, и вдруг все прояснилось — он стоял на залитой солнцем большой площади Синхарата.

Вокруг возвышались скульптурные фронтоны зданий, туманные в утреннем свете. На них двигались ряды фигур в древних марсианских одеждах, солнце сверкало в драгоценных каменьях их глаз, рельефно выделяло резкие линии лиц: казалось, что вся слава, гордость и жестокость рамасов все еще сохраняются здесь.