Джон Де Ченси - Космический дальнобойщик

– Тогда как же быть с нашим соглашением – неужели вы его отрицаете?

– Не мы, Дарла.

– Я вас уверяю, – сказала холодно Дарла, – что вы не получите от меня в дальнейшем никакой помощи как от переводчика, когда дело зайдет о Винни.

Уилкс даже не побеспокоился.

– О, с этим, возможно, никаких проблем не будет. Конечно, я признаю, что это твоя область работы и все такое прочее, но я смогу найти кого-нибудь другого.

– В этих-то внешних мирах?

Я почти слышал в голосе Уилкса его обычную улыбку чеширского кота.

– Не волнуйся, Дарла, мы его отпустим. Я почти уверен, что смогу убедить ретикулянцев отпустить его с миром. Они обожают охоту, едва ли не больше, чем они любят самоубийство. Но они по-прежнему будут стараться его поймать и убить.

– Тогда мы договорились, – тихо сказала Дарла.

Передо мной мелькнула какая-то тень, но я не отвел глаз от света.

– Я хочу побольше услышать про карты, – сказал Уилкс. – Ты сказала, что тебе удалось кое-что записать.

Шуршанье бумаги. Потом Уилкс сказал:

– Да, это похоже на ответвление Персей... а это Орион, я полагаю.

– Ага... замечательно. Значит, это упрощенная карта этой части Галактики, насколько можно судить. А эти линии основные направления Космострады?

– Да.

– А как насчет этих всех крестиков, что раскиданы по всей карте?

– Это открытые пересечения, насколько я понимаю. Винни называет их «местами, где спутано много деревьев». Пересечения.

– Как прелестно. Но в этом должно скрываться нечто большее. Как насчет той эпической поэмы, которую ты упомянула? Ты можешь процитировать что-либо из нее?

– Попробую. Пиджин-инглиш, на котором разговаривает Винни, страшно трудно превратить во что-нибудь разумное. Но частью там такой примерно текст: «Вот Тропинки сквозь Лес Огней, и туда ты уйдешь, чтобы найти дорогу домой. В стране ясной воды вечером повернись так, чтобы солнце было у тебя по правую руку и иди по тропе к огромным деревьям на краю неба...»

– Я так понимаю, что это портал?

– Да. «Пройди через них, но не касайся их, потому что они хватают тебя... – тут непереводимое слово, которое означает хищное растение, которое питается мелкими животными, – и ты придешь в мир белых скал, которые так холодны на ощупь».

– Это похоже на планету Снежок, – сказал Ван.

– Да, – Уилкс все еще не был уверен. – Продолжай, Дарла.

– "И снова на вечерней заре встань к солнцу, такому маленькому и слабому, так, чтобы оно было у тебя по правой руке, и следуй по тропе к огромным деревьям, которые вырастают там из белой скалы. Пройди сквозь них, но не касайся, ибо они хватают тебя, как..." – эта строка повторяется постоянно, что-то вроде рефрена в поэме.

– А ты говоришь – невразумительный текст! – расхохотался Ван. – Столько поэзии, что хоть рифмуй.

Молчание, тишина, если не считать звука шагов.

Наконец Уилкс сказал:

– Я все-таки не уверен, что я в это верю.

– Кори, Дарла говорит только правду.

– Так я в ней и не сомневаюсь, Ван, я просто сомневаюсь, что это можно назвать картой. Почему никто до сей поры не разнюхал про это? Винни не может быть единственным членом своего племени, который владеет этой мифологией.

– Нет, – ответила Дарла. – Однако она может принадлежать к касте избранных, к тайному ордену, каких много и у примитивных человеческих племен.

– Я понял, что ты имеешь в виду. Тогда почему экзопологи не пронюхали до сих пор про это?

– Отсутствие основных полевых исследований, – объяснила Дарла. – Весьма трудно получить разрешение что-нибудь изучать на Оранжерее.

– И мы знаем, почему это так, – сказал Ван. – Власти не хотят никаких научных подтверждений тому факту, что Читы по-настоящему разумны и заслуживают защиты.

Шаги, шаги...

– Но до каких пор эти сведения останутся тайной?

– Я не тревожусь насчет этого, – сказал Ван, – я сомневаюсь, что власти когда-нибудь снимут фактический запрет на полевые исследования в области экзопологии на Оранжерее до тех пор, пока планета остается источником лекарств от старения. Разумеется, всегда можно ожидать, что случайно что-нибудь выйдет наружу, но это рассчитанный риск.

И снова какая-то тень пересекла мое поле зрения.

– Кори, у тебя могут быть свои сомнения относительно карты Винни, а у меня есть свои сомнения насчет того, самый ли лучший это способ предотвратить эту карту от того, чтобы ее стали распространять. Я имею в виду вопрос парадокса.

– Ты все еще думаешь, что мы можем что-нибудь сделать в земном лабиринте, там?

Ван вздохнул.

– Нет, полагаю, что нет. Из того, что Дарла сказала мне, я понял, что Григорий был отнюдь не ближе к тому, чтобы найти карту, чем мы сами. Вот почему он отправился в погоню за Джейком. Правильно, Дарла?

– Григорий никогда не считал, что карта не относится к области мифов, – сказала Дарла. – Но совершенно справедливо, карта находится в руках диссидентов. Джейк, можно сказать, просто отдал ее им в руки тогда, когда плюхнул ее на стол члена Ассамблеи Миллер.

– А почему, черт побери, он именно это и сделал? – подивился Уилкс, обращаясь больше к себе самому, чем к кому-нибудь другому. – Во всяком случае, это было после того, как он вернулся из своего... похода, героического путешествия, обратно из прошлого, или из будущего, или куда он там отправлялся в прошлом-будущем.

Уилкс снова стал расхаживать.

– Но Миллер в психушке, правильно?

– У нее нет карты, и она не знает, где карта, – сказала Дарла. – Но теперь с карты наверняка сняли копии и сделали это не один раз, а сто. Невозможно сказать, в руках скольких людей она теперь находится.

– Вот почему, – сказал с нажимом Уилкс, – мы делаем все так, как делаем. Оставьте Джейка здесь, перехватите его и возьмите карту – и она никогда не попадет обратно в земной лабиринт. Все вернется к тому распорядку, каким шло раньше.

– Или же вся вселенная исчезнет, а мы вместе с ней, – сказал мрачно Ван.

– В этом случае, мы так никогда и не узнаем, что нас убило. Смерть настолько безболезненная, что о такой можно просто мечтать. Но это сомнительно. Парадокс встроен в Космостраду, если вы верите в легенды так, как я в них верю. Вселенная может легко пережить парадокс или даже парочку.

– Но ведь... это же случилось, уже случилось, – настаивал Ван, которого невозможно, видимо, было убедить. – У них есть карта. Я просто не вижу, как мы можем изменить этот незыблемый факт. До тех пор, пока карта есть у диссидентов и нет ее у властей, все в порядке. Зачем вмешиваться в это?

– Как ты можешь так думать, когда, по меньшей мере, двенадцать вожаков диссидентов были арестованы всего несколько дней назад? Власти постепенно сужают кольцо, Ван.