Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский
– Так, Вера Ивановна, теперь я к тебе! Здравствуй, сестренка!
– Здравствуй, брат Толя!
– А Димочка – прелесть, такой ласковый, такой добрый, такой деликатный … Не напоказ, а внутри, он просто такой есть. Может быть, трудно ему будет из-за своей мягкости и доброты … В тебя пошел, точно говорю …
– Ты скажешь! А почему у него иногда не все слова получаются?
– Так ведь он только сегодня говорить начал. Все образуется и встанет на свои места. И говорить он будет не хуже других.
– Наконец-то и до меня очередь дошла!
– Точно, Зинаида! Здравствуй, сестренка!
– Здравствуй, брат!
Зина Васильева поцеловала Свиридова всласть, мягкие губы ее трепетали и тянулись к его губам. Все мамы целовались неплохо, а Зинаида постаралась особенно.
– Знаешь, сестренка, а в твоем сыне Бориске я толком не разобрался. Мальчик хороший, добрый, сердечный … Но то ли мучает его что-то, то ли думает он постоянно о чем-то … Скрытое есть что-то … А в остальном – нормальный мальчишка, даже немного хулиганистый … Ну, в мать!
– Неужто я такая?
– Да уж признавайся, чего там!
– Ну, так если что – так я самую малость …
– Нина, здравствуй, сестренка!
– Здравствуй, братик Толя!
– Что не пьешь?
– Нездоровится мне …
– Вася у тебя – мальчик не без способностей … И читать скоро будет, и писать … Но показалось мне, что он цвета различает куда лучше, чем я … Я вижу один цвет, а он еще кучу оттенков … А как это потом скажется – сама понимаешь, догадаться трудно …
– Ты поешь, Толя. А то все пьешь с нами, а закусить – времени не хватает …
– Покорми его, Нина, покорми! На, дай ему бутерброд – я уже намазала!
– Как не покормить такого брата заботливого!
– Вот, Валерия Борисовна, и до вас я добрался. Нарочно оставил напоследок …
– Это почему же?
– Так вас же сперва напоить надо было – а то ведь вы целоваться со мной не станете …
– Почему вы так решили? Вы ведь с серьезными намерениями – так почему же и не поцеловаться?
– Один ноль в вашу пользу …
Хохот покрыл голос Свиридова. Дзюбановская внимательно посмотрела в его совершенно трезвые глаза и мягко и ласково поцеловала.
– Здравствуй, брат!
– Здравствуй, сестра!
– Что можно сказать про Олега? Все то же, что и про всех мальчиков – здоровый, нормальный, хороший мальчик. Тоже худенький, тоже отстает в росте от сверстников … только слабенький он, позаниматься надо с ним … А вот реакция у него отменная, спортивная, далеко может пойти в динамичных видах спорта …
– Очень слабенький? Какие виды спорта?
– Я бы не сказал, что уж очень слабенький, но позаниматься с ним не помешает … А виды спорта – борьба, стендовая стрельба, теннис, баскетбол … Это не только ему полезно – спортом заняться, а всем …
– Спасибо тебе, Толя. Спасибо от всех нас, от наших мальчиков … Нам теперь без тебя никуда … ведь только ты можешь с ними договориться … Да еще и растут без отцов …
– Катерина, только без слюней и соплей!
– Слушаюсь, брат мой!
– Я хочу сказать нашим милым мамам, – Свиридов положил руку на плечо Дзюбановской, и это плечо восприняло эту руку как что-то давно знакомое и само собой разумеющееся, – Что ваши детишки очень любят вас. Это очень серьезно … И еще – запомните, что они знают про вас и о вас намного больше, чем вы думаете … И вы даже представить себе не можете, как вы им дороги.
– Толя, но ведь они правда не больные?
– Они не больные, они особенные.
– Их … будут исследовать?
– И вас всех будут изучать тоже. И вас, и мальчиков. Изучать на предмет – а почему так получилось? У нас ведь есть уже один такой мальчик. Это – сын Полины Ерлыкиной, вы его знаете.
Они еще посидели немного, теперь все сгрудились вокруг Свиридова, буквально насели на него. Он почувствовал, как к его спине прижалась чья-то упругая горячая грудь.
– Кто там дышит мне своей грудью в затылок?
– Уж и подышать нельзя! Девки, ежели у нас на всех теперь один общий брат, то мы теперь все друг другу сестры, али как?..
НЕРЗАВЕЦКАЯ ПИШЕТ ДОКЛАДНУЮ
А у себя в кабинете Нерзавецкая крупным острым почерком писала на тетрадном листе бумаги.
«Генерал-полковнику Нефедову С.Ю. от Нерзавецкой К.С.
Донесение.
Довожу до вашего сведения, что в интернат поселка «Солнечный» без предварительной договоренности вместе с родными (матерьми) находящихся здесь детей приехал полковник Свиридов А.И., назначенный (по непроверенным данным) новым начальником объекта. Полковник Свиридов прошел к детям один и пробыл там две или три минуты, после чего туда зашли приехавшие женщины, а полковник вышел.
Считаю своим долгом отметить и обратить ваше особое внимание на то обстоятельство, что после встречи с полковником дети начали говорить (до этого они не разговаривали ни с персоналом интерната, ни со своими матерьми), и к вечеру их речь приобрела характер хорошо поставленной речи взрослого человека.
У полковника Свиридова ко мне были следующие вопросы: давно ли я заведую интернатом, чем больны дети, какой им был поставлен диагноз, есть ли в штате интерната врач, где находятся истории болезни детей, что лично я могу сказать о детях, что за припадки бывают у одного из детей, есть ли у меня семья и дети, что было в помещениях интерната ранее, какие занятия проводятся с детьми, каков распорядок дня детей, почему нет спортивных занятий, почему им прописана молочно-растительная диета, где анкеты работников интерната и кто сегодня дежурит.
У детей неожиданно проявились общежитейские навыки и понятие о дисциплине. Несмотря на явное возбуждение нервной системы они очень быстро заснули, причем укладывал их спать полковник Свиридов, в то время как приехавшие женщины готовили пьянку и накрывали на стол.
Последовавшее затем групповое сожительство полковника с приехавшими женщинами не вызывает сомнения в корыстных целях женщин.
Сообщаю вам о необычном поведении детей и жду указаний о дальнейших действиях в руководимом мною интернате.
Остаюсь верная вам Калерия Нерзавецкая.»
ПРИПАДОК БОРИ ВАСИЛЬЕВА
С трудом отогнав раскрасневшихся женщин от стола Свиридов отправил их спать и улегся сам в маленьком закутке.
Но поспать долго ему не дали.
– Толя, Толя! Проснись! У Бориски приступ!
Его теребила за плечо Нина. Она, видимо, спешила и пришла будить его в
