Курд Ласвиц - На двух планетах

Навстречу ему с криками «ура!» бросились гвардейские кирасиры. Но тут произошло нечто необычайное. В воздухе появилась какая-то темная масса. Как широкая лента, сопровождаемая воздушными кораблями, опустилась она перед первыми рядами кирасир. Это было так ошеломительно, что над громадным полем пронесся крик ужаса. Все смешалось: лошади и всадники. Туча пик, сабель и ружей взлетела к черной массе и повисла в ней. Потом оружие рухнуло вниз, и нигилитовые волны уничтожили его. Три раза прошлась по полю магнитная лента. Когда она приблизилась к пехоте, солдаты почувствовали, что ружья вырываются у них из рук неведомой силой и влекутся в высоту. Те, кто старался не выпускать оружия, сам поднимался на воздух и затем тяжело падал вниз. В несколько минут первый гвардейский полк был разоружен. Скоро вся армия была сделана небоеспособной. Артиллерия была истреблена.

Затем прямо над монархом низко спустился марсианский корабль, сияющая звезда на котором обозначала присутствие начальника. Корабль опустился на Землю, из него вышел начальник марсианского отряда в сопровождении двух адъютантов: все были в диабарических шлемах. Они медленно пошли вперед, пристально смотря на офицеров своими большими глазами. Те невольно посторонились, марсианин вплотную подошел к императору и, сделав рукой почтительный жест, сказал:

— Мой начальник, протектор Земли, приглашает ваше величество и ваших высоких союзников к себе для переговоров и просит вас для этой цели соизволить взойти на воздушный корабль. Я должен заметить, что никаким другим способом вы не сможете покинуть это место, окруженное репульситной зоной.

Никто не двигался с места. Долго и с серьезным лицом смотрел монарх на Нумэ, который спокойно встречал его взор; наконец император решительно вложил шпагу в ножны и сказал:

— Вы взяли в плен одного генерала. У вас находится его высочество, мой сын.

— Ваше величество найдете его на корабле, — сказал Нумэ, склоняясь.

Император, слез с коня и поднялся по трапу. Корабль, где уже находились взятые незадолго перед этим командующие войсками из Кенигсберга, Бреславля и Познани, удалился к востоку…

Грунте остановился. Торм горестно поник головой.

— И дальше, — продолжал Грунте, — где бы ни появились вооруженные войска, сейчас же прилетали марсианские воздушные корабли и разоружали их. А затем так же поступили марсиане и в Вене, и в Париже, и в Риме. Везде захватывали монархов, президентов, министров. Австрийского императора захватили на охоте, итальянского короля — на большом приеме, президента французской республики — в то время, как он играл на биллиарде со своим военным министром.

Россию пока еще щадят. Точная причина этого никому неизвестна, но думают, что марсиане ждут более благоприятного времени, когда у них будут окончательно развязаны руки на западе. Протекторат над Землею осуществляется пока только в применении к Западной Европе. Здесь, в каждой столице, находится резидент Марсианских штатов и так называемый культор. Целый ряд реформ введен в хозяйственно-промышленную жизнь. Введены в употребление марсианские продукты, новые формы производства, прежде всего искусственные питательные вещества. Земледельцы были успокоены тем, что им была выдана из фонда Марсианских штатов беспроцентная ссуда для покрытия издержек по замене сельско-хозяйственного производства машинным путем использования солнечной энергии.

Вскоре после покорения Западной Европы, в Албании и Черногории вспыхнуло восстание против марсиан, стоившее жизни экипажу врасплох застигнутого воздушного корабля. Они жестоко подавили его. Это был единственный случай, когда Нумэ не остановились перед пролитием человеческой крови. Город Подгорицу они сравняли с землею.

Рассказы Грунте сильно подействовали на Торма. Он сидел, глубоко задумавшись, и тысячи вопросов, связанных с судьбой его родины, всей Европы и всего человечества, роились в его голове.

XXXIX КУЛЬТОР НЕМЕЦКИХ СТРАН

— Это невозможно, господин культор, это невозможно, — говорил министр юстиции Крейтер, вытирая платком свой высокий лоб. — В такой форме это для нас неприемлемо. Это равносильно отмене статей с 95 по 101 уголовного кодекса.

— А что за беда? — холодно спросил культор. Он удобно откинулся назад и переводил глаза то на одного, то на другого собеседника.

Министр юстиции посмотрел на него, как бы ничего не понимая. Его спутник, министр внутренних дел, фон Гуншлотт, выпрямился и подергал свои седые бакенбарды.

— Что за беда? — сказал он, с трудом сдерживая раздражение. Ведь это значит, что монарх будет совершенно беззащитен, это значит, что черни будет предоставлена абсолютная свобода, это — покушение на наши священнейшие врожденные чувства, это — уничтожение всякого авторитета власти.

— Вы ошибаетесь, ваше превосходительство, — ответил культор с усмешкой. — Это будет только признанием истины, что монарх так же не может быть оскорблен чьими-либо заявлениями, как и разум вообще, что нравственная личность этим не затрагивается. Клевета остается наказуемой, как и всякое нанесение ущерба, а авторитет власти в достаточной мере огражден неприкосновенностью личности монарха. Но мы не можем рассматривать как причинение ущерба одно лишь необоснованное злословие. Это и является основным воззрением, которое мы проводим: оскорбление унижает в общественном мнении не того, против кого оно направлено, а того, от кого оно исходит. Мы осуществляем путем этого закона часть нашего общего воспитательного плана. Люди должны научиться находить сами свою честь в сознании своей чистой нравственной воли. Они должны научиться пренебрегать внешними условностями, которые одинаково идут на пользу как честному человеку, так и негодяю. Мы хотим, чтобы воспитание в духе внутренней правды нашло себе опору в законе. Все наши мероприятия, как хозяйственные, так и этические, имеют только одну цель — доставить людям высшее из благ, внутреннюю свободу.

Министр юстиции покачал головой: «Ребяческий идеализм» — подумал он, но не знал, как ему это выразить в удобной форме.

— Господин культор, — сказал фон-Гуншлотт, — это все является отличным от нашего мировоззрения. Это породит только разрушительные идеи. Мы настоятельно просим вас…

— Тут нет никакого нового мировоззрения, — строго перебил его культор, — это только зерно той религии, из-за внешних форм которой вы так усердствуете. Это — внутренняя свобода, в духе христианства, но только его основатель, бессильный среди мирового могущества римлян, нашел ее в отречении и бегстве от мира, а его мнимые последователи понимали ее как отречение нищих духом в пользу сильных мира сего. Мы же являясь властителями природы и всей вселенной, не хотим забывать своей обязанности сделать эту внутреннюю свободу возможной для каждого без того, чтобы она требовала отречения от благ жизни. И поэтому, господа, вам совершенно незачем утруждать себя более. Вы должны от имени правительства утвердить этот закон.