Петер Жолдош - Возвращение «Викинга»

Наверху нас поджидал сам король. Он не пошел за паланкином, ему, видно, хотелось поскорее присмотреться ко мне. Он ехидно наблюдал, как я тащу наш арсенал, пока Феликс не догадался разоружить меня.

— Мастер слов всегда носит с собой столько оружия? — с едва уловимой насмешкой спросил король. — Неужели он таскает и оружие божественного Икенду? Или думает, что попал к врагам, и оружие надо держать под рукой?

Марк перевел мне вопросы короля.

— Икенду — охотник. Всегда живет в лесу и привык не расставаться с оружием. Мы теперь среди друзей. Пусть оружие Икенду хранят жрецы, — я раздал топорики и луки стоящим около короля жрецам в белом.

— А священное оружие Икенду можно доверить главному жрецу! — с этими словами я вручаю дубину королю. Он несколько опешил но делать нечего, берет. А весит она, самое меньшее, килограммов пятьдесят. Когда Икенду опускал свою дубину на голову врага, в голове врага гремел гром.

По выражению лица Мазу я вижу, что он с охотой обрушил бы дубину на мою голову, только вот или приличия не позволяют, или дубина тяжеловата. Жрецы с радостными поклонами принимают топоры и луки. Мазу смотрит на «священное оружие» и думает, как его тащить до дворца, да еще пешком. Он бросает на меня быстрый испепеляющий взгляд. Я догадываюсь, что он при этом думает. Но он подзывает двух жрецов и поручает им священную ношу. Потом делает нетерпеливый знак рукой, толпа перед ним расступается, и владыка проходит вперед. За ним, точно хвост кометы, устремляются царедворцы. Мы идем отдельной сплоченной группкой. Я чувствую себя так, как, наверное, чувствовал себя невольник, выкупленный из рабства. Вокруг меня друзья, мы обмениваемся замечаниями по поводу королевской церемонии, смеемся. Что может быть лучше, чем вот так идти, чувствуя себя среди своих; мы — вместе, мне не надо разговаривать с самим собой, чтобы не отвыкнуть от звука родной речи; лица, улыбки, слова, одежда — все родное, все — рожденное на Земле. Господи, сколько дней ждал я этой минуты, сколько передумал разного за четыре года! Теперь мы вместе!

Широкая дорога к дворцу вымощена булыжниками. По обе стороны стоят одноэтажные дома с плоскими крышами. Только на вершине холма, куда мы направляемся, стоят несколько двухэтажных.

— Это и есть дворец?

— Да, мы живем на втором этаже правого крыла. Жилище удобное, но за каждым нашим шагом следят, — говорит Дэйв со вздохом, — словом, вроде свободны, и в то же время мы невольники.

— Как же вы здесь оказались?

— Когда надежда на ваше возвращение исчезла, прошло уже несколько месяцев, мы стали думать, что же дальше. Обследовали окрестности никаких следов. Однажды решили пройти подальше. В одном овраге, или ущелье обнаружили сапоги и баллоны Амара. На обратном пути, недалеко от берега, на нас напали чудовища, похожие на страусов, только размером с жирафа и хищным клювом. Хорошо, что напал один хищник, остальные стояли в отдалении. Мы использовали кислород и скажу — очень эффективно. Струя ударила метров на десять, сначала — по глазам, потом — в раскрытый клюв. Эта птица задохнулась, мы ударили ей в горло с близкого расстояния, все там смерзлось… Мы поняли, что вы попали в гибельную беду. Оставаться перед рифами нельзя было — первый шторм бросил бы «Викинг» на рифы. А тут Линг расшифровал записи обсерватории «Викинга» и пришел к выводу, что не очень далеко от рифовой лагуны находится глубокий залив бутылкообразной формы. Мы на всякий случай оставили на берегу знак и записку под каменной пирамидой — если бы кто из вас пришел туда…

— Я не видел там пирамиды.

— Может, размыло волнами, — предположил Дэйв.

— А может, и туземцы разобрали. Там были туземцы. Там Ного получил свою первую рану…

— Вот как! Да, в общем, мы обнаружили вход в залив и, работая коррекционными двигателями, вошли сюда и остановились посреди бухты. Увидели селение. Вскоре нас окружили лодки с этими дикарями. Метали в нас копья и стрелы. Потом увидели, что мы не желаем аборигенам зла, стали привозить нам мясо, овощи. Так и познакомились, помирились. А когда мы начали спасать их больных и раненых, так они вообще стали нашими друзьями. Но глаз не спускали. Потом им угрожала эпидемия, какая и раньше случалась. Если бы не наша помощь, вымерло бы полгорода… Потом на город напала армада лодок из соседнего города их тут несколько на побережье. Эти были слабее. Видел бы ты, как этот высокомерный дундук молил нас о помощи! Мы включили ходовые двигатели, вошли в середину флотилии и корректирующими двигателями сожгли с десяток лодок вместе с агрессорами, остальные бежали, в узком проходе топили друг друга… Это было года два тому назад. Слух о поражении самого сильного города быстро обошел местные племена. Все города признали верховенство этого города. Наш Мазу стал верховным жрецом…

— Но как же так? Вы победили — и перестали быть хозяевами своей судьбы? Что это за отношения у вас?

— Через месяц после нашей победы, — продолжал Дэйв, — мы увидели на скалах вокруг пролива массу жителей города. Все вышли, да еще из других городов пришли. Мы не сразу поняли, в чем дело. Оказывается, они сбрасывают в самом узком месте пролива камни и скалы. С помощью рычагов и подвесов. Завалили они вход, и мы оказались в западне. Марк стал допытываться у Мазу, в чем дело? Зачем? И знаешь, что ответил этот каналья? Вы, говорит, опасались больших волн, которые вредны для вашего корабля. Теперь здесь больших волн не будет… Волны и течения в горловине немного растащили завал, но глубина все еще не больше полутора, может, двух метров. У нас осадка стартовых дюз — около пяти метров. Так что единственный выход — в небо.

— Он хочет навсегда задержать нас в этом заливе, — говорю я Дэйву, — с нашей помощью, даже с косвенной, он царствует на всем побережье. Какой же это вероломный и подлый человек!

— С тех пор, как ему подчинились соседние города, он возомнил себя всесильным, — сказал Дэйв. — А мы ничего не можем сделать. Говорит, что велел завалить пролив по совету Богов. Тилл и Андрей предлагали убить его, но Марк решительно против насилия.

— А ты как думаешь?

— Марк отвечает за экспедицию. Он — наш командир. Я тоже против лихорадочных решений. Надо все обдумать, все до мелких подробностей. Глупо рассчитывать на то, что Мазу пойдет нам навстречу хоть в чем-нибудь, что связано с отлетом. Этот жрец хитер и предприимчив. Мы договорились ничего не говорить ему о наших планах, об устройстве и состоянии «Викинга», о наших возможностях. Пусть думает, что мы не особенно стремимся улететь. А мы тем временем думаем. Короче, с этим королем надо быть предельно осторожным. Какое-то время ты будешь пользоваться его исключительным вниманием. Он будет изучать тебя, выискивать в тебе слабинку, чтобы потом воспользоваться ею. Словом, будь настороже, его поведение непредсказуемо. А вообще, ты молодец. Ты поставил его в тупик и нагромоздил перед ним кучу загадок. Пусть ломает голову. Мы заметили, чем больше перед ним вопросов, тем неувереннее этот царек себя чувствует.