Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь (Божественный мир)

-- У меня от когорты осталось не более пятисот человек, -- ответил командующий.

-- Этого вполне достаточно, адмирал. Или вы сомневаетесь в победе наших доблестных легионеров над зарвавшимися петухами53?!

Септимий Доламин нахмурился и с выражением заметил:

-- Эти, как вы выражаетесь, зарвавшиеся петухи уже уничтожили более полутора сотен моих солдат!

-- По-вашему, ваши солдаты пали напрасно?

-- Никак нет, ваше сиятельство. Они спасали вашу жизнь. Однако если бы вы послушали меня вчера, вашей жизни ничего бы не угрожало, а мои солдаты сохранили бы свои жизни...

-- Ne sutor supra crepidam54, -- ледяным тоном промолвила София. -- Я сделала то, что обязана была сделать, и не вам судить мою политику.

-- Так точно, ваше сиятельство. Я воин. И мне дороги жизни моих подчиненных, таких же солдат императора, как я. Поэтому я не позволю бросать их в огонь брани, точно дрова в печку!

Теперь нахмурилась София. Она устремила на командующего суровый взгляд и отчеканила:

-- От вас не требуется принимать решения, контр-адмирал. Вам надлежит выполнять то, что я приказываю. У вас есть час для подготовки операции. Можете быть свободны.

Сказав так, она прикрыла глаза.

-- Я этого не сделаю, -- процедил Септимий Доламин.

София Юстина открыла глаза -- в них было удивление.

-- Это что, бунт? Вы забываете, кто я?!

-- Никак нет, ваше сиятельство. Это вы забываете, что я не ваш слуга!

Княгиня рассмеялась; новая ситуация огорчала бы ее, если бы не казалась столь забавной.

-- Я министр имперского правительства, меня назначил сам Божественный Виктор -- а вы кто такой, сударь?!

Командующий призвал все свое мужество и ответил:

-- Вы не мой министр, ваше сиятельство. Я исполняю приказы военного министра, а не министра колоний!

Она улыбнулась.

-- Похоже, я переоценила вашу сообразительность, контр-адмирал. Сколько вам лет?

-- Сорок пять, ваше сиятельство.

-- Рада это слышать. Выходит, у вас еще десять лет до отставки по возрасту. Так вот, милейший, я вам устрою перевод по службе. Не пройдет и суток, как вы получите приказ военного министра. Куда бы вас назначить на эти десять лет?! Как вы смотрите на должность помощника капитана на сторожевике где-нибудь в районе Экваториальной Африки?

Септимий Доламин побледнел.

-- Вы мне угрожаете, ваше сиятельство?

-- Я требую от вас повиновения!

-- Мне нужно связаться с моим командованием в Темисии...

-- Нет! Я запрещаю! Иначе вы пойдете под трибунал за нарушение секретности операции.

-- Подпишите письменный приказ. Без приказа...

София Юстина не стала сдерживать смех:

-- О каком-таком приказе вы толкуете, сударь? Разве не вы только сейчас сказали, что я не ваш министр?! Как я могу писать для вас приказы?

"Она просто издевается, -- с горечью подумал командующий. -- Если я не послушаюсь ее, она меня уничтожит, а если послушаюсь, вся ответственность за ее затею все равно ляжет на меня! Что же остается?.. Vincere aut mori?55".

-- Но это явное превышение полномочий, госпожа министр!

"Недоумок, -- отметила для себя София, -- где тебе знать, каковы мои полномочия?".

-- Вы утомили меня, капитан, -- сказала она, намеренно понижая ранг командующего. -- У меня вывихнута нога, и врачи назначили мне покой. Ступайте, и если я пойму, что вы саботируете мои распоряжения, военный министр отдаст вас под трибунал по статье за содействие врагам Империи. На вашем месте я сделала бы все, чтобы к исходу дня мятежники были разгромлены. Когда десант будет снаряжен, пришлите ко мне командира когорты. И не забудьте подготовить излучатель. У вас есть еще ко мне вопросы?

-- Никак нет, ваше сиятельство!

Контр-адмирал Септимий Доламин отдал министру честь и покинул каюту. Княгиня София Юстина устало улыбнулась и сказала герцогине Кримхильде по-галльски:

-- Не беспокойтесь, дорогая: он лишь в политике слабак, а в ратном деле знает толк; Империя не держит бесталанных адмиралов.

Глава восемнадцатая,

из которой читатель узнает, каким образом аморийцы и варвары иногда воюют друг с другом

148-й Год Кракена (1786),

1 мая, Галлия, окрестности Нарбонны

Галлы не препятствовали высадке имперского десанта. Предупрежденный насчет возможных намерений Софии Юстины, Варг поджидал противника на северной стороне поля Регинлейв. Поле лежало немного в стороне от дороги, связывающей порт и город, в ложбине; вид с моря на Регинлейв загораживала холмистая гряда, так что мятежники могли чувствовать себя в относительной безопасности от лучей эфиритовой пушки линкора. В относительной -- ибо, в отличие от поля, дорога в город простреливалась на всем протяжении. В случае разгрома отступающие в свою столицу варвары могли быть добиты огнем с корабля, а в случае победы эта победа могла быть попросту отнята. Варг полагался на третий вариант, в котором он одерживает победу над людьми, а его друзья Ульпины -- над машиной.

Генеральное сражение представлялось ему неизбежным. Кто бы ни вышел победителем, он или сестра, победитель получал всю власть в Нарбоннской Галлии. Кримхильда, а вернее, ее хозяйка, не может сдаться, даже не попытавшись подавить мятеж. Но и он, Варг, не может просто так уйти из Нарбонны: как объяснить отступление тысячам преданных воинов, которых он сам привел к победе? Нынче им предстояло закрепить эту первую и во многом случайную победу.

Три сотни тяжеловооруженных рыцарей он поставил в центре. Еще сотня, самые лучшие и надежные воины, была в резерве; ею командовал Ромуальд. Перед рыцарями располагались легковооруженные конники с мечами и пиками. По правому и левому флангу стояли лучники с большими луками; стрелы таких луков могли накрыть все пространство поля Регинлейв. За лучниками на флангах расположилась пехота; ее вооружение составляли короткие копья и мечи.

В качестве артиллерии Варг располагал восемью катапультами и тремя баллистами, причем одна из баллист была трофейной; когда-то ее захватил у аморийцев сам герцог Крун, а вот как она сохранилась во время мира, никто сказать не мог. Эта пружинная баллиста пребывала в идеальном рабочем состоянии; едва взглянув на нее, Януарий Ульпин заявил Варгу, что с ее помощью можно бросать ядра на расстояние до двух герм, и показал, как лучше всего перезаряжать эту баллисту. Вследствие такой неожиданной консультации пиетет Варга к молодому Ульпину еще более возрос, и вождь повстанцев уже задавал себе вопрос, существует ли какая-нибудь область, в которой спасенные им еретики могли бы дать слабину.

В полдень на южной оконечности поля Регинлейв показались имперские легионеры. Первый день мая выдался ясным, было светло и жарко; в то время как галльские рыцари парились в броне своих тяжелых доспехов, легионеры чувствовали себя вполне комфортно в замечательных мундирах из шкур немейского льва.