Надежда Первухина - ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕВСТВЕННИЦА

– Печально как… Погодите, а вы что, бог?

– Само собой. Эх, Кентино, забыл ты меня. Я ведь бог Онто, демиург здешний. Только меня уже никто не почитает. Да и никого-то сейчас не почитают. Не до того теперь народу. Просчитались мы, Кентино, и за то себя очень упрекаем…

Викентий молчал, потому что молчание - основное состояние зомби.

– А еще мы перед тобой виноваты за то, что не уберегли твоих женщин. Ну, помнишь… Зверька такого пушистого, женщину-ветер и дочь племени вибути Онене Небуду…

– Не помню я про них…

– Ну, может, это и к лучшему. Потому что их поймали в джунглях и в жертву принесли. Так что даже хорошо, что ты не переживаешь… Слушай, Кентино!

– А?

– Хорошим ты был человеком…

– Да? Я был человеком?

– Был. И потому я, как самый несчастный и самый забытый бог этого проклятого племени вибути, хочу сделать тебе подарок.

– А что это?

– А ты ложись в могилу. Ложись, ложись, не бойся.

– Я и не боюсь. Мертвые ничего не боятся.

– Вот и хорошо. Лег? Молодец. А теперь вот тебе мой прощальный божественный дар: умри, Кентино.

– Мертвые не могут умереть,- сказал Викентий, поуютней пристраиваясь в могиле.

Демиург хмыкнул:

– А ты сможешь. Дарую тебе смерть. Крепкую и целительную, как сон. А потом…

Но Викентий уже не слышал бога Онто. Потому что принял его подарок. Пришла к нему вторая смерть. И была эта смерть похожа на сон.

После которого…

Просыпаешься…

Живым.

Глава семнадцатая. ВИРУС ПРОТИВ ЦЕЛОМУДРИЯ

На свете нет такой женщины, чтоб ее не…

Остальное не важно.

Из рукописи С. Водоглазова «Русский незнамо где»:

«- Так для чего тебе доноры? - спросил я, разглядывая холеное и неземное личико своей воспитанницы.- Что ты у них забираешь?

Неземное личико исказилось вполне земной злобой.

– Какое тебе дело?!

– А вот характер у меня такой непокладистый,- ответил на это я.- Люблю во все совать свой нос. Особенно предпочитаю такие дела, в которых почти пять десятков пацанов и девчонок попадают в президентский дворец и больше о них ни слуху ни духу. Где они? Что ты с ними сделала?

– Тебя это не касается.

– Еще как касается. Я твой наставник, не забывай. Имею полное право знать, как себя ведет моя воспитанница. Не делает ли чего антигуманного, противозаконного и вообще… Соответствует ли своей Функции, будучи ее Производной. А? Как насчет соответствия?

– Хорошо… - бледно улыбаясь, сказала мне Клёвая Фенька, то есть теперь, пардон, Фаина Фартова, президентша и великая милостивица.- Я объясню. Но это долгий разговор. А ты наверняка устал с дороги. И проголодался. Я же чувствую.

Ну, тут она была права, ничего не попишешь. Я вообще-то с тех пор, как в этом времени оказался, толком ни разу не поел, вроде того хоббита, что волок волшебное кольцо в доменной печи расплавить. И я решил, что хороший обед и впрямь мне не помешает.

– Задабриваешь,- сказал я.- Прикормить хочешь. Лишить бдительности.

– Ничего подобного,- ответила Государственная Девственница.- Просто выполняю свои обязанности.

– Это как?

– Я ведь должна быть милостивой, верно? И творить дела сострадания, так? Не об этом ли ты говорил мне, дорогой наставник?

– Допустим,- осторожно сказал я.- Но сначала я хочу знать…

– После обеда,- улыбнулась Государственная Девственница.- Я должна достойно принять такого дорогого гостя.

– Нежданного…

– В племени вибути говорят: «Чем гость нежданней, тем он ценней»,- повела идеальной бровью президентша Фаина.

– Хм, а я думал, ты на российский фольклор перешла. У нас говорят: «Нежданный гость - что в горле кость».

– Вы, русские, всегда были довольно грубым народом,- уколола Государственная Девственница.- Но теперь я исправила это положение. Теперь русские - самый милосердный и гостеприимный народ…

– Русских теперь вообще нет,- напомнил я и посмотрел на красавицу Фаину таким взглядом, от которого она точно бы распалась на молекулы, будь мой взгляд должной убойной мощи.

– Довольно разговоров,- отмахнулась Государственная Девственница.- Будем обедать.

Она взяла с допотопного письменного стола сверкающий колокольчик из чистого золота и позвонила. Звон, казалось, разнесся по всему президентскому дворцу. Немедленно открылась дверь. В кабинет вошла давешняя девушка-фуксия с леечкой в руках.

– Что угодно госпоже? - почтительно спросила девушка-фуксия.

– Обед для меня и господина донора.- Пальчик Фаины указал в мою сторону.- Обед Великой Милости. Немедленно.

– Будет исполнено, госпожа,- безучастно ответила девушка-фуксия и вышла, не удостоив меня даже взглядом.

– Я был бы тебе очень признателен,- сказал я,- если бы ты не называла меня донором, Фенька.

– Ты прав. Какой из тебя донор! - усмехнулась она.- Ты ведь не соответствуешь двум главным условиям, по которым отбираются Доноры Долга Милости.

– А именно?

– Возраст.- Фаина-Фенька вольготно уселась в не первой свежести кресло. Я остался стоять: окружающий интерьер смотрелся не настолько правдоподобным, чтобы можно было позволить себе войти с ним в непосредственный контакт.- Тебе далеко не двадцать лет, почтенный наставник. Ты и тогда, в племени вибути, был далеко не молод. А теперь еще прибавь к этому возрасту то время, на которое ты перенесся в будущее…

– Я понял. Насчет возраста я никогда не обольщался. Но, согласись, детка, выгляжу я бодренько. Иначе как бы меня приняли в ряды Доноров? Пропустили в твой дворец?

– Слабеет бдительность на местах,- развела руками Фаина-Фенька.- Ладно. Все виновные будут наказаны. За недогляд.

– А ты их лучше помилуй,- посоветовал я.- Все-таки они к тебе пропустили не кого-нибудь, а твоего истинного наставника и воспитателя.

– Логично,- постукивая пальчиками по лопнувшей обивке кресла, кивнула Фаина-Фенька.

Мы несколько секунд помолчали, наполняя это молчание чем-то очень глубокомысленным. Будь мы ковбоями, мы бы наполняли это молчание многозначительным щелканьем взводимых курков. Будь мы самураями, это молчание полнилось бы шелково-стальным шелестом стремительно вынимаемых из ножен мечей… Но нам не повезло с ролями. Не было в этих ролях ничего ковбойского, самурайского и вообще благородного. И я сказал, грубо ломая хрупкую тишину:

– А каково второе условие?

– Что? - не сразу поняла Фаина-Фенька.

– Ты сказала, что я не соответствую статусу Донора Долга по двум параметрам или условиям. Первое - возраст. А второе?

– Ах, ты об этом… Нет ничего проще. Девственность.

– М-м?

– Ничего непонятного. Физиологическая девственность и моральное целомудрие - вот необходимые параметры Доноров Долга.