Уильям Тенн - Миры Уильяма Тенна. Том I

— Что касается меня, — заметил сын Гломча, — то я оставляю инопланетных чудовищ в покое, если они оказываются такими же мерзкими, как этот экземпляр. Но, в отличие от папаши, меня ничуть не пугает непознанное. И все же я не в состоянии убедить себя, профессор, что все, что вы здесь делаете, может иметь какой-нибудь по-настоящему серьезный результат. Меншип обрадовался, что бумажный барьер ничуть не ослабляет возможность слышать мысли похитителей.

Рабд после недолгого молчания продолжал:

— Надеюсь, я не слишком огорчил вас, сэр. Но таково мое мнение. Я — практический флефноб, и верю только в реальные вещи.

— Как это «ничего по-настоящему серьезного»? — вознегодовал профессор. — Величайшей задачей нашей науки является осуществление путешествия в удаленные районы галактики. Вы не хуже меня знаете, что мы пока в состоянии путешествовать между четырьмя планетами нашей системы и недавно осуществили полет к нескольким соседним звездам, однако путешествие на родину этого образца остается на сегодняшний день фантастическим проектом…

— Верно! — довольно резко перебил его Рабд. — Почему? Ведь не из-за того же, что у нас нет кораблей, способных совершить такое путешествие? С тех пор, как был изобретен двигатель Бальвонна, любой корабль военного или торгового флота, даже мой крошечный разведчик с тремя ракетными ускорителями, может пересечь космос вплоть до астрономической единицы 649-301-3 и вернуться назад, нисколько не перегрев двигатели. Но мы этого не делаем. И есть на то серьезные причины!

Теперь Клайд Меншип прислушивался или, вернее, принимал столь внимательно, что казалось, будто оба полушария его мозга слиплись. Его чрезвычайно интересовала астрономическая единица 649-301-3 и все, посредством чего туда можно было бы добраться, независимо от того, насколько несуразным с точки зрения преобладающих на Земле стандартов мог показаться метод транспортировки.

— И причина, разумеется, — продолжал молодой исследователь, — весьма прозаична. Умственное расстройство. Старое доброе умопомешательство. Все двести лет, связанных с космическими путешествиями, мы топчемся в окрестностях собственной планеты. Стоит нам удалиться на мизерных 20 световых лет от ее поверхности, — и мы тотчас же сходим с ума, начинаем вести себя, как умственно отсталые дети и, если сейчас же не повернем назад, можем свихнуться полностью.

Конечно, догадался Меншип, телепатическая раса привыкает с самого раннего детства к полю мышления планеты, полю, непрерывно существующему все время. Они полностью зависят от телепатии как средства общения, у них никогда не возникало необходимости развития какого-либо другого способа. И какое одиночество, какое крайнее отчуждение должны они испытывать, когда корабль достигает той удаленной точки, в которой они уже не в состоянии поддерживать контакт с полем планеты! Запомним эту цифру!

Меншип пришел в состояние приятного возбуждения.

Возьмем теперь их систему образования. О ней можно только догадываться, однако с изрядной степенью достоверности следует предположить, что обучение должно быть чем-то вроде упорядоченного и непрерывного умственного насыщения, причем насыщения взаимного. Каким бы способом ни осуществлялось образование, оно, вероятнее всего, делало ударение на единении отдельного индивидуума с группой. И стоит этой сопричастности стать достаточно слабой вследствие барьера, создаваемого помехами или непреодолимыми межзвездными расстояниями, у флефноба неизбежно наступает разрушение психики. Но все это было несущественно. Главное — космические корабли. Они существуют, следовательно, существует возможность вернуться на Землю, в университет Келли, где ему уже грезилась со временем должность профессора кафедры сравнительной литературы. Впервые искра надежды затеплилась в его груди. Но как только ум допустил такую возможность, присущая ему сметливость сразу же поставила под сомнение созданный причудливой игрой воображения выход из сложившейся ситуации, напомнив, что его технические способности заставили бы ухмыльнуться синантропа и возмущенно фыркнуть неандертальца. Сможет ли он разобраться в механизмах конструкций, созданных намного более технически развитой цивилизацией флефнобов, неизбежно связанных с чрезвычайным своеобразием хозяев? Меншип был вынужден угрюмо признать, что вся эта затея является практически неосуществимой. Однако в ответ на доводы логики он послал логику ко всем чертям. Возьмем, например, Рабда. Он мог бы свободно переправить Меншипа на Землю, если бы посчитал это стоящим делом и если бы с ним можно было общаться. Что могло бы его заинтересовать? Очевидно, упомянутое умственное расстройство.

— Если бы вы нашли против этого средство, — урезонивал тот Лирда, — я от души приветствовал бы это. Ибо иначе мы вынуждены сидеть здесь на привязи. Вот что я подразумеваю под настоящей практической проблемой. Но когда вы тащите этот забытый богом кусочек протоплазмы из его дыры на другом краю галактики и спрашиваете у меня, что я об этом думаю, я могу вам ответить только одно — ничего. Ничего не думаю. — Меншип уловил нотки согласия в мыслях Гломча.

— Я согласен с тобой, сынок! Это не только непрактично — это опасно. Полагаю, что сумею заставить других членов совета согласиться со своей точкой зрения. Уже и так на этот проект израсходовано чересчур много средств.

Резонансный пик интенсивности их мышления стал понемногу спадать. Меншип понял, что они покидают лабораторию. Откуда-то издали донеслось отчаянное «однако… однако…» Лирда и вопрос, адресованный Гломчем сыну:

— А где малютка Тект? Я полагал, что она должна быть с тобой.

— Она на взлетном поле, следит за окончательной заправкой корабля, — ответил Рабд. Ведь сегодня вечером мы отправляемся в свадебное путешествие.

— Замечательная женщина! — «Голос» Гломча теперь едва доносился. — Ты

— очень удачливый флефноб.

— Знаю, папуля! — самоуверенно ответил Рабд. — Самый богатый набор щупалец-глазок по эту сторону Гансибоккля — и все они мои, все мои!

— Тект — самая обаятельная и умная из флефнобок, но мне не нравится, что ты сводишь все к количеству щупалец-глазок, — недовольно заметил Гломч. — У нее множество других великолепных качеств.

— Вовсе нет, папа! — с жаром заверил его Рабд. — Вовсе нет. Подбор пары очень важен для меня. И серьезен. Я подошел к нему со всей ответственностью. Но тот факт, что у Тект более 176 омываемых нежной слизью щупалец, каждое из которых заканчивается прелестным прозрачным глазиком, поверь мне, ничуть не повредит нашим отношениям. Как раз наоборот!