Олег Измеров - Дети Империи.

– Нет, «Лебединое» мы по ящику видели, мы на «Щелкунчик»… Не поможете пальто повесить, а то я никак не дотянусь?

Музыка прервалась и женский голос по трансляции объявил об отправлении поезда и попросил провожающих освободить вагоны.

– А постель у проводника брать надо? – спросила Света, которая, видимо, реже ездила в поездах дальнего следования.

– Не надо, здесь принесут. Это в шестиместном самим ходить надо, а это четырехместное, для них разносят.

Вагон скрипнул тормозами, поезд дернулся, словно под электровозом постоянного тока и соседний состав за окном медленно поплыл назад.

Дальнейшие дежурные хлопоты мало чем отличались от того, что обычно сопровождало пассажира в нашей реальности в экспрессе «Десна», недавно переименованного в «Паристый», за исключением, разве что, того, что здесь и на ночь подавали чай, на случай, если севшие в поезд пассажиры успели замерзнуть по дороге на вокзал. Радиотрансляция в поезде была местной и передавала почти исключительно песни о романтике путешествий в поездах и железнодорожниках разных профессий, прежде всего, конечно, о машинистах. К одиннадцати вагон затих и улегся спать. Виктор вышел в коридор, где горело неяркое ночное освещение, и смотрел в окно; ему хотелось увидеть, как же в этой реальности изменилась страна. Но мир прятался во тьме, мимо окон мелькали стены леса, прерываемые короткими проплешинами болот или широкими паузами на пойменные луга какой-нибудь речушки с небольшими холмами и разбросанными в неизвестном порядке, словно фантазией неизвестного художника, островками кустарника. Иногда, ближе или дальше, виднелись неяркие огни окон деревенских домов, с редкими звездами фонарей на столбах, поставленных кое-где на сельской улице. В деревне в это время уже сидели по домам – разве что за исключением молодежи, но сезон и погода особо гулять не располагали. Встречавшиеся в изобилии по пути деревянные и каменные станции тоже как-то мало отличались от тех, что либо сохранились во времени Виктора, либо были снесены, но остались в его памяти. Семафоров на этом ходу уже не было и, если бы не встречавшиеся на станционных путях паровозы и старые вагоны, да диковинные машины на переездах, можно было подумать, что он снова попал в свое время.

За спиной дверь в их купе тихо щелкнула и отъехала. Виктор оглянулся; из темноты появилась Таня. На ней были вязаные жакет и юбка, со вкусом подобранные по цвету и фасону, которые вместе составляли ансамбль, достаточно нарядный, чтобы пойти в нем в театр, и вместе с тем его можно было не бояться случайно помять в дороге. Удобнее в этом плане могли быть только джинсы, но здесь они еще не вошли в моду настолько, чтобы в них можно было отравиться в Большой театр.

– Тоже не спите? Мне обычно на новом месте тоже вначале никак не заснуть, а потом привыкаю. Говорят, если чаще ездить в поездах, то привыкаешь. Но монтажниц в командировки редко отправляют. Разве что в прошлом году на «Искру» посылали, обучали паять под микроскопом.

– Да, если постоянно ездишь, то, наоборот, в поезде быстро засыпаешь. Я просто решил знакомые места посмотреть.

– А сейчас ничего не увидите: ночь. Да, вот мы с подругами решили на это лето накопить на круиз на поезде. Теперь ездят такие специальные туристские поезда, у них у вагонов два этажа. На нижнем этаже купе с полками, это вроде спальни, а днем люди едут на верхнем этаже, там кресла и вместо крыши большой стеклянный купол, чтобы все видеть.

– Понятно. Это как в американских вагонах фирмы Бадд.

– Ну вот, а это наши такие, и, чтобы стеклянная крыша не коптилась от паровоза, вместо него в крайних вагонах пассажиров нет, а там дизеля стоят и багажные отделения. Когда обед или ужин, останавливаются на определенной станции, туристам в вагоны все в судках приносят. Приезжают в большой город, им к вокзалу автобусы подают для экскурсии по городу, они там все интересное смотрят, в музеи, в театры ходят, а вечером спят в вагонах и их в другой город везут. Представляете, сколько интересного за такой круиз можно увидеть?

– Еще бы! – подтвердил Виктор, догадавшись, что туризм, как и культурный досуг, здесь развивают в целях воспитания трезвости в обществе. – Главное, чтобы обслуживание было нормальное.

– Обслуживание отличное, мне уже рассказывали, кто ездил. А вы тоже в таких путешествовали?

– Нет, в туристских поездах не ездил, только на туристском речном теплоходе по Волге. Давно это было.

– Ну да, это, небось, еще в начале тридцатых, тогда турпоездов не было. А теплоходы в нашей стране еще до революции начали строить, я по ящику видела в передаче «Удивительное – рядом». А у вас дома какой ящик стоит?

– А у меня пока нет ящика. У меня комната в общежитии, там только казенный приемник. Правда, хороший.

Слово «общежитие» подействовало на попутчицу Виктора, как голос Лемешева; глаза ее радостно расширились, несколько большой, но симпатичный и гармонировавший с остальными частями лица рот превратился в загадочную улыбку, и даже тело ее под вязаными жакетом и юбкой моментально стало принимать какие-то соблазнительные очертания. Если попытаться перевести произошедшие с ней перемены в музыку, то это должна была быть какая-то блюзовая композиция.

– А мы со Светой тоже живем в общежитии, – медовым голосом джазовой солистки пропела она. – Так что вы заходите к нам, у нас много разных девчат живет, познакомитесь…

– А почему вы взяли, что мне обязательно с кем-нибудь у вас надо познакомиться? – полушутя в тон ей ответил Виктор.

– Ну, как же! Вы же в общежитии живете! – с абсолютной уверенностью продолжила Таня джазовое соло. – А у нас недавно построили возле «восьмерки» женское общежитие, а других общежитий и домов нет… вот парни со смены и идут мимо наших окон на станцию в город.

Произнеся эти слова, она вздохнула.

– Так вот и завянет цветочек несорванный…

– Ну, разве можно дать такому цветочку завять? – спросил Виктор и положил руку на талию Тани; она легко отвела его руку и прошептала: – Не здесь… Приходите в общежитие, я сейчас запишу адрес.

Она скользнула в дверь и через мгновение вернулась со своим ридикюлем, из которого вытащила листок из блокнота и карандаш.

– Вот. Это, значит, идете по Ново-Советской – знаете, где это, да? – за переездом, идете в сторону Бордович, там дальше дорога идет, вот по дороге и там, за заводом, у соснового леса, крупноблочное здание – это вот и есть.

Виктор вдруг понял, что это как раз примерно там, где он тогда пригласил к себе Лену. Правда, было там еще и мужское общежитие, и жилые дома, но все это построили гораздо позже. Да и работал он в это время на заводе, что стоял примерно там же, где, судя по всему, находится их «восьмерка». Это что же, можно всю историю по второму кругу прокрутить?