Айзек Азимов - Приход ночи

– Некоторые водители, наверно, остановились сразу, как только вышли Звезды, – сказала Сиферра. – А другие спешили, стремясь поскорей свернуть с шоссе и попасть домой – и врезались в стоявших. Кое-кто так обезумел, что потерял способность управлять – смотри, они скатывались с дороги, а вот этот развернулся и поехал против движения…

– Потрясающая была свалка, – содрогнулся Теремон. – Сплошная непрерывная авария. Машины крутило, переворачивало, бросало на полосу встречного движения. Люди выскакивали, пытались прятаться – и попадали под колеса. Пятьдесят разных способов сойти с ума. – Он саркастически рассмеялся.

– Над чем тут смеяться, Теремон? – удивилась Сиферра.

– Над собственной глупостью. Знаешь, полчаса назад, на подходе к шоссе, мне взбрела в голову дикая мысль: найдем, мол, брошенную машину, заправленную и целую, и поедем на ней в Амгандо. Прямо так – сядем и поедем. Я не задумался о том, что дорога будет полностью блокирована, и даже если нам посчастливится найти пригодную машину, мы не проедем на ней и пятидесяти футов…

– По такой дороге даже пешком идти будет сложно.

– Да, но придется.

И они с мрачной решимостью пустились в свой долгий путь на юг.

В теплом предполуденном свете Оноса пробирались они через кладбище разбитых автомобилей, перелезали через покореженные остовы, стараясь не обращать внимания на обугленные и разлагающиеся тела, на лужи засохшей крови, на трупный смрад и полнейший ужас всего этого.

Теремон почти сразу же потерял всякую восприимчивость, что было, пожалуй, еще ужаснее. Вскоре он уже но замечал ни крови, ни остекленевших мертвых глаз, ни масштабов случившегося бедствия. Перелезание через наваленные кучи шатких металлических конструкций и протискивание мимо рваных зазубренных обломков поглощало все его внимание, и жертвы крушения не отвлекали его. Он понимал, что искать живых бесполезно. Все раненые, пролежав здесь столько дней, давно уже умерли.

Сиферра тоже как будто быстро привыкла к кошмарному зрелищу Большого Южного шоссе. Она молча преодолевала препятствия наравне с Теремоном, то указывая ему проход в завале, то опускаясь на четвереньки, чтобы проползти под нависшей грудой металла.

На дороге, кроме них, не было ни единой живой души. Иногда они замечали далеко впереди какую-нибудь фигуру, направляющуюся то ли на юг, то ли даже навстречу им, в Саро, но ни разу никого не встретили. Другие странники либо поспешно прятались в обломках, либо в приступе страха начинали карабкаться вперед с удвоенной скоростью и быстро исчезали из вида.

Чего они боятся? – недоумевал Теремон. Да того, что мы на них нападем. Неужели теперь все ополчились друг на друга?

Примерно через час после начала пути они увидели человека в покрытой грязью одежде, который пробирался от машины к машине, переворачивая мертвецов и роясь в их карманах. За спиной у него болтался мешок с награбленным, такой тяжелый, что мародер спотыкался.

Теремон злобно выругался и достал пистолет.

– Ты погляди только на эту гиену!

– Не надо, Теремон! – Сиферра отвела его руку в самый момент выстрела, и луч ударил в ближний автомобиль, ослепив их отраженной вспышкой.

– Что это ты? – спросил Теремон. – Я хотел его только пугнуть.

– А я думала, ты…

– Нет, – сумрачно покачал головой он. – Пока еще нет. Гляди, как улепетывает!

Грабитель обернулся на звук выстрела, в яростном изумлении уставясь на Теремона и Сиферру. Глаза у него были пустые, изо рта стекала струйка слюны. Он долго пялился на них, а потом, выронив мешок, в судорожной спешке полез через кучу машин и вскоре пропал из вида.

Теремон и Сиферра направились дальше.

Медленно, с трудом продвигались они. Указатели насмехались над ними со своих блестящих столбов, показывая, как мало им удалось пройти. К закату Оноса они преодолели всего полторы мили.

– Такими темпами, – пробурчал Теремон, – мы будем год идеи до Амгандо.

– Когда приобретем навык, дело пойдет быстрее, – не слишком убежденно сказала Сиферра.

Если бы они могли идти по дороге, параллельной шоссе, а не по его полотну, все было бы проще. Но это было невозможно. Почти все Большое Южное шоссе пролегало по виадукам, перекинутым на мощных опорах через леса, заболоченные участки и промышленные зоны. Порой магистраль пересекала открытые карьеры, порой – озера и ручьи. Путешественникам ничего не оставалось, как только держаться дороги, с какими бы трудностями это теперь ни было связано. По возможности они старались идти поближе к обочине, где разбитых машин было меньше. При взгляде; вниз они видели вокруг все тот же хаос.

Сожженные дома. Пожары, все еще бушующие вплоть до горизонта. Кучки ошеломленных, растерянных беженцев, бредущих по заваленным улицам неведомо куда. Порой встречалась группа побольше, примерно в тысячу человек, стоящая лагерем в поле – все еле шевелятся, словно полу парализованные, лишенные воли и энергии.

Сиферра показала на холм наискосок от шоссе, па вершине которого стояла сожженная церковь. Какие-то оборванные люди лазили по ее обрушенным стенам, поддевали ломами уцелевшие блоки серого камня, выламывали их и сбрасывали вниз.

– Похоже, они ее ломают. Но почему?

– Потому, что ненавидят богов. И винят их за то, что случилось. Помнишь Пантеон, большой Собор Всех Богов на краю леса, со знаменитыми фресками Талиманди? Я был там через пару дней после Прихода Ночи. Его сожгли дотла – остались только груды развалин да полуживой священник лежал под кучей кирпичей. Теперь я понимаю, что собор сожгли не случайно, а намеренно А того священника убил сумасшедший у меня на глазах – ради богатого облачения, как я думал тогда. Но может быть, и не ради него. Из одной только ненависти.

– Но ведь не священники же виной…

– Ты так быстро забыла Апостолов? И как Мондиор твердил нам много месяцев подряд, что все ожидающее нас впереди есть возмездие богов? А священники – посредники богов, не так ли? И если они вели нас неправедным путем и за это нас постигла такая кара – значит, они в ответе за пришествие Звезд. Так думают люди.

– Апостолы! – мрачно сказала Сиферра. – Хотела бы я их забыть. Как ты думаешь, что они теперь делают?

– Думаю, что затмение они пережили благополучно у себя в башне.

– Да. Наверное, они хорошо перенесли ту ночь, поскольку были к ней готовы. Как говорил Алтиноль? Будто бы они уже создали свое правительство в северной части Саро?

– Могу себе представить, что это за правительство, – бесстрастно сказал Теремон, угрюмо глядя на разрушенную церковь. – Декреты о праведной жизни. Мондиор каждый день издает новые заповеди. Всякое удовольствие воспрещается законом. Еженедельные публичные казни грешников. – Он сплюнул по ветру. – Тьма меня поглоти! Как подумаешь, что я в тот вечер держал Фолимуна в руках и дал ему уйти, хотя запросто мог удушить…