Александр Бушков - Нелетная погода (сборник)

В этот тягостный для меня момент вошел Стэндиш, и я позавидовал его лицу, такому восхитительно непроницаемому. Я хотел поделиться с ним своими опасениями, но не нашел слов – меня удивил его вид. Он был в смокинге, на лацкане которого поблескивал новенький крест Золотого Орла, но бос. Даже без носков. Прежде чем я успел открыть рот, он заговорил первым:

– Рой, вы еще не готовы?

– Причесаться я успею.

– Я не о том. Обувь вы разве не будете снимать?

– ?

– Из всех гостей будут обуты только дипломаты, да и то не все. Это новая мода. Разве вы не знали? Как только увидели, что на инаугурации Президент был босиком… Владельцы обувных фабрик в панике, акции падают, отмечены случаи самоубийства…

Я бы не поверил ему, но появились дамы – Алиса с женами Стэндиша и Кэла, ставшего пресс-секретарем Уайтхауза. Дамы были босы. Тогда я поверил и со вздохом принялся разуваться – советник Президента обязан был придерживаться его линии. Окажись я обутым, неизвестно, как отреагирует пресса, вполне возможно, в завтрашних газетах появятся сплетни о размолвке между Президентом и людьми из его команды…

Через минуту я узнал, откуда появился у Стэндиша наш высший орден. По коридору шествовал Президент – в смокинге, причесанный, надушенный и босой. В горсти у него было зажато несколько крестов Золотого Орла, а следом за ним трусцой бежали человек пять сенаторов, генерал Айрон Булл и кучка второстепенных чиновников министерства юстиции. Они злобно косились друг на друга, подставляли друг другу подножки, толкались и ругались вполголоса. Престарелый сенатор Фэйсом-Тэйбл на секунду потерял бдительность и тут же полетел вверх тормашками, хныча от обиды. Президент остановился, подумал и сунул ему в руку орден, потом бросил остальные на пол и зашагал ко мне, не оглядываясь. Все, кто бежали за ним, упали на пол и сбились в кучу, из которой рвались яростные крики:

– С-сударь, черт побери!

– Ухо!

– Мой!

– Черт знает что, – сказал я. – Дик, вы бы вмешались…

Дик щелкнул пальцами, из раздвинувшейся стены появились четверо его молодчиков и ринулись в свалку. Президент подошел к нам, смокинг у него на груди оттопыривался – там оказался изрядный запас орденов.

– Господи, Президент, где вы их взяли? – спросил я машинально.

– О! – сказал Президент, протягивая мне крест.

– Право, я… – начал я было, но он не желал слушать никаких возражений, и мне пришлось принять награду. – Спасибо, Президент, я тронут…

– О! – сказал Президент и пожал мне руку. И мы поехали на прием. Я уже начал привыкать к новой жизни – длинным, как анаконды, автомобилям, начиненным всеми мыслимыми удобствами, выездам с полицейским эскортом, своему огромному кабинету, секретарям, Уайтхаузу. Все шло как нельзя лучше, почему же тогда Алиса вела себя как-то странно – не радовалась моей головокружительной карьере и не торопилась тащить меня в церковь? И почему сам я не так безмятежен, как встарь?

Огромный зал был уже полон. Раньше я видел такое только в кино – дамы с обнаженными плечами, огромные драгоценные камни на шеях и в прическах, блеск золота и хрусталя, экзотические мундиры и ордена иностранных генералов, парижские туалеты, русская икра, арабские галябии… Впрочем, все это я рассмотрел позже – прежде всего мне бросилось в глаза множество босых ног, мужских и женских, с педикюром и без (пальцы некоторых были даже украшены перстнями). Новая мода охватила бомонд со скоростью лесного пожара. Обуты были только епископы (да и то лишь трое из восьми, люди почтенного возраста) и часть дипломатического корпуса. Послы Чили, Гаити, Парагвая, Пакистана, Гондураса и некоторых других стран тоже попирали пушистые ковры босыми пятками, а некий вальяжный подполковник даже засучил фирменные брюки, считая, видимо, что одних босых ног недостаточно. Среди дипломатов наблюдалось стойкое размежевание – послы дружественных стран были босы, дипломаты держав, имевших с нами в данный момент какие-либо трения, щеголяли в высоких сапогах при фрачных парах, неприсоединившиеся и страны третьего мира богатый выбор – от охотничьих шнурованных ботинок до колена до низко открытых туфель, а то и сандалий, состоящих из деревянной подошвы и ремешков. Но израильский посол превзошел всех – на нем были стеклянные ботфоры. С одной стороны, они были абсолютно прозрачные, и каждый мог видеть, что мистер Гольденберг не надел носков.

Президент вошел, следом вошли мы, и разговоры оборвались. Я поежился. Вряд ли дипломаты, бизнесмены и светские львы стали бы лично волочь нас за ноги к мусоропроводу, но существуют еще и лакеи, и если Президент и здесь отмочит что-нибудь…

Осанистый дуайен дипломатического корпуса выступил вперед и с достоинством откашлялся. Не успел он произнести ни слова. Президент решительно взял у него из рук листок с текстом приветственной речи, скомкал, попробовал на зуб и, смяв, опустил в карман случившемуся рядом «банановому» генералу. Вслед за тем вытащил из кармана и преподнес дуайену и генералу новешенькие Кресты Золотого Орла. Вспыхнули блицы. Награжденные, гордые и счастливые, они прикрепляли ордена, соседи по шеренге завистливо косились на них. Президент прошелся взад-вперед, наугад рассовывая дипломатам оставшиеся ордена, а последний швырнул на стол, в блюдо с икрой, откуда его тотчас выудил пригоршней какой-то представительный шейх.

Внезапно Президент остановился и зачарованно воззрился вверх.

Это была великолепная люстра, огромная, украшенная мириадом подвесок, похожая на собор Нотр-Дам, перевернутый вверх ногами на полотне Сальвадора Дали. И Президент не выдержал. С восторженным воплем он вскочил на плечи высоченного генерала, перепрыгнул на пальму, раскачался как следует – из его карманов посыпались на головы собравшихся еще два ордена, орехи, бог весть как оказавшаяся у него зажигалка – и влетел на люстру. Однако люстра – это не лиана. Хрустальные висюльки градом посыпались на стол и собравшихся, захлопали взорвавшиеся лампочки, Президент покачнулся и с молодецким воплем рухнул вниз, на стол, прямо в огромное блюдо с датскими бутербродами, час назад доставленными самолетом из знаменитого копенгагенского ресторана «Оскар Давидсен». Мы бросились к нему, но все оказалось в порядке, он даже не ушибся. Рядом с ним оказалась ваза с бананами, и он восседал в блюде веселый, взъерошенный, в каждой лапе – по банану.

Я зажмурился и стоял с закрытыми глазами, а вокруг гомонили:

– Вот-вот, чего-то в этом роде я и ожидал, так мне и говорили – простой, демократичный…

– В самом деле, никакой чопорности, ничего от Старого Света, и правильно, я считаю – в конце концов, мы Новый Свет…