Филип Дик - Вспомнить всё (сборник)

Все это они видели в течение каких-то долей секунды – а потом их засекли. Роботы тут же метнулись исправлять повреждение. Свет мигнул и погас. Поточная линия мгновенно замерла, все механизмы застыли без движения.

Станки отключились, все смолкло.

В этой безжизненной тишине двигались только спецроботы. Они быстро подскочили к стене, в которой Моррисон с О’Нилом проделали отверстие, быстро прихлопнули дырку железной плитой и мгновенно приварили ее на место. Подземный цех исчез из поля зрения. А через несколько секунд там опять загудело и забахало.

Маррисон побледнел и обернулся к О’Нилу. Он весь дрожал:

– Что это они делают? Что производят?

– Точно не оружие, – пробормотал тот.

– Но ведь все это… оно ж на поверхность отправляется… – с трудом выговорил Моррисон и отчаянно затыкал пальцем вверх.

О’Нила тоже колотило с головы до ног. Он с трудом поднялся на ноги.

– Попробуем найти куда?

– Н-ну… давай.

– Надо. Надо найти.

И О’Нил решительно подхватил фонарик и побежал к выезду на поверхность.

– Надо посмотреть, что за железные шарики они туда выстреливают…

Они нашли выходное отверстие конвейера – в четверти мили от фабрики, среди оплетенных плющом развалин. Из горной породы торчало что-то вроде сопла. За десять шагов и не углядеть. Они подошли вплотную, прежде чем разглядели, что там к чему.

Из сопла каждые несколько сеунд выстреливал в небо похожий на дробину шарик. Оно ходило ходуном и поворачивалось под разными углами – дробины летели каждая по своей траектории.

– И докуда же они долетают, интересно спросить? – подивился Моррисон.

– А по-всякому, наверное. Они же наугад пуляют…

О’Нил осторожно подобрался поближе, но механизм никак не среагировал. Присмотревшись к отвесной скальной стене, он вдруг заметил, что об нее в лепешку разбился один такой шарик – видимо, сопло кривовато извернулось и пульнуло его не туда. О’Нил вскарабкался вверх, схватил шарик и спрыгнул вниз.

Внутри сплющенного контейнера лежали какие-то детальки, такие маленькие, что без микроскопа не разглядишь.

– Нет, это точно не оружие, – заметил О’Нил.

И тут цилиндр треснул. Сначала человек даже не понял – это внутри что-то заработало или что? Потом из щелки заструились какие-то мелкие металлические штучки. О’Нил присел на корточки и присмотрелся.

Штучки тут же пришли в движение. Оказлось, это какие-то микроскопические – меньше булавки и даже муравья – механизмы. И они что-то делали – быстро и явно со знанием дела. Что-то они строили – хотя почему что-то. Они возводили крохотный стальной прямоугольник.

– Они… строят… – ахнул О’Нил, глядя на происходящее с благоговейным ужасом.

Он встал и пошел вперед – на поиски. С другой стороны оврага он обнаружил половинки другого контейнера – его обитатели уже успели возвести вполне узнаваемую конструкцию. Похоже, эта дробина вылетела из сопла некоторое время назад.

Так что здешние микророботы успели сделать многое – и это многое уже приобрело узнаваемые очертания. Они строили миниатюрного двойника разбомбленной фабрики.

– Так, – задумчиво протянул О’Нил. – Ну что ж, мы пришли к тому, с чего начали. К добру ли, к худу… Не знаю.

– А ведь они теперь кругом. Наверняка по всей земле уже, – пробормотал Моррисон. – Их отовсюду выстреливают, и они… работают.

Тут О’Нила осенило:

– А может, они скорость света обучены преодолевать… Здорово, да? Автофабрики – на всех планетах вселенной. А?

За их спинами из сопла вылетали все новые и новые металлические семена.

Мастера вызывали?

По-хорошему, надо бы рассказать, чем таким занимался Кортленд до того, как в дверь позвонили.

А позвонили ему в не какую-нибудь дверь, а в дверь роскошной квартиры на Левенворт-стрит – это где район Рашен-Хиллз переходит в Норт-Бич, у самого подножия холмов над великолепным заливом Сан-Франциско, давших название престижному кварталу. Кортленд сидел в своей квартире и внимательно изучал присланные материалы – обычные отчеты, точнее, накопившиеся за неделю аналитические выкладки с результатами тестов на Маунт-Дьябло. Кортленд занимал важную должность директора по фундаментальным исследованиям в «Песко-Пэйнтс» и потому придавал важное значение сравнительной стойкости отделочных материалов, которые выпускала компания. Специально обработанный кровельный гонт жарился на калифорнийском солнце и покрывался холодной росой ледяными калифорнийскими утрами – в течение пятисот шестидесяти четырех дней. Теперь настало время решить, какая шпатлевка наилучшим образом предохраняет от ржавчины – и сориентировать производственников на выпуск оптимального материала.

Кортленд так увлекся сопоставлением данных, что не услышал звонка. Хайфайный усилитель «Боджен», колонка и проигрыватель наполняли гостиную божественными звуками симфонии Шумана. Жена, Фэй, перемывала на кухне посуду – они только что отужинали. Дети, Бобби и Ральф, уже легли спать. Кортленд потянулся за трубкой, отодвинулся от стола, провел ладонью по редеющим волосам… и расслышал наконец, что в дверь звонят.

– Ч-черт, – пробормотал он.

На самом деле ему даже стало интересно: и долго они вот так звонят? Стоят и методично жмут на кнопку, ожидая, что им откроют? Что-то он такое припоминал, на уровне подсознания: вроде как эти звуки уже давно доносились до его ушей, тщетно претендуя на внимание. Кипа отчетов сдвинулась и поплыла, двоясь и затуманиваясь – глаза устали. Да кого ж это черт несет, а? Хотя на часах только половина десятого, все вроде в рамках приличия.

– Мне пойти открыть? – жизнерадостно спросила Фэй, грохоча тарелками.

– Да нет, я сам.

Устало вздохнув, Кортленд поднялся, запихнул ноги в ботинки и поплелся через всю комнату – мимо дивана, торшера, стойки с журналами, проигрывателя. Шлепая к двери, он подумал, что это, в конце концов, невежливо – отрывать технолога от работы. Он уже не юноша, да и сложения плотного – не набегаешься туда-сюда.

В коридоре стоял совершенно незнакомый человек.

– Добрый вечер, сэр, – вежливо поздоровался незваный гость и вгляделся в пришпиленный к планшету листок. – Извините за беспокойство.

Кортленд мрачно оглядел непонятного молодого человека. Коммивояжер, не иначе. Худой, блодинистый, рубашка белая, галстук-бабочка, однобортный синий костюм. Молодой человек крепко сжимал в одной руке планшет, а в другой – чем-то до отказа набитый черный чемоданчик. Худощавое лицо выглядело невероятно сосредоточенным. И деланно смущенным: лоб сморщен, губы плотно сжаты, щеки нервно подергиваются от волнения. Он коротко взглянул на Кортленда и спросил: