Грег Бир - Академия и хаос

— Ваш адвокат ожидает вас в коридоре, дабы сопроводить вас в комнату для подследственных Зала Суда Комитета Общественного Спасения, — объявил один из охранников.

— Да-да, конечно, — кивнул Гэри. — Пойдемте. Седжар Бун встретил Гэри в коридоре.

— Стряслось нечто непредвиденное, — взволнованно прошептал он ему на ухо. — Процесс теперь может пойти иначе.

Это смутило Гэри.

— Не понимаю, — проговорил он еле слышно, искоса поглядывая на охранников, шагавших по обе стороны от них с адвокатом. Третий охранник шагал позади, а отставая от него на три шага — еще трое. Гэри представлялось, что его охраняют чересчур старательно, учитывая, что он и так находится в стенах супернадежного, с точки зрения охраны и сигнализации, заведения.

— Первоначально предполагалось, что продолжительность судебного разбирательства составит менее недели, — сообщил Бун. — Однако имперская служба надзора над юридическими процедурами пересмотрела структуру заседаний и увеличила продолжительность судебного разбирательства до трех недель.

— Откуда это вам известно?

— Я прочитал указ Комитета Глобальной Безопасности.

— Это что еще за новость? — удивленно посмотрел на Буна Гэри.

— Фарад Синтер заполучил новый комитет, финансируемый из личного бюджета Императора. Линь Чен всеми силами пытается отбиться от участия этого комитета в процессе — ссылается на большие противоречия, — однако пока все складывается так, что с какого-то момента вас будет допрашивать сам Фарад Синтер, собственной персоной.

— О-о… — протянул Гэри. — Надеюсь, у меня будет возможность вставить словечко в промежутке между выступлениями этих двоих тяжеловесов.

— Вы — звезда, знаменитость, выдающийся ученый, — заметил Бун. — Кроме того, согласно просьбе Комитета Глобальной Безопасности, судить вас будут одновременно с Гаалем Дорником. Все остальные ваши сотрудники будут отпущены на свободу.

— О, — снова произнес Гэри — довольно холодно, впрочем, хотя на самом деле эта новость удивила его гораздо сильнее.

— Гаалю Дорнику предъявлены незначительные, формальные обвинения, — задумчиво проговорил Бун. — Но он — мелкая рыбешка. И почему только они выбрали именно его, ума не приложу.

— И я понятия не имею, — признался Гэри. — Полагаю, потому, что он был последним из прибывших для работы в Проекте. Быть может, комитетчики рассчитывают на то, что он проявит наибольшую верноподданность и будет наиболее словоохотлив.

Они подошли к лифту. Через четыре минуты, спустившись за это время на километр вглубь, к Палате Правосудия, расположенной в здании Имперского Суда, Гэри, Бун и сопровождавшие их охранники подошли к высоким, отделанным вычурным бронзовым литьем дверям Зала судебных заседаний под номером семь первого округа Имперского сектора, где в последние восемнадцать лет проводились слушания всех дел, находившихся в юрисдикции Комитета Общественного Спасения.

Когда подсудимый, его адвокат и эскорт приблизились к дверям, их створки распахнулись настежь. Красивые, резные деревянные скамьи и обитые бархатом ложи аристократов, тянувшиеся вдоль театрально наклонных проходов, были пусты. Охранники с подчеркнутой учтивостью указали Селдону и Буну, что следовать им нужно по широкому центральному проходу, устланному сине-красной ковровой дорожкой, а затем — в небольшую боковую кабинку. Гэри и Бун вошли туда, и дверца за ними закрылась.

На скамье подсудимых уже сидел Гааль Дорник.

Гэри сел рядом с ним.

— Это… величайшая… честь для меня, — дрогнувшим голосом произнес Гааль.

Гэри ободряюще похлопал его по руке.

Через дверь, расположенную напротив кабинки со скамьей подсудимых, вошли четверо председательствующих судей из Комитета Общественного Спасения и расселись за длинным столом-кафедрой на возвышении. Следом за ними вошел Линь Чен и сел посередине.

Затем вошла судебная протоколистка, присутствие которой на заседании было древней формальностью, не более чем красивым ритуалом, — невысокого роста гибкая женщина с маленькими голубыми глазками и коротко стриженными рыжими волосами. Она стремительной походкой подошла к столу обвинения, просмотрела лежащие на нем документы, при чтении одного из них скорбно покачала головой, при просмотре других торжественно покивала, после чего обратилась к пятерым комитетчикам:

— Я со всей ответственностью заявляю, что обвинительные документы составлены по всем правилам и со всей точностью внесены в перечень обвинений Имперской Палаты Правосудия административной столичной планеты Трентор в году двенадцать тысяч шестьдесят седьмом от основания Империи. Знайте же все, кого это касается, что за ходом настоящего суда следят очи последующих поколений и что все, что здесь будет сказано, будет точнейшим образом записано, а через тысячи лет представлено для изучения общественности, как требует того древний кодекс, которого должны придерживаться все Имперские Суды, руководствующиеся любой конституцией и любым уложением законов. Hey nas nam niquas per sen liquin.

Никто не знал, что означает последняя фраза. Произнесена она была на древнем языке, использовавшемся аристократами, которые двенадцать тысяч лет назад создали некий Совет По. Больше об этом самом Совете По ровным счетом ничего известно не было, кроме того, что он принял конституцию, давно забытую с тех незапамятных времен.

Гэри наморщил нос и перевел взгляд на комитетчиков.

Линь Чен слегка наклонился вперед, тем самым показав, что внимательно выслушал протоколистку, и откинулся на высокую спинку стула. Ни на Гэри, ни на кого-либо еще из присутствовавших в зале суда он не смотрел.

Его царственная осанка, на взгляд Гэри, сделала бы честь манекену в витрине магазина готового платья.

— Да начнутся же слушания по данному делу, — произнес Председатель Комитета Общественного Спасения ровным, спокойным, отточено мелодичным голосом, аристократически акцентируя шипящие звуки.

Гэри еле слышно вздохнул.

Глава 55

Еще ни разу в жизни Клие не доводилось испытывать такой жуткий страх. Она стояла в заброшенном, пыльном длинном зале и прислушивалась к приглушенному бормотанию, доносившемуся из дальнего конца. Бранн стоял в трех шагах от Клии, обреченно понурив плечи, словно и он тоже ожидал, что на его голову, того и гляди, упадет карающее лезвие топора.

Наконец от группы, стоявшей у противоположной стены, отделился Каллусин и подошел к Клие и Бранну.

— Пойдемте, сейчас вы встретитесь с вашим покровителем, — сказал он. Клия замотала головой и уставилась на группу незнакомцев широко открытыми глазами.