Алексей Калугин - Так держать, сталкер! (сборник)

– И мы в том числе, – подтвердил Виктор.

– Ты что-то собираешься предпринять?

– Да.

Витька предполагал, что между локациями должны существовать переходы. И даже знал, как их можно отыскать.

– Для того чтобы осуществить задуманное, мы должны собрать всех обитателей Нижнего мира в нашей локации. В нашей.

– Почему именно здесь?

– Пирамида. – Витька хлопнул ладонью по каменной ступени, на которой сидел. – Ее форма почти идеально подходит для нашей цели. Для того чтобы создать аналогичную информационную структуру на плоскости, потребуется значительно больше составных единиц.

– Ах, вот оно что… Значит, обитатели других локаций могут и не предполагать о возможности захвата Верхнего мира? Если в других условиях это почти неосуществимо на практике?

– Мы принесем свободу нашим братьям.

Я внимательно посмотрел Витьке в глаза.

Черт возьми! Он говорил абсолютно серьезно! Да еще и верил в то, что говорил! И при этом он не был похож на безумца!..

– А зачем ты мне это говоришь?

– Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Ты ведь хотел повидать мир.

– Спасибо, разок ты мне уже удружил.

– Да брось. – Витька по старинке положил мне руку на плечо. – Что ты теряешь? В этой локации ты все уже видел. А впереди нас ждут египетские пирамиды, Великий каньон, джунгли Амазонки, Стоунхендж…

– Я согласен.

Витьку, похоже, озадачило то, как легко я согласился на его предложение. Но мне-то какое дело?

– Так когда отправляемся?

– Ну, мне нужно еще закончить кое-какие дела. – Витька впал в неопределенность.

Что, надо сказать, случается крайне редко.

– Ты знаешь, где меня найти. – Я встал и пошел в сторону старого города.

Черт с ним, с голодом. Потерплю еще какое-то время, не сдохну.

Я шел, не оборачиваясь. Но чувствовал, как глядит мне в спину Витька.

Пусть думает, что хочет.

Мне все равно.

Потому что я пока и сам не знаю, почему решил отправиться вместе с ним.

Быть может, чтобы попытаться что-то изменить.

А может быть, для того, чтобы ускорить неизбежную развязку.

Все, что я написал на пальмовых листах, я аккуратно упакую и спрячу под жертвенным столом, что на самой вершине инкской пирамиды.

Если мои записи кто-то найдет и если этот «кто-то» окажется человеком. Быть может, ему будет небезынтересно узнать, как близко подошло однажды человечество к своему концу. Порой ведь и не догадываешься, откуда грозит опасность. Так что, люди, думайте, думайте и еще тысячу раз думайте, прежде чем что-то сделать.

Вот, наверное, и все, что я хотел сказать.

Да, вот еще что. Меня зовут Сергей Шатковский.

Как там сложилась моя дальнейшая судьба в Верхнем мире?

Опустевший город

Мир будто в пустоту провалился. Утонул в холодном, вязком, безвкусном киселе вселенской бессмысленности.

Город был заполнен тишиной.

Я шел по пустой улице, глядел на свое одинокое отражение в стеклах витрин и боялся крикнуть. Мне казалось, что стоит только издать звук, и реальность, как стекло, покроется паутиной трещин, а затем лопнет, рассыплется мириадами блестящих осколков, из которых уже не удастся собрать ничего путного. И хруст ломающегося стекла станет последним звуком во вселенной.

Что все это означает?

Понятия не имею!

Сегодня утром я проснулся, как обычно…

Нет, уже неверно.

Уже второй месяц я просыпался каждый день под жуткие, зубодробительные завывания электродрели. Сосед снизу решил собственными руками сделать ремонт в квартире. Почему-то он считал, что утро – самое подходящее время для того, чтобы наковырять побольше новых дыр в стенах и потолке. Говорить с ним по-человечески не имело смысла. А ругаться не хотелось. В конце концов, всему когда-то приходит конец. И ремонт, даже самый капитальный, тоже не может тянуться годами. Значит, оставалось только подождать.

И вот я проснулся в полной тишине.

Тишина была настолько неестественной, что поначалу я даже подумал, что все еще сплю. И мне нравился этот сон. До такой степени, что не хотелось просыпаться.

Но это был не сон.

Я взял со стола часы и приложил их к уху. Как и полагалось, часы издавали ритмичное тиканье. Взял телефон – из трубки раздался гудок. Откуда же тогда это странное ощущение, будто меня обложили плотным слоем ваты?

Я понял это не сразу. А когда наконец до меня дошло, в чем дело, я бросился к окну и раскрыл его нараспашку. С улицы не доносилось ни единого звука. Ни шума машин с проходящего неподалеку шоссе, ни многоголосого дворового говора. Не раздавалось даже карканья ворон, огромной стаей гнездившихся в близлежащем парке.

На улице никого не было.

Такую ситуацию даже странной нельзя было назвать. То, что происходило, граничило с бредом.

Первая мысль: ну почему это случилось именно со мной?

Думать о том, что же именно произошло, мне почему-то не хотелось. Наверное, потому, что я был почти уверен, что все равно не найду ответа. Случилось что-то из ряда вон выходящее. Что-то на уровне глобальной катастрофы. Ну, хорошо, пусть не глобальной катастрофы в пределах одного, отдельно взятого мегаполиса. С меня и этого довольно.

Но что должен увидеть, выйдя на улицу, человек, выживший после катастрофы? Точно, горы трупов, ну, или каких-то других останков, дымящиеся дома, перевернутые машины… Ничего этого я не увидел. На улице стояла тишь да гладь. Солнце светит, листья зеленеют. Ну, просто загляденье! Весенняя пастораль! И ни одной живой души. Как будто так и должно быть.

Я пересек парк и вышел к проезжей части. На дороге тоже никаких следов аварий. Машины и автобусы стоят, чинно припаркованные, возле обочин. Центральные полосы свободны. Езжай не хочу. И ведь действительно не хочет никто. Что за ерундень?

Я открыл дверцу ближайшего «Форда». Ключ зажигания был на месте. Ситуация, как говорила Алиса, все страньше и страньше. Ни один вменяемый человек не оставит машину припаркованной возле обочины, с открытой дверцей и ключом в зажигании. И я готов был поспорить, что вот так, с ходу, можно было открыть и завести любую машину. Только не с кем было спорить.

Я был один.

Один!

Осознание этого пришло ко мне не сразу. Зато когда уж пришло, то так шарахнуло, точно кирпичом по затылку.

Я был один во всем городе… Или, может быть, в целом мире?..

Но почему я?

И что же, в конце концов, случилось?..

Никак не могу вспомнить, как называется вопрос, на который не существует ответа. А подсказать некому. Обидно.

Я достал из кармана мобильник и набрал первый попавшийся номер из записной книжки. Длинные гудки. Набрал следующий. С тем же результатом. На одиннадцатом или двенадцатом номере я сломался. И набрал телефон справочной службы.