Стивен Кинг - Истории Хейвена

"Я вижу, — подумал Гарденер. — Я вижу сильное излучение исходящее от корабля; оно-то и располагает капли по порядку. Бог мой…"

Грянул следующий взрыв. Гарденеру показалось, что земля ушла из под ног. Поток воды пробил дно траншеи, завершив то, что не осилил динамит. Вода сдвинула огромный кусок породы, к которому было не подступиться. Не встречая преград, вода перестала фонтанировать. Последние мельчайшие брызги сверкнули на солнце и исчезли.

Наконец-то корабль освобожден из своей каменной тюрьмы. Он чуть-чуть, почти незаметно, подвинулся. Гард понял, что он поднимается из земли — даже тень медленно шевельнулась, дрогнула и поползла все дальше и дальше. Было слышно, как хрустят обломки породы, раздвигаемые кораблем. Если бы все хэвенцы могли видеть, как он взмоет в небо, раскаленный и сверкающий, похожий на огромную серебряную монету, зависнет сначала горизонтально, а потом беззвучно умчится в небо.

Господи! Прав он или нет, но как же ему хотелось этого.

Гард тряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Давай посмотрим, — предложил он.

Не дожидаясь Бузмана, он подошел к траншее и заглянул в нее. Оттуда доносился шум воды, но разглядеть что-то определенное не удавалось. Он зажег прожектор, припасенный для ночных работ. Луч покрывал примерно десять футов. Вполне достаточно, опусти его еще на десять футов, он окажется под водой. Ну что ж, в траншее образовалось довольно симпатичное озеро, кроме шуток. И вода все пребывает.

Вскоре Энди присоединился к нему. Его лицо сморщилось от слез.

— Вся работа насмарку! — рыдал он.

— Ты запасся трамплином для прыжков в воду, Бузи? Мы можем окунуться в четверг или пятницу…

— Заткнись! — взъелся на него Энди Бузман. — Заткнись, я ненавижу тебя!

Истерика охватила Гарденера. Он уселся на пенек, размышляя вслух, как глупо ходить над чистейшим подводным озером все эти годы, жалуясь на загрязненные водоемы. Он захохотал и продолжал смеяться, даже когда Энди подошел к нему и врезал по физиономии. Уже свалившись на землю. Гард продолжал смеяться.

8

Четверг, четвертое августа

Было уже четверть девятого, когда Гарденер мало-мальски пришел в себя и стал размышлять, что же все-таки произошло. Вспомнилось только то, как он сидел на кушетке, роясь в аптечке Бобби, и массировал внушительный кровоподтек на скуле, по которой его треснул Бузман.

Стоп. Вот связка ключей от «Кадиллака» Арчинбурга. Те же самые ключи. Он вспомнил, как они мозолили ему глаза на том памятном полуночном совещании в сарае. Гарденер потер лоб, выглянув в окно гостиной и обнаружив пачку чипсов на подоконнике. Кто же их мог принести?

Тут ему попались на глаза несколько фигур, стоявших в тени на дальнем конце двора. Постояв немного, они направились в сарай. Когда они распахнули дверь, оттуда вырвался сноп ослепительно яркого света, залившего весь двор и осветившего окно гостиной. Они вошли внутрь. Свечение спустилось куда-то вниз и исчезло. Они оставили дверь открытой. Даже изобретательные сказочники таинственного Мэна не смогли бы объяснить, как удалось открыть снаружи дверь, запертую изнутри.

Теперь, сидя в качалке и глядя в окно, Гарденер думал: Должно быть, входя внутрь, они были слишком заняты, чтобы помнить о таких условностях, как стук в дверь и разрешение войти.

Он прикрыл глаза рукой. Нахлынуло знакомое наваждение. Всплыли события прошлого. Ветер снова засвистел в ушах. Гарденер знал, что последует за этим… Впрочем, он уверен, что они ничего не сделают Бобби.

Проснуться в комнате для гостей и увидеть людей, вошедших в сарай, облюбованный Томминокерами. Можно было заглянуть туда, но я не отважился и знать не хочу, что там происходит.

И все же, он сомневался, что жюри йельского конкурса молодых поэтов приняло бы это во внимание. Но, — подумал Гарденер, — это то место, где Гарденер пребывает в данный момент, как они бы сказали. Возможно, позже они назовут это моим периодом, посвященным Томминокерам. Или временем «Сарая». Или…

Ворота отворились и какая-то машина затарахтела во дворе у Бобби. Затем мотор заглох.

Человек в полосатой майке, выбравшийся наружу, оказался тем самым милостивым самаритянином, подобравшим Гарденера на шоссе в тот дождливый и неприветливый денек четвертого июля. Гарденер узнал его с первого взгляда. Кофе, — пронеслось у него в голове. — Ты напоил меня горячим кофе с сахаром. Было вкусно". Он выглядел как персонаж из романа Джеймса Дики о городских мальчиках и их путешествии на каноэ вниз по реке, предпринятом как-то в выходные. Гард и не предполагал, что он из Хэвена, хотя — разве он не упоминал Альвион?

Крыша поехала, — подумал Гарденер. — А почему бы и нет? Обыкновенная вылазка, не правда ли? Занесла шальным ветром с Альвиона.

— Всем привет, — сказал водитель. — Спорю, ты меня не помнишь.

И мысленно добавил: "Нечего меня дурачить, парень".

— А вот и узнал, — сказал Гарденер, и имя волшебным образом всплыло в его сознании, всплыло даже после всех этих перипетий и мытарств — месяц, богатый событиями, которых бы хватило на десяток лет, а то и больше.

— Фриман Мосс. Ты подобрал меня на шоссе и подвез до развилки. Я направлялся навестить Бобби. Правда, догадываюсь, что это тебе известно.

— Ага.

Мосс вернулся к машине и открыл капот. Покопавшись там, он двинулся к багажнику.

— Помоги мне, а?

Гарденер сошел со ступенек, потом остановился, еле заметно улыбаясь. "Сначала Тремэйн, потом Эндерс, затем Бузман с его достойными жалости бледно-желтыми штанами из полиэстра".

— Непременно, — сказал он. — Только ответь, пожалуйста, на один вопрос.

— Ну? Попробую, если смогу.

Мосс поднял крышку вместительного багажника. Чего там только не было; взору Гарденера предстала уйма всяческих инструментов: баки, насосы со шлангами, батарейки, проволока, мотки бечевки… Одним словом, новый и усовершенствованный набор для раскопок.

Гарденер невесело усмехнулся.

— Скажи, а ты, случайно, не принес мне дохлую крысу, которую можно крутить на веревочке?

9

Пятница, пятое августа

Никакого регулярного воздушного сообщения с Хэвеном до конца шестидесятых не было, пока не открылся маленький аэропорт на военной базе в Бангоре. Если бы в те дни кто-нибудь обнаружил корабль, возникли бы серьезные трудности; теперь же, когда самолеты проплывали над головой по пять раз на дню, заставляя вибрировать стекла, ситуация упрощалась. Хотя военные пилоты не намеревались садиться где попало без особой необходимости, те напористые ребята, которые летали на F-4, не были буквоедами, а по сему, иногда позволяли себе лишнего. Да и чего ждать от этих подросших мальчишек, которые еще не присмирели. Когда закрылся Доу, оставалось еще несколько маршрутов, правда базу перенесли севернее, прямо к Лорингу, тому, что в Лимстоне.