Марина Дяченко - Мигрант, или Brevi Finietur

— Не говорим.

И Крокодил замолчал.

Он сидел скрючившись, прижавшись боком к тощему Тимор-Алку, напротив безмолвного, бесстрастного Аиры, и не мог не думать о Шане. Провожая внука, женщина скупо кивнула и махнула рукой.

Тимор-Алк тоже думал о Шане. Крокодил видел это не по глазам — глаза мальчишка закрыл, — а по складкам в уголках губ. Вообще-то подросткам не свойственны такие складки.

Только Аира не думал о Шане ни секунды. И ни мгновения — о будущем Раа. Аира вообще не думал — как не думает ядерный реактор. Его лицо полностью расслабилось, веки наполовину опустились, и под ними проносились тени процессов, несвойственных человеческому разуму; Крокодилу сделалось жутко на него смотреть. Он зажмурился и снова вспомнил дорогу на остров, на Пробу. Тогда он был готов настаивать, драться и побеждать. Тогда был азарт. И кураж. Сейчас — ничего, вообще ничего, кроме страха перед тем, что ждет в ближайшие несколько часов.

Тимор-Алк жестом предложил ему напиться. Крокодил взял загубник и сделал несколько глотков. Вода была солоноватая.

Он поблагодарил мальчишку кивком. Потом, не выдержав, указал взглядом на Аиру; Тимор-Алк кивнул, будто говоря: все в порядке. Но Крокодил заметил: зеленоволосому тоже жутко.

— Проблемы? — спросил Аира, не меняя выражения лица, едва шевеля губами.

Тимор-Алк быстро покачал головой.

— Еще несколько минут. Ждите шлюзования.

«В тесной капсуле почти не осталось пригодного для дыхания воздуха. Страх сжигает кислород», — подумал Крокодил.

Снаружи что-то еле слышно скрежетнуло. Капсула содрогнулась. Аира поднял руку, коснулся сенсора, и Крокодил дернулся от внезапного шипения; лица коснулся сквозняк, и сразу стало легче дышать.

— Нормально? — спросил Аира. Тимор-Алк кивнул.

— Сейчас выйдем. Пить, есть, туалет — здесь есть санитарный блок, если что.

Тимор-Алк снова кивнул, как болванчик. Крокодил не пошевелился.

— Андрей, все в порядке?

— Да.

— Отлично. Выходим.

Оказавшись в новом гофрированном коридоре-шланге, Крокодил прежде всего с наслаждением потянулся. Он почти касался макушкой потолка, а Тимор-Алк и вовсе не мог выпрямиться — но по сравнению с капсулой здесь было просторно и можно было дышать.

Дверца капсулы автоматически закрылась. Аира, уверенно двигаясь в темноте, пошел вперед по коридору, за ним, пригнув голову, зашагал Тимор-Алк, а Крокодил пристроился за ними следом, рассчитывая, что там, где прошли эти двое, под ногами не будет ям и препятствий.

— Помоги Андрею, — сказал Аира где-то далеко впереди, и его голос разлетелся по причудливо изогнутому пространству. — Он же ничего не видит.

Крокодил услышал впереди дыхание Тимор-Алка.

— Не надо, — сказал он. — Я за тобой, нормально.

Тимор-Алк ничего не сказал, но остался где-то поблизости; время от времени он будто случайно задевал рукой металлическую стену, кашлял, громко топал, обозначая для Крокодила изменения маршрута. Моментально вспомнилось испытание в пещере — подростки искали жетоны в полной темноте, Крокодил тянулся за ними, и некто молчаливый и деликатный помогал ему, не разжимая губ…

— Так почему все-таки ты мне помог тогда, в пещере? Жалко стало?

Тимор-Алк хмыкнул:

— Нет. Просто так.

— Не было команды болтать, — раздался из темноты голос Аиры. — Сейчас придем. Не отвлекайтесь.

Прошло минут десять, прежде чем ход, идущий по широченной спирали, уперся в задраенную дверь. Под руками Аиры дверь открылась; Крокодил поразился, сколько на ней замков, присосок и охранных устройств. За дверью был свет — стены фосфоресцировали едва-едва, но Крокодилу, привыкшему к темноте, этого хватало.

Уперлись в следующую дверь. Аира коснулся сенсора рукой, и дверь разошлась, как и первая, без единой заминки. Чмокнули присоски, втянулись металлические стержни; Аира повел спутников дальше, дверь срослась за их спинами, и Крокодил ощутил холодок в животе.

За третьей дверью обнаружился широкий коридор с железной скамьей, тянущейся вдоль сизой стены. Аира остановился:

— Тут можем сделать короткий привал… собственно, мы должны его сделать, по технике безопасности. Поищите: где-то здесь должны быть туалеты, вода, еда.

Он опустился на скамейку и вытянул ноги; Крокодил огляделся. Он успел привыкнуть к траве, к вездесущей зелени, к гладким и теплым деревянным поверхностям на Раа. Здесь было прохладно, сухо и абсолютно тихо. Шум воды, почти всегда сопровождающий человека на Раа, означал бы здесь аварию трубопровода, больше ничего.

Тимор-Алк прошел по коридору вперед, заглянул за угол:

— Ого, тут прямо гостиница…

Крокодил подтянулся к нему. В стальном отсеке, похожем на большую тюремную камеру, стояли несколько двухэтажных коек. Втяжные шланги на стенах снабжены были маркировками: пищевые массы, витаминные напитки нескольких разновидностей. За растяжной ширмой угадывался сортир, совмещенный с душем. Подчеркнутая функциональность предметов, положенных в основу быта, будто призвана была заявить: здесь вам обеспечена жизнедеятельность. Но не жизнь.

Крокодил заново осознал красоту Раа. Простоту и естественность всех этих ручьев и фонтанов, лесов и скверов, травы и хижин. Ему захотелось поскорее уйти из тесного металлического помещения.

— Я сейчас, — пробормотал Тимор-Алк. Крокодил оставил парня в отсеке и вернулся к Аире, который по-прежнему сидел, вытянув ноги, на железной скамейке. Его губы шевелились; присмотревшись, Крокодил узнал беззвучные слова. «По праву, — говорили губы Аиры. — Мы здесь по праву».

Крокодил, помедлив, опустился рядом. Железное сиденье врезалось в зад, железная спинка — в позвоночник.

— Предполагалось, что тут могут круглосуточно работать инженеры-ремонтники, — сообщил Аира.

— Здесь неприятно, — сказал Крокодил. — Как-то жутко.

— Мы под боком у стабилизатора, — Аира стукнул кулаком в стенку за своей спиной. — Психологический эффект. Собственно, поэтому круглосуточное дежурство отменили. Да в нем и нет надобности…

Крокодил прислушался и понял, что давно отвык от ватной, пустой тишины, в которой ни воды, ни сверчков.

— Что он там?.. — Аира кивнул в сторону жилого блока.

— По-моему, у него живот свело от нервов, — сказал Крокодил.

— Подождем.

Аира прикрыл глаза. Его рука, лежащая на колене, сжималась и разжималась, будто разминая эспандер. Крокодил несколько минут смотрел на эту пульсирующую ладонь, прежде чем понял, почему так страшно: раньше Аира никогда не выдавал свое волнение жестами.

— Что тебя смущает? — Аира не смотрел на него.