Кракен пробуждается. Паутина - Джон Уиндем
Многие наши люди, видя это, начали сомневаться. Они теряли веру в законы Накаа, веру в свои традиции, веру в себя. Перестали быть гордыми и смелыми и стали ничтожными. Они не понимали, что Накаа испытывает их, сталкивая со злом, и не выдерживали его испытания.
Но Накаа, сидя у врат Страны теней, наблюдал за ними. Каждый год все меньше духов проходило во врата и все больше шло в ямы с кольями. Услышав, как Нокики молит сделать Танакуатуа табу, он принял решение. Люди больше не нужны. Раньше он изгнал их из Страны счастья, потому что они нарушали его указы, а теперь совсем изгонит с земли. И он приказал Маленьким сестрам выйти из мертвого тела Нокики и уничтожить людей.
— Судный день, — задумчиво прошептала Камилла.
— Нет. Накаа уже рассудил. Теперь придет День свершения.
— Я все-таки не понимаю, что вы здесь делаете.
— Некоторые из нас еще чтут законы Накаа и могут попасть в Страну Теней, а не в ямы. Мы принимаем его суждение и повинуемся его воле. Когда придет наш день, он скажет: «Вы были верными слугами» — и откроет нам дверь. Вот почему мы пришли помочь Маленьким сестрам.
— Но как? Они, кажется, и сами прекрасно справляются.
— Встретив Маленьких сестер, вы послали бы весть о них и попросили бы помощи. Белые люди умные — может, они нашли бы способ уничтожить Маленьких сестер. Еще вы могли послать весть, чтобы вернуть корабль и уплыть, нарушив волю Накаа. Мы это остановили. Дали Маленьким сестрам больше времени, чтобы множиться и улетать с острова. Сделали так, чтобы нарушители табу были наказаны.
— Так это вы разбили нашу рацию? — ужаснулась Камилла, вглядываясь в его лицо.
— Это было необходимо, — просто ответил Наэта. — Теперь, когда ты сказала, зачем вы пришли на Танакуатуа и что хотели сделать, я понимаю, почему Накаа повелел нам прийти сюда и помочь Маленьким сестрам. Это доброе дело.
— Вот как, — произнесла Камилла.
Наэта кивнул.
— Белые настигли нас, как проклятие. Они ничего не уважали. Они разрушили нашу жизнь, растоптали наши обычаи. Их соблазны принижали то, что нам дорого. Их законы были законами их Бога, не нашего. Они не понимали духовного, понимали только земное. Они были злом, но они победили, и вера пропала. Человек без веры, без традиций ничем не лучше животного. Он ничего не значит. Но Накаа рассудил, что разрушители нашей веры тоже должны пострадать. Поэтому это доброе дело.
Камилла, похоже, не совсем улавливала ход его рассуждений, но Наэта встал, закончив тем самым дискуссию, и удалился в сооруженный из веток шалаш. Второй туземец ушел туда еще раньше. Я подбросил в огонь остатки хвороста, и мы улеглись, чтобы хоть немного поспать.
Когда я проснулся, наши хозяева сидели на корточках у шалаша и готовили завтрак, смешивая какую-то крупу грубого помола с вчерашним варевом из жестянки.
— Это месиво меня не прельщает, хоть бы они нам и предложили, — сказала тоже проснувшаяся Камилла, — а вот пить хочется.
Она смело подошла к туземцам и попросила воды. Наэта, помедлив, кивнул и сказал что-то другому. Тот открутил колпачок с канистры, налил воды в две кокосовые скорлупки и дал ей.
— Теперь уходите, — распорядился Наэта, махнув рукой.
Мы ушли туда, где оставили свои рюкзаки, и съели две последние шоколадки.
— И что теперь? — осведомилась Камилла. Я только плечами пожал.
— Надо как-то получить обратно одежду, иначе никак. Инсектицид, полагаю, еще не выветрился?
— Не выйдет. Я видела в костре пряжку от своего ремня.
— Вот оно что.
— Должен быть способ, — твердо сказала Камилла.
— Сигналы подать. Чем-нибудь, отражающим солнце, — пораздумав, предложил я.
— Вы знаете азбуку Морзе? Я нет.
— Знаю SOS, этого хватит.
— Ну, если кто-то будет достаточно далеко на пляже, чтобы заметить…
— Можно костер развести. Дым укажет им, что здесь кто-то есть, а потом пошлем SOS.
— Чем, интересно?
— Фольгой от шоколадок. Можно попробовать.
Камилла с сомнением разгладила серебряный квадратик.
— Но ведь гелиограф нужно установить правильно? Нельзя же просто махать зеркальцем, чтобы сигналы шли в нужную сторону.
— Как-нибудь ухитримся. Я соберу отражатель, а вы займете место между ним и нашим лагерем. Если он сверкнет вам в глаза — значит, направление правильное.
Она по-прежнему не проявляла энтузиазма.
— Очень уж много случайных факторов. Сначала они должны заметить. Потом дорогу найти. Потом они могут свободно столкнуться с туземцами, как и мы. Даже если доберутся сюда, им придется иметь дело с этими двумя, а у Наэты револьвер. И как вы «соберете» этот свой отражатель? У нас даже перочинного ножика нет. Нет, не думаю, что у нас пройдет этот номер.
— Хорошо, предложите вы что-нибудь.
Через час, так ничего и не придумав, мы услышали, как хрустят под ногами ветки, и увидели обоих островитян.
Впереди шел Наэта с мачете и револьвером за поясом. Оба несли под мышкой скатанные циновки, и кожа у них, в отличие от вчерашнего дня, блестела точно намасленная. Наэта прошел мимо, лишь мельком взглянув на нас, второй вообще проследовал как мимо пустого места. Мы уловили тот самый запах, которым веяло от тех, что вчера взяли нас в плен.
Когда они поднялись зигзагом наверх и вышли из кратера, Камилла сказала:
— Пойдем поищем, что у них там припрятано.
Мы вернулись к костру и стали шарить вокруг. Всюду валялись пустые консервные банки — нетрудно было догадаться, откуда они взялись. Те же самые марки я видел у нас на складах. В шалаше лежали жестянки с фруктовым салатом и початый мешок с крупой, из которой Наэта с напарником готовили себе завтрак. В большой канистре еще осталась вода, другая, поменьше, была пустая. Вокруг нее на земле виднелось пятно — похоже, ее намеренно вылили.
Камилла, понюхав ее, скривилась, потерла пальцем землю и тоже понюхала. От канистры пахло так же, как от Наэты с товарищем.
— Да, этим зельем они пауков отпугивают. Не хотели нам оставлять.
Камилла согласилась со мной. Жидкость впиталась в землю, использовать ее не представлялось возможным.
— Раз они и себе ничего не оставили, то, скорей всего, не вернутся?
Об этом я не подумал.
— Скорей всего. Они вполне могли припрятать эту канистру, если бы захотели.
Камилла снова понюхала горлышко.
— Что-то мне это напоминает…
— От вчерашних тоже этим несло.
— Да, но дело не в них. Вспомнить бы…
— Вопрос в том, сделали они это
