Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли

Подойти к дому можно было двумя путями – либо через арку, либо пройдя еще метров сто по тротуару. Расстояние было, в принципе, одинаковое, но черт, сидящий в Максе, в очередной раз отдал ногам приказание, которое сам Макс не одобрил…

…Еще в детстве Макс заметил за собой эту особенность – нередко сердцем чувствуя опасность, даже точно зная, что это опасно. Макс неизвестно зачем шел навстречу этой самой опасности, часто даже не успевая понять, что он пошел не туда. Увидев старших мальчишек и зная, что от этой встречи ничего хорошего ждать нельзя, и даже имея время не теряя достоинства перейти на другую сторону, маленький Олежка, упрямо сцепив зубы и внутренне содрагаясь от собственного безумства, шел навстречу неприятностям, не давая себе ни времени, ни возможности обдумать действия. Как следствие, Макс получал синяки и шишки, расставался с наличной мелочью, в обмен на чувство гордости за себя, непередаваемое чувство внутренней свободы, и уважение сверстников, видевших в Максе смельчака, которым тот, в сущности, не был. Он же боялся этих мальчишек!..

Подойдя к арке Макс услышал несколько приглушенных голосов, увидел огоньки сигарет. Легкий сквозняк завился между ног. Дренькнула покатившаяся по асфальту бутылка.

– Э, чувак, тормози. Куда разогнался?

Макс ждал этого возгласа, но сердце все же учащенно забилось. В темноте смутно угадывались силуэты трех человек, но Макс не был уверен, что их не больше.

– Че встал? Кто такой?

По вульгарным фразам, гнусавому придыханию, молодому, хотя и хриплому голосу Макс понял, что перед ним обычная «гопота», молодняк, страдающий от безделья. Впрочем, ситуацию это нисколько не улучшало. Мирные горожане больше всего страдали именно от таких щенков, собирающихся в волчьи стаи, а не от тех, кого принято называть мафией. Эти сопляки безжалостны, мелочны, наглы и жестоки, как жестоки бывают только пятнадцатилетние пацаны. Они могли избить без причины, убить за пачку сигарет.

– Курятинку давай, а то кончается.

– Не курю, – соврал Макс. Откупаться от них бесполезно, зачем тогда унижаться, доставая сигареты?

– Кит, да мазани ты ему. Че разбираешься?

– Погодь, ща поприкалываемя. Споем хором.

«Спеть хором» или, иначе, «сводить хоровод», означало выкинуть жертву в центр круга и бить по очереди, пока несчастный не доходил до кондиции. Благо, всегда кто-то оказывался сзади.

Как всегда перед дракой, Макс почувствовал тянущую пустоту внизу живота и противную слабость и подрагивание в ногах. Мозг лихорадочно искал выход. Поняв, что сбежать не удастся, Макс решил подороже продать свою шкуру.

Приняв решение, он уже не медлил. Не дожидаясь, когда подойдут остальные, он нанес широкий круговой удар рукой в темноту, рассчитывая зацепить того, кто стоял рядом. Макс попал, но темнота, все же, подвела его – противник оказался выше Макса и удар пришелся в ключицу. Нападавшие бросились на Макса. Он отпрыгнул в сторону, но ударился плечом о стену. «Конец», – подумал Макс, прижимаясь спиной к шершавому бетону и тут пистолет, заткнутый за пояс на спине, врезался ему в кожу. Рука сама метнулась к спасительной рукоятке, обдирая о стену пальцы. Палец лег на курок и искрящийся шум, начавшийся в голове Макса с самого начала «приключения», прорезал крик: «Стоять, суки!» Через мгновение Макс уже понял, что кричал он сам. Шум куда-то исчез, мысль работала четко, как на публичном выступлении.

Макс щелкнул кожухом, вгоняя патрон в ствол, спустил предохранитель. Пацаны еще даже не поняли, где он находится, а Макс уже был готов к бою. Пистолет в руке вселял чувство могущества и уверенность. Для предупреждения недоразумений Макс приподнял ствол вверх и нажал на курок. Громко бабахнул выстрел, усиленный сводами арки, пронзительно взвизгнула отрикошетившая пуля. Макс по прежнему не видел противников, но твердо знал, что сейчас они стоят на месте и медленно трезвеют. Пока они не пришли в себя, Макс прочитал им краткую речь, содержащую все нужные напутствия, эпитеты и определения, которые Макс счел приличествующими данному стечению обстоятельств и, закончив спич традиционным «Еще раз увижу – пристрелю», пошел прочь. Арка проводила его гробовым молчанием.

Дома Макс достал пистолет и долго его рассматривал. Он подумал о том, что эти щенки вряд ли имеют право жить. Ведь это волки, а не люди. Волки, конечно, удерживают равновесие в природе, но когда, вследствие каких-то катаклизмов, волков становится слишком много, их приходится отстреливать. А этих отстреливать некому, хотя популяция этих зверей перешла уже все мыслимые рамки. Право убивать волков имеет тот, у кого есть ружье и охотничий билет. А кто имеет право на отстрел двуногих хищников, когда даже егеря из милиции оказываются, зачастую, вне закона, вынимая из кобуры пистолет? Да и егеря-то эти, иной раз, не лучше зверей. А ведь стреляя в этих подонков, человек использует свое святое право – право защищаться.

Ну, а Сержант? Он защищается? Нет, он защищает других. А имеет он право на это? Конечно… «да».Или, все таки «нет»?

На этой ноте Макс решил прервать свои размышления. События последних дней совсем выбили его из колеи. Ленки дома не было и Макс завалился спать не застилая постели и не раздеваясь, лишь натянув на себя покрывало.

Едва проснувшись, утром, Макс вспомнил свое вчерашнее приключение в «Якоре». Стычка в арке отпечаталась в памяти смутно, и ему пришлось проверить количество патронов в обойме, чтобы убедиться, что это ему не приснилось. Одного патрона недоставало. На кухне Макс нашел Ленкину записку о том, что она поехала на две недели к матери в деревню, и просила не беспокоиться.

«Как нельзя кстати»– подумал Макс. Порывшись в холодильнике, он решил, что лучше поест в какой-нибудь забегаловке и, попив пустого чаю, отправился в город.

Полдня прошло впустую, но во втором часу произошло то, чего Макс ну никак не ожидал.

Он шел по дороге, когда за спиной взвизгнули тормоза и веселый, чуть хриплый, голос крикнул: «Здорово, Олег!»

Макс обернулся и увидел того самого парня из «Якоря», который стоял возле открытой дверцы армейского УАЗика. и разглядывал Макса. На зеленом борту машины ломаная белая полоса изображала что-то вроде горного хребта, под которым яркими красными буквами горела надпись: «САЛАНГ».Макс немного неуверенно подошел и протянул руку. Крепкое пожатие сухой ладони внушило Максу хоть какое-то доверие. – Хочешь покататься? – спросил парень.

Макс без слов открыл дверцу сзади и сел в машину. УАЗик рванул с места и полетел по дороге. Шофер не очень-то утруждал себя соблюдением дорожных условностей, при этом умудряясь ни разу не попасть в опасное положение.