Олег Овчинников - Крестовый обход

Как и положено настоящим индейцам, каждый из нас умел легко ориентироваться ночью по звездам, поэтому через линию Т мы перешагнули, как через порог милого сердцу вигвама. По крайней мере, в этот раз по моей спине не бегали полчища противных мурашек. Ну, почти не бегали... Разве что их маленькие разведывательные отряды. И сердце мое билось ровно и спокойно, вот так: тук-тук-тук, тук-тук-тук, ТУК-ТУК-ТУК. Да ну его!.. А если вдобавок вспомнить, что линия Т у нас совпадает с линией экватора, становится совсем не страшно. В самом деле, можете вы представить себе человека, который боится пересекать экватор? Правда не можете? Везет же! Глаза быстро привыкали к темноте, звезды над небом, казалось, сияли ярче обычного. Хотя с чего бы это?.. Я без труда нашел контуры большой медведицы, семь блестящих звездочек, видимых невооруженным глазом, похожие на ковш с длинной ручкой. Только сегодня их восемь. Восьмую, самую маленькую звездочку тоже можно увидеть, если прищуриться. Вон она, примерно в центре ковша, только чуть справа - видите? Это потому что вы неправильно смотрите. Нужно так: наклоните голову к правому плечу, левый глаз зажмурьте совсем, а правый прищурьте так, чтобы между ресничками осталась ма-аленькая щелочка. Теперь видите? Это - Станция! На ней работают наши отцы. Мы тоже будем там работать, когда подрастем. Даже Толстый, если его, конечно, выдержит невесомость... - Эй, не стой как жертвенный столб! - Медленный Ум налетел на меня откуда-то из темноты. - А ты смотри под ноги! - огрызнулся я. - А смысл? - усмехнулся Медленный Ум, и я не нашелся, что ответить, только поудобнее перехватил рукоятку топора войны. Раздавшееся в этот момент шарканье было как нельзя более кстати. - Достопочтенные сэры! - донеслось до моих ушей. - Не найдется ли в вашем отряде местечка... эхм... для странствующего пилигрима? Я улыбнулся, не разжимая губ. Невидимый в Ночи должен как-то оправдывать свое имя. - Не покидайте меня, благородные... эхм... рыцари! Я стар и немощен, но память моя все еще хранит неисчисли... мое количество старинных песен и сказаний. Сейчас я... кхэ... поведаю вам одно из них... Планше продолжил скрипеть, но теперь делал это, старательно подражая голосу Толстого. Это звучало забавно. - Однажды три рыцаря, не то чтобы очень благородных или там, отважных, а может - и не рыцаря вовсе - в общем, задумали по-нечестному, втроем против одного, извести четвертого рыцаря, настоящего. Был это рыцарь весьма силен и хорош собой: высок, плечист, строен - но в меру, носил с собой обычно по три меча зараз и никого на целом свете не боялся. И вот эти трое, имен которых я называть не буду, дабы... Эй! Подождите, я сейчас!.. - неожиданно заорал робот, потом заговорил быстро и не очень разборчиво. - Дабы, короче, чего не вышло. В общем, эти трое... хитростью и коварством... АААА! Надо бежать... Ну, в общем, ничего у них не вышло! Все, целую, конец свя... Ну, Толстый!.. Теперь до меня дошло, почему он в прошлый раз так задержался на темной стороне. Сообщение, значит, надиктовывал. Ладно, запомним... - Не кажется ли моим братьям - апачам, что этот помощник бледнолицых постоянно отстает от жизни на один период? - спросил Соломенная Башка, как только стало тихо. - Да, да, - поддакнул я, хотя назвать мою матрону "бледнолицей" у меня вряд ли повернулся бы язык. - Кажется! По-моему, его нужно слегка пере... фазировать! - Он, конечно, не очень похож на гурона... - задумчиво произнес вождь нашего маленького племени. - А мне припоминается, - заговорил Медленный Ум, - что у гуронов вроде бы был какой-то такой, что ли, бог... - Точно! Только не бог, а что-то вроде демона. - Ну да. Помню, что он был весь из железа и звали его как-то... Может, Виниту? - Маниту! - Ага! Железный демон Маниту. Он приходил к гуронам по ночам... - И глаза его были цвета крови... - И воровал у них сны! - закончил Медленный Ум. - Погоди! - сказал я. - Так значит, этот Маниту за нас? Ну, раз он ворует сны у наших врагов. - Ничего подобного! Если бы он не воровал у них сны, гуроны не были бы такими злыми. И не враждовали бы с апачами. - Ага! - сказал я и повернулся в сторону горящих красных глаз демона. - Достопочтенные... эхм... демоны! - по новой заскрипел робот. Что ж, думаю, именно это его и погубило. Он выдал себя! Короче, мы слегка наваляли Планше в три томагавка, вытрясли из его позитронных мозгов все сказочки про благородных рыцарей, взамен научили его говорить "I'll be back", нарекли Терминатором и пустили бродить вдоль одноименной линии, по самой кромке темной стороны. Тем самым немного увеличив вероятность того, что моя матрона когда-нибудь все-таки повстречается со своим любимым роботом. Пусть порадуется. Все-таки она у меня очень хорошая. Хотя и перегибает порой палку по части чистоты и порядка в доме. Впрочем, эта проблема касается не только моей матроны, почти у каждого из поселенцев есть своя маленькая странность. Кто-то старательно воссоздает по каталогам домашнюю обстановку, такую, как на Земле, и даже заказывает дорогущий и не так, чтобы очень красивый, на мой взгляд, пол из паркета. Кто-то мастерит скворечники, хотя птиц нам обещали завезти только в следующем году. А старый Ганс, например, - это Хельгин дедушка - так вот, он потратил целых три лета на то, чтобы построить себе настоящую пасеку. И только к прошлой осени получил свою первую порцию меда. Совсем небольшую, меньше, чем Толстый может слопать за один вечер, но видели бы вы, как счастлив был старик в тот день!.. Я, например, видел. А уже на следующее утро - подошел к нашей учительнице по языку и литературе, которая по совместительству еще и школьный библиотекарь, и решительно, очень решительно попросил ее, чтобы она никогда, ну просто никогдашеньки-никогда не выдавала Темке книжку про Винни-Пуха. Хотя Темка, вроде, и сам уже не в том возрасте, но... пчелы-то могут об этом и не знать!

Интересно, почему это я раньше не замечал, что батутное дерево похоже на воткнутую в землю стрелу с наконечником, направленным к небу? Я попытался раздвинуть оперение стрелы, чтобы выглянуть из-за дерева и при этом остаться невидимым для Толстого. Если он, конечно, все еще ждет нас на поляне. Как бы не так! По отдельности каждая веточка батутного дерева кажется мягкой и податливой, но стоит вам потянуть одновременно хотя бы за две ветки, как их упругость сразу же превратится в упрямость... То есть, упрямство. Поэтому нужно быть весьма сообразительным, а главное терпеливым, в общем, как раз таким, как я, - чтобы перехитрить батутное дерево. - Держи! - шепотом сказал я и протянул одну ветку Соломенной Башке. Вторую я дал подержать Медленному Уму, третью отогнул сам. В образовавшийся просвет легко пролезла моя голова. Толстого я обнаружил сразу же. Он был на поляне, но очень слабо походил на ожидающего. Насколько я мог видеть - а видеть я мог только ноги Толстого, от колен и ниже, - наш бывший оруженосец спокойненько валялся себе в шалаше, пузом к верху, и лениво постукивал правой пяткой по траве. Наверное, опять слушал свою музыку. - Ну! - поторопил меня вождь. - Пошли! - скомандовал я. - Можно даже не прятаться. Толстое Брюхо все равно не заметит. Еще в нескольких шагах от шалаша я услышал какое-то подозрительное погромыхивание. Звук был такой, как будто кто-то легонько встряхивает в руках... точно!.. жестяную банку с остатками леденцов. Жалкими остатками, если внимательно прислушаться. - Толстое Брюхо - не просто скво, лишенное скальпа! - объявил я. - Он еще и пожиратель Святого Грааля! - и схватил Толстого за ногу. - АААА! - должно быть, из-за наушников вопль Толстого получился значительно громче, чем обычно. Я заткнул ему рот ладонью, он за нее укусил. Ладонь сразу стала липкой. Толстый закатывал глаза и мычал что-то про демонов. - Я, вождь Соломенная Башка, от имени моего племени... - начал Темка. Да снимите вы с него наушники!.. За осквернение и частичное уничтожение реликвий, доставшихся нам... ну, от предков... могиканин по имени Толстое Брюхо... - он задумался. - Может, оставить его без блинов? - предложил Медленный Ум. - Да, - Темка кивнул. - Не получит сегодня своей порции блинов. Толстый отчаянно замычал. Я понюхал воздух и с удовлетворение добавил: - С вишневым вареньем. Хотя никаким вареньем, разумеется, не пахло, тетя Антонина всегда кладет его в последний момент. Толстый грохнулся в обморок. Мы с Грегори с удовольствием растянулись рядом. Натруженные ноги требовали отдыха. Я стянул с себя майку и подставил тело нашему незаходящему солнцу. Толстый сразу же вышел из обморока и промямлил, выковыривая из зубов вещественные доказательства: - Амвы не имеете пвава! Но понял, что никто его не слушает, и снова замолчал. А вот Темке отчего-то не сиделось на месте, даже не лежалось. Он еще долго тряс нас с Грегори за плечи, звал идти куда-то и что-то там делать, но мы к тому моменту были уже совершенно непоколебимы и нетранспортабельны. "Нет, нет, - устало лепетал я. - Я же говорил: до ужина - не больше двух подвигов..." В конце концов Темка отчаялся нас когда-нибудь расшевелить, высказался совсем в духе Толстого - что-то вроде его "Ну и пожа-а-алуйста" и убрел куда-то в даль, одинокий, как хоббит.