Эдвард Смит - В глубинах пространства

Дик не мог больше шевельнуть ни единым мускулом; его тело было придавлено к сиденью чудовищной силой тяжести; его отчаянные усилия глотнуть побольше воздуха не имели никакого эффекта: от недостатка кислорода звенело в ушах и мелькали круги перед глазами. И все же,. каким бы невероятным это не выглядело, он сконцентрировал все силы и вложил их в последний толчок - рычаг передвинулся еще на одно деление. Теперь он лишь мог сквозь туман, застилавший зрение, следить за показаниями приборов и гадать, сумеет ли ДюКесн побить его ставку в этом смертоносном покере.

Проходила минута за минутой, но ускорение оставалось все тем же - Ситон видел замершую стрелку на циферблате под хрустальным стеклом. Наконец он понял, что теперь один несет ответственность за корабль и экипаж. Он отчаянно боролся с головокружением, пытаясь остаться в сознании до того момента, когда минутная стрелка полностью обежит круг.

Казалось, прошла целая вечность, пока истекли эти шестьдесят минут. Ситон попытался перевести назад свой рычаг, но обнаружил, что мышцы не повинуются ему. Он только сумел чуть-чуть подтолкнуть его, и рычаг упал, размыкая контакт. Жалобно скрипнули ремни безопасности, когда сила инерции бросила вперед пять тел.

ДюКесн пришел в себя и тут же склонился над панелью.

- Вы оказались крепче, чем я, Ситон, - сухо констатировал он, принимаясь за измерения.

- Нам обоим хорошо досталось. Еще немного - и следующее движение вырубило бы и меня, - великодушно ответил Дик и отправился освобождать от пут Дороти и незнакомую девушку.

Через четверть часа Крейн и ДюКесн закончили свои вычисления.

- Достаточный ли импульс мы получили? - спросил Ситон.

- Вполне. Теперь ваш двигатель может вытащить нас из этой дыры.

Крейн нахмурил брови в раздумье.

- Вы не согласны со мной? - осведомился ДюКесн.

- И да, и нет. Вытащить-то он вытащит, но не обойдется без потерь. Похоже, что никто из нас не подумал о пределе Роха.

- Это не может оказать существенного влияния на корабль, - уверенно сказал Ситон. - Стальной сплав корпуса должен выдержать. Другое дело, мы, сами...

- Именно это и стоит принять во внимание, - кивнул ДюКесн и повернулся к Мартину. - Как вы оценили массу, Крейн? Теоретически возможный максимум?

- Сейчас... Разумеется, эта звезда не потянет на столько, но надо предположить худшее... Давайте рассчитаем независимо энергию отрыва, - и оба ученых вновь приникли к дисплеям своих компьютеров.

- У меня получилось тридцать девять и семь десятых, - сказал, наконец, ДюКесн. - Что у вас?

- Почти столько же... шестьдесят пять сотых, - отозвался Крейн.

- Почти сорок единиц... Хм-м-м... - протянул ДюКесн. - Я отключился на тридцати двух... Значит, автоматическое управление. Что ж, это займет несколько больше времени, но другого выхода нет...

- Если расчеты готовы, можно приступать. Но нам потребуется дьявольская уйма меди... И как все же увеличить наши шансы остаться в живых? Повысить давление кислорода? Или...

После короткого интенсивного обсуждения мужчины занялись безопасностью экипажа. Окажутся ли достаточными все предложенные меры, сказать никто не мог. Возможно, все они найдут вечное успокоение во время этого второго отчаянного рывка; но если даже им повезет, возникала масса вопросов. Каким образом проделать обратное путешествие с истощенными ресурсами энергии? Как избежать грядущих ловушек в виде мертвых звезд, солнц, планет и туманностей, лежавших на их дороге? Сколько времени займет путь? Все эти немаловажные обстоятельства приходилось на данный момент просто игнорировать.

Из всех членов команды единственным по-настоящему спокойным человеком оставался ДюКесн; спокойствие же остальных выражалось в их готовности мужественно встретить надвигающуюся опасность.

Пилоты заняли свои места. Ситон щелкнул тумблером автомата, который будет передвигать оба рычага энергетической установки и отключит ее точно на сорока единицах мощности. Затем "Жаворонок" стартовал.

Первой потеряла сознание Маргарет Спенсер; вскоре после этого Дороти подавила отчаянное желание закричать, чувствуя, как растворяется в вечном, темном и ледяном безмолвии. Полминуты спустя отключился Мартин Крейн, до самого конца спокойно анализировавший свои ощущения. Потом потемнело перед глазами у ДюКесна - он не предпринял ни малейшей попытки, чтобы остаться в сознании, так как счел подобные действия безрезультатными и ненужными.

Ситон же, хотя и сознавал нелепость своих усилий, боролся до конца. В голове у него ударами чудовищного колокола отдавались толчки корабля, означавшие, что рычаги прошли очередную отметку.

Тридцать две единицы. Ощущения были точно такими же, как в тот раз, когда он передвинул рычаг на последнее деление.

Тридцать три. Гигантская рука сдавила ему глотку; он задыхался, отчаянно хватая ртом воздух. Нечеловеческая тяжесть словно вдавливала глазные яблоки в череп. Вселенная вращалась перед его взором; вспыхивали оранжевые, черные и зеленые звезды.

Тридцать четыре. Звезды самых разнообразных оттенков и цветов внезапно стали взрываться, разлетаться на куски; тут же на их месте появлялись все новые и новые. Огненное перо выводило уравнения и математические символы прямо в трепещущем от боли человеческом мозгу.

Тридцать пять. Все поглотили ослепительный свет, иссушающий жар; потом наступила абсолютная темнота, и он уже не мог сопротивляться стремительному падению в черную бездну беспамятства.

Все быстрее и быстрее мчался "Жаворонок" по своей гиперболической орбите. Все стремительней и стремительней - и с каждой минутой полета он все ближе подходил к ужасной мертвой звезде. За восемнадцать часов с начала этого фантастического падения-полета он обогнул ее по гигантской дуге. Предел Роха не был достигнут; но если бы Мартин Крейн знал, какой пренебрежимо малой была эта щель, отделявшая жизнь от смерти, волосы его, несомненно, встали бы дыбом.

Итак, мощь корабля превозмогла притяжение погибшего светила. После тридцати шести часов полета звезда, еще совсем недавно державшая его в смертельных объятиях, постепенно начала ослаблять хватку; теперь "Жаворонок" летел со все увеличивающимся ускорением.

Через двое суток влияние мертвой звезды практически не ощущалось; через трое - исчезло окончательно.

Пожирая энергию выпущенных на волю атомных демонов, "Жаворонок" несся вперед и вперед сквозь глубины межзвездного пространства с невероятной, фантастической скоростью, обгоняя свет с той же легкостью, с которой пуля обгоняет улитку.

6

Ситон открыл глаза и с удивлением огляделся вокруг. Еще не полностью пришедший в себя, сплошь покрытый синяками и кровоподтеками, он не мог сразу сообразить, где находится. Инстинктивно сделав глубокий вдох. Дик закашлялся, когда газ под давлением заполнил его легкие - и вместе с ним пришло ощущение действительности. Он отщелкнул крепления шлема, отстегнул страховочные ремни и рванулся к креслу, в которой лежала Дороти.