Уильям Тенн - Разгневанные мертвецы
— Да почему вы решили, что вы не мужчины?
Ванг Хси посмотрел на меня удивленно, но ответил опять негромко и спокойно:
— Вы знаете почему. Вы ведь видели наши спецификации, командир. Мы не мужчины, не настоящие мужчины, потому что не можем воспроизводить себе подобных.
Я заставил себя сесть и осторожно опустил трясущиеся ладони на колени.
— Мы стерильны, как кипяток, — услышал я голос Юсуфа Ламеда.
— Во все времена множество мужчин, — начал я, — не могли...
— Дело не во множестве мужчин, — прервал меня Вейнстайн. — Эта проблема касается нас всех.
— Нулем ты был, и в нуль обратишься, — пробормотал Ванг Хси. — Могли хотя бы некоторым из нас дать шанс. У нас могли получиться не такие уж и плохие дети.
Роджер Грей шарахнул по стулу огромным кулаком.
— В том-то и дело, Ванг! — яростно воскликнул он. — Дети могут оказаться слишком хороши. Наши дети могут получиться лучше — и что тогда станет делать эта гордая и заносчивая раса реалов, которая так любит наделять низшие существа кличками?
Я сидел, снова глядя на них, но теперь видел совсем другую картину. Я видел не медленно ползущую ленту конвейера с человеческими органами и тканями, над которыми корпят усердные биотехники. Я видел не помещения, где десятки взрослых мужских тел плавают в питательном растворе, подключенные к обучающей машине, которая круглые сутки вдалбливает в них тот минимум необходимой информации, без которой это тело не сможет заменить человека на самом кровавом участке боевого периметра.
На этот раз я увидел казармы, полные героев, причем многие из них в двух или трех экземплярах. И сидят они, кляня судьбу, как клянут ее в казармах на любой планете, будь ты на вид герой или нет. Но их проклятия вызваны унижениями, которые прежде солдатам и не снились — унижениями, затрагивающими саму суть человеческой личности.
— Значит, вы полагаете, — проговорил я негромко, несмотря на заливающий лицо пот, — что вас сознательно лишили способности воспроизводить себе подобных?
Вейнстайн скривился:
— Пожалуйста, командир. Только не надо сказок.
— Вам никогда не приходило в голову, что сейчас главной проблемой нашего вида стало размножение? Поверьте, парни, что сейчас только об этом и говорят. Школьные дискуссионные команды на окружных соревнованиях обсуждают эту тему от корки до корки; каждый месяц даже археологи и ботаники, изучающие грибы, выпускают книги, где пишут об этом со своей точки зрения. Каждый знает, что если мы не справимся с проблемой воспроизводства, то эотийцы нас уничтожат. Неужели вы всерьез думаете, что при подобных обстоятельствах хоть кому-то будет сознательно отказано в возможности иметь потомство?
— Да что могут на общем фоне значить несколько мужчин-нулей? — взъярился Грей. — В новостях говорили, что за последние пять лет банки спермы никогда не были настолько полны. Мы им не нужны.
— Командир, — обратился ко мне Ванг Хси, выставив треугольный подбородок. — Позвольте и мне задать вам вопрос. Неужели вы искренне полагаете, будто мы поверим, что наука, способная воссоздать живое, высокоэффективное человеческое тело со сложной пищеварительной и сложнейшей нервной системой — и все это из кусочков мертвой и разлагающейся протоплазмы — не в силах хотя бы один-единственный раз воспроизвести и половые клетки?
— Вам придется мне поверить. Потому что это именно так.
Ванг сел, остальные тоже. На меня они больше не смотрели.
— Неужели вы никогда не слышали о том, — взмолился я, — что суть индивидуума заключена в его половых клетках в гораздо большей степени, чем в любых других частях его организма? Что некоторые биологи-чудаки даже считают, будто наши тела, и тела всех других существ, есть лишь переносчики, временные прибежища, с помощью которых половые клетки воспроизводят сами себя? И вообще, это сложнейшая из всех биотехнических загадок! Поверьте мне, парни, — страстно добавил я, — что когда я говорю, что биология еще не решила проблему половых клеток, я говорю правду. Я точно это знаю.
Это их добило окончательно.
— Слушайте, — продолжил я. — У нас есть одна общая черта с эотийцами. Насекомые и теплокровные животные бесконечно далеки друг от друга. Но только у общественных насекомых и общественных животных вроде человека можно обнаружить индивидуумов, которые, хотя и не участвуют лично в цепочке воспроизводства, тем не менее жизненно важны для своего вида. Например, воспитательница детского сада — бесплодная, но несомненно незаменимая для формирования личностей и даже психики детей, о которых она заботится.
— «Лекция по ориентации для заменителей солдат номер четыре», — сухо произнес Вейнстайн. — Он вычитал все это в книжке.
— Я был ранен, — заявил я. — Я был серьезно ранен пятнадцать раз. — Я встал и принялся закатывать рукав. Он оказался мокрым от пота.
— Мы и так видим, что вы были ранены, командир, — неуверенно проговорил Ламед. — Это ясно по вашим медалям. И вам незачем...
— И после каждого ранения меня латали, и я становился как новенький. Даже лучше. Взгляните на эту руку. — Я согнул ее, демонстрируя. — До того, как старая рука сгорела в небольшой стычке шесть лет назад, я не мог нарастить на ней такие мускулы. К культе мне приделали руку лучше прежней, а рефлексы у меня, уж поверьте на слово, никогда не были столь хороши, как сейчас.
— Но что вы имели в виду, — начал Ванг Хси, — когда говорили, что...
— Пятнадцать раз я был ранен, — перебил я его, возвысив голос, — и четырнадцать раз меня восстанавливали. Но в пятнадцатый раз... Что ж, в пятнадцатый раз я получал рану, перед которой медики оказались бессильны. И они ничем не смогли мне помочь.
Роджер Грей открыл рот.
— К счастью, — прошептал я, — эта рана оказалась не на заметном месте.
Вейнстайн захотел меня о чем-то спросить, но передумал и сел. Но я сказал то, что он хотел узнать.
— Нуклеонная гаубица. Потом выяснили, что у нее был дефектный снаряд. Он убил половину команды на нашем крейсере второго класса. Я не погиб, но оказался на пути нейтронного пучка, вылетевшего назад.
— И этот пучок... — Ламед что-то быстро подсчитал в уме. — Этот пучок стерилизовал бы любого на расстоянии менее двухсот футов. Если только на вас не был надет...
— Не был. — Я перестал потеть. Все кончилось. Я раскрыл свой драгоценный секрет и теперь смог глубоко вдохнуть. — Так что как видите... во всяком случае, я знаю, что эту проблему еще не решили.
Роджер Грей встал.
— Эй, — сказал он и протянул руку. Я пожал ее. Нормальная рука, разве что чуточку сильнее обычной.
— Экипажи «рогаток», — добавил я, — набираются из добровольцев. Кроме двух категорий: командиров и заменителей солдат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});