Александр Карнишин - Актуальные сказки (Сборник рассказов)

Если повторы и были, то только в общем сюжете: что-то должно было смениться. А вот что и как? Этого не знал никто.

Два часа, даже дольше футбольного матча, шла эта программа. И два часа народ у телевизоров только и мог стонать:

— Нет, ты подумай, а… Что придумали… Да как же такое можно было догадаться, а? А кого поставили? О-о-о-о… Да ни в жисть! И что, есть победитель? А-а-а, мать, смотри, смотри, я же почти догадался!

Этого, сегодняшнего, действительно "уговорили" по национальному и религиозному поводу какие-то чернявые мужики в зеленых масках, из-под которых торчали бороды, и один даже был в чалме.

Потом, как водится, наводили конституционный порядок. Потом передавали власть преемнику, чтобы страна не осталась без власти ни на час. Потом официально сообщали о времени новых выборов, которые тоже происходили с помощью телефонных SMS всегда на следующий же день, в воскресенье.

Ну, а с понедельника все опять шли на работу. С понедельника политикой заниматься было некогда. Надо было работать. Разве только в курилках мужики обсуждали, как оно все прошло на этот раз, и кого выбрали главным, и кого он поставил на министерские посты, и чего можно ждать к следующей субботе. К четырем часам, сразу после футбола.

Правоохранительные органы должны идти на шаг впереди преступников…

Р. Нургалиев, министр внутренних дел РФ

Пять шагов

К остановке автобуса подошли два контролера в синей форменной одежде с фирменными беджиками на груди в сопровождении милиционера с животом и недовольным лицом.

— Ну? — скучно и серо спросил милиционер. — Ну?

— Вот этот, — ткнул в меня пальцем тот, что пониже. — Вишь, как смотрит гордо. Точно — этот.

— Сержант Степанов, двадцать четвертое отделение милиции, прошу пройти со мной, — козырнул милиционер.

Я удивился. Вот уж чего-чего, а с милицией никогда у меня проблем не было. Тем более по утрам перед работой. И не просто перед работой: сегодня был последний день испытательного срока, надо было написать отчет, появиться с общительной улыбкой у начальства, показать себя во всей красе, чтобы завтра уже идти в офис, твердо будучи уверенным в своей непотопляемости.

— Пройдемте, пройдемте, гражданин!

— Мне на работу…

— Всем на работу. И я на работе, времени еще — видите? Так что не будем тут демагогию… Пройдемте.

— Вы меня арестовываете, что ли? — вспомнил я, что надо говорить.

Он подумал, сдвинув форменную фуражку на лоб и почесывая затылок.

— Э-э-э… Нет, пожалуй. Пока задерживаю. Для выяснения.

— Я могу позвонить хотя бы?

— Да хоть обзвонитесь, только пошли уже, а? Я с шести утра сегодня на смене…

Пока шли, я позвонил другу-адвокату, который не мог приехать сразу, но просил держать в курсе, а также на работу, предупредив, что задержусь не по своей вине.

— Вот, товарищ капитан, — махнул левой рукой в мою сторону сержант, правую прикладывая к головному убору. — С остановки взял.

— Ага! — радостно воскликнул капитан. — Ну, наконец-то! Свободен! С тебя еще два дела и отпущу сегодня.

Сержант выскользнул за дверь, аккуратно притворив ее за собой, а капитан с довольной улыбкой обратился уже ко мне.

— Ну, здравствуйте, дорогой вы наш! Документы на стол, пожалуйста, присаживайтесь, разговор будет долгим. Ах, да… Капитан Иванов, дознаватель.

— Ага, — хмуро ухмыльнулся я. — Иванов… И вся Россия на вас держится…

— На фамилии, не на мне лично! — широко улыбнулся он, быстро перелистывая мой паспорт и занося данные в компьютерную базу. — Так… Еще минутку. Ну, вот. Итак?

Капитан отодвинул мой паспорт на угол стола и выжидающе уставился на меня.

— Что?

— Рассказывайте, рассказывайте!

— А что рассказывать-то?

— Ну, вас же не просто так привели ко мне, так? Что-то же было? Вот и рассказывайте.

— Да ничего не было. Подошли контролеры, ткнули пальцем, сержант привел…

— А! Контролеры! Ну, начнем с этого, — он начал опять стучать по клавишам компьютера. — Так, так, так… Контролеры… Это у нас вот здесь — административное, значит…

— А что я нарушил-то?

— Билет предъявите, пожалуйста. Ну, или что там у вас — талончик, проездной, карточка…

— У меня закончился…

— Вот! Вот же!

— Но я бы купил!

— А на что?

Я порылся в карманах и достал деньги:

— Вот.

— Так-так-так… Тысяча, еще тысяча. Раннее утро. Первые автобусы. Сдачи нет. Хитро, хитро… Хотели на водителя свою вину свалить?

— Послушайте, товарищ капитан, меня притащили к вам ни за что, теперь вы мне говорите, что я что-то нарушил, хотя никакого нарушения не было, а мне сегодня надо не опаздывать…

— Кстати, а почему? Почему сегодня, именно сегодня, вам нельзя опаздывать? — его пальцы привычно почти вслепую бегали по клавишам.

— Это к делу не относится…

— Вот видите, вы уже сами понимаете, что дело есть. Но вот что относится, а что нет — это надо еще разбираться. Так почему вам опаздывать нельзя?

— Срок у меня испытательный сегодня заканчивается.

— А на вид вы не молоды. А срок — испытательный. Новая работа?

— Кризис… Нашел вот…

— О-о-о…,- он пощелкал мышкой, посмотрел на экран. — А это уже больше. Везет мне сегодня на такие дела.

Он поднял трубку телефона и приказал привести пару понятых.

Я сидел, ничего не понимая.

— Можно, я позвоню?

— Один звонок, договорились?

Один звонок я сделал другу, сказав, что тут что-то странное и уже понятых вызвали. Друг сказал, что будет через полчаса. Я немного успокоился. И сам не заметил, как в полной растерянности оказался в камере — без документов, без содержимого карманов, пересчитанного и описанного при понятых — двух седых старичках, сидевших перед тем на скамейке у крыльца. Им было интересно и весело. Они толкались локтями, вытягивали шеи, рассматривая все, что я выгреб из карманов…

Время тянулось медленно. Часы тоже остались в кабинете дознавателя. Как и телефон, как и все-все-все, что было при мне. Я то садился, то вставал и начинал ходить по камере, пытаясь рассчитывать минуты и часы от количества пройденных шагов.

…

Через невообразимо долгое время лязгнул засов толстой, не пропускающей звуков, двери. На пороге стоял хмурый друг-адвокат.

— Пошли…

Той же дорогой поднялись на второй этаж в кабинет капитана. Он ждал нас, стоя у окна и смотря на улицу, где начинал накрапывать серый осенний дождь.

— Привели? Вон, пусть почитает свое дело, а потом забирает свои вещи.

Присев к столу, я пролистал свое "дело". Там уже было подшито несколько страниц убористого шрифта.