Георгий Гуревич - Борьба с подземной непогодой

Несколько мгновений Грибов прислушивался к этому дробному звуку, затем решительно протянул руку Виктору.

- Поздравляю вас, - это землетрясение. Значит вулкан все-таки проснулся.

Все кинулись на улицу, на утоптанную площадку перед домом, откуда открывался вид на вулкан. Ночь была морозная, звездная, темная. В лесу взволнованно гудели лиственницы, не могли успокоиться после толчка. Мрак окутывал горизонт и с запада подступал к вулкану вплотную, но на восточной половине плясало зарево. На середине горы метался огонек, алой струйкой стекала лава, словно кровь из царапины. Над огоньком виднелся густой дым, как от лесного пожара. Освещенные снизу ржаво-коричневые клубы подымались много выше вулкана, до самой стратосферы и там растекались плоской тучей. Проворные молнии озаряли ее. Когда они вспыхивали, масса клубящегося пепла казалась еще мрачнее.

Тасю послали за журналом. Катерина Васильевна приготовилась записывать. Грибов прислонился к освещенному окну и карандашом стал набрасывать знакомые очертания вулкана. Все еще шумели лиственницы, потревоженные землетрясением, люди разговаривали взволнованным шепотом и только движок, снабжавший станцию током, стучал отчетливо и равнодушно. Потом к этому стуку присоединился посторонний звук, похожий на жужжание рассерженной пчелы. Увлеченный рисунком, Грибов не сразу обратил на него внимание. Но звук становился все громче...

- Подождите, - крикнул Грибов. - Куда? Кто разрешил?

Но было уже поздно. На фоне багрового зарева мелькнул черный силуэт, похожий на стрекозу. Геолог Щатров и летчик Ковалев мчались на вулкан.

10.

ИЗДАЛЕКА это выглядело красиво, вблизи - страшновато. Клубящийся дым черным пологом закрыл все небо. Молнии разрезали его от края до края, и небесный гром сливался с подземным. Пляшущие огоньки оказались огненными фонтанами. Они вылетали из нового кратера метров на 100 150, на высоту 30-этажного дома, рассыпались там искрами, словно гаснущие ракеты, а после этого, через несколько секунд, с неба со свистом падали раскаленные камни. Некоторые были еще совсем мягкими; ударившись о землю, они превращались в лепешку. На десятки километров в окрестности шел дождь из теплого пепла. За минуту на ладони набиралась целая горсть.

Ветер крутил, и никак не удавалось приблизиться к кратеру, минуя теплые тучи. Ковалев долго лавировал, старался спрятаться от пепла за массивом горы, но все-таки на последних километрах пришлось пробиваться сквозь черный туман.

За полгода летчик изучил каждую рытвину на вулкане, поэтому еще в пути он наметил безопасную нишу в крутом склоне оврага, размытого некогда талыми водами, и сумел найти ее в полутьме. Пепел сюда не залетал, камни падали мимо. Обезопасив вертолет, Виктор и летчик выбрались из оврага и отсюда, на расстоянии около полкилометра, увидели два кратера. Второй - нижний прорвался, пока они были в пути. Из него беспрерывным потоком шла густая лава. Она выдавливалась, переливалась через края, как тесто из квашни, и медленно ползла вниз по склону, освещая скалы зловещим красноватым светом. Лава была похожа на застывающий металл и несколько ниже кратера действительно начинала застывать. На ней уже появилась темновишневая корка, и только по трещинам пробегало мерцающее пламя. Верхний кратер действовал реже. Из него периодически вылетали грозные фонтаны раскаленных камней, а чаще клубы пепла и пара. При этом гора гудела и дрожала, а изнутри слышались удары, словно кто-то могучим молотом ковал раскаленные камни.

- Все правильно, - сказал Виктор. - Скоро прорвется третий кратер, еще ниже. Так было при всех прежних извержениях. Кратеры возникали один за другим, а потом из самого нижнего целый год шла лава.

На склоне оврага Виктор разместил основной аппарат, с экраном. Но ему показалось мало этого. Небольшие самопишущие аппараты он решил поставить ближе к кратеру. Но с какой стороны? Выше кратера густо падал пепел, ниже могла прорваться лава. Поколебавшись, Виктор ринулся наверх

- Подожди, я с тобой! В случае чего, помогу, - крикнул летчик.

Несмотря на мороз, здесь было жарко. От теплого пепла уже начал подтаивать снег. Пепел падал на лицо, засорял глаза; камешки сыпались с неба. Это было уже опасно. Ковалев догадался прикрыть голову парашютом. Так они и пошли, словно носильщики с тюком на голове. Потом оказалось, что парашюты прожжены в нескольких местах.

Они вернулись через полчаса, задыхаясь и кашляя от серного газа, но очень довольные. Четыре самопишущих прибора были установлены, четыре глаза следили за извержением. Один из них нацелился на подземный поток лавы, другой - на верхний кратер, третий - на нижний, четвертый - на то место, где должен был открыться новый кратер. Расставив приборы, люди могли укрыться в безопасном овраге, как в окопе. Летчик лег на склоне с полевым биноклем. Рядом пристроился Виктор с пятым - самым совершенным аппаратом. На этом аппарате был светочувствительный экран. Глядя на него, Виктор сразу узнавал, что происходит под землей.

- Новое извержение из первого кратера, - сообщал летчик - Струя пара и рой вулканических бомб.

- Под кратером газовый пузырь, - отзывался Виктор. - Теперь уже прошел. Лава идет. Углубляет русло, возможно, проплавляет. Под вторым кратером - вихрь, вроде водоворота. Нашел газы, они уже пробираются ниже. Вот на том обрыве прорвется третий кратер.

Впервые в мире человек наблюдал внутренность вулкана во время извержения. Виктор проследил весь подземный поток лавы. Оказалось, что лава пробилась на поверхность по прослойке ископаемого льда. Затем, Виктор направил луч на главную пещеру. Дно озера понизилось на несколько метров. Это было понятно, ведь часть лавы вытекла через кратеры. Но сегодня поверхность озера не была гладкой. Вся она вздувалась пузырями, а у восточной стенки Виктор нашел воронку в том месте, где лава уходила к кратеру.

- Одним глазком заглянуть бы туда, - сказал Виктор летчику. Представляешь, что там творится? Высокие отвесные стены, освещенные красным светом. Внизу лава, как расплавленный металл, вся в пузырях, бурлит, пузыри лопаются. Грохот, взрывы, брызги обстреливают потолок падают огненным дождем. Над лавой крутятся горячие вихри. Впрочем, там больше тысячи градусов, нам показалось бы, что вся пещера охвачена пламенем.

Да, видеть это не удавалось никому. И даже Виктор со своим аппаратом не наблюдал, а соображал, догадывался, представлял себе мысленно. А видел он только темные черточки, пятнышки и тени на светящемся экране.

Огненное дыхание кратера обжигало лицо, ноги леденели в мокром снегу, но наблюдатели не замечали ни жары, ни стужи. Наступил Новый год. Виктор вспомнил об этом, когда ему понадобилось взглянуть на часы, чтобы записать, что еще один, третий по счету кратер прорвался в 12 часов 25 минут, на 25-ой минуте новорожденного года. Они оба следили за крутым обрывом, к которому снизу подбиралась лава, и видели рождение кратера во всех подробностях, видели, как земля вздрогнула, шевельнулась, потом вспучилась, взметнулся черный фонтан, и длинный язык огня полыхнул изнутри. Но самое страшное, что все это происходило безмолвно. У Ковалева мелькнула мысль: почему такая тишина? Ему не пришло в голову, что прошла всего одна секунда, звук не успел долететь до них. Но затем грянул удар. Раскаленная лавина шрапнелью рассыпалась по склонам. Вулкан выстрелил в третий раз.