Алексей Лежнев - Пусть увядает сто цветов

Барабан... хор и барабан. Звенят цимбалы, шлепают деревянные сандалии, хлопают сотни ладоней.

Медленно открываются глаза. Опять подоконник - значит _проворот_ закончен. Все как всегда.

Кир лежал, свешиваясь руками на улицу. Невдалеке текла толпа _оранжей_ - они шли к центру. Похоже, опять близился вечер. Все как всегда.

Опершись об оставшиеся без стекол рамы, он выглянул в окно. За домами широкой пеленой поднималась пыль и сдавленно взревывали динамики. Вечер, точно, уже наступал - и со всех сторон к центру стягивались разноцветные толпы. Центр был где-то рядом.

_Оранжевые_ были уже в квартале от Кира, когда ряды их начали ломаться.

Кир присмотрелся: сквозь яркую толпу лезли группы _бело-серых_. Он никогда не думал, что их столько.

Вдруг кто-то указал пальцем на его окно - Кир испугался, отпрянул. Но в подъезде уже загрохотали шаги - очень много поднимающихся людей, - и прежде, чем Кир успел осознать, что это - за ним, его содрогнул новый _проворот_. На миг сознание ушло, но он не упал. Вцепившись в подоконник, Кир увидел, что _бело-серые_, отталкивая друг друга, рвутся в подъезд - и вместе с ними рвутся туда же _оранжи_; вдалеке маячили новые толпы всевозможных оттенков. Казалось, мир обезумел, и сюда стекается весь город.

Лестница содрогалась от натиска взбирающихся толп. Собрав силы, Кир оттолкнулся от стены и начал карабкаться вверх. Перил не было, он рвал руки о сталь, но не чувствовал боли; ноги не слушались, но ужаснее всего был животный страх, раздирающий в неслышимом крике его рот. Кир и впрямь плыл по морю страха, и когда новая волна накрывала его с головой, очередной _проворот_ выносил его на поверхность - пока Кир не споткнулся и не рухнул ничком, не замечая, что рот наполняется кровью. Но мир оставался прежним, зверел, и топот неисчислимых ног подбрасывал Кира на ступенях, наваливаясь сверху, снизу, изнутри.

Мир кружился вокруг него, все быстрее и быстрее, образы сливались в одну серую пелену - и вдруг сквозь эту пелену просочились черные точки и двинулись к нему. Кир висел в центре под необозримым куполом, и везде были только эти точки, которые близились, подкрадывались, росли... он уже ощущал, как они превращаются в пятнышки, светлеют, и почти различал контуры этих бегущих к нему человеческих фигурок, нескончаемым облаком окружающих его - и тут он понял, что это - его мир.

Кир был его центром и истоком, но мир взбунтовался против своего создателя, и все эти люди рвались - к нему, стремились добраться - до него, ухватить за горло, ударить в спину, раздавить - его, а он ничего не мог поделать. Нельзя сдвинуть шар, находясь в его центре; невыносимо вращать колесо, находясь на его оси - надо обязательно отойти от центра тяжести, отодвинуться к краю, смешаться с толпой - но как мог выполнить это Кир, творец и жертва своего мира?! Мир наливался яростью, а Кир мог лишь вслепую кромсать и кроить этот мир, лязгая лезвием у собственной шеи, - но он не мог в одиночку вести этот мир к свету.

И тогда его обуял непередаваемый, никем еще из живых не владевший ужас...

ЭПИЛОГ

Солнце пробивалось сквозь веки, но сейчас это было даже приятно. Время от времени Тала наклонялась над Киром, и тогда на его лицо падала тень, словно от бегущих облаков. Справа в лопатку врезался острый камень.

- Ты слышишь? - шепнула Тала, проводя кончиками пальцев по его щеке.

Он открыл глаза. На солнце набежали облака, словно слепящий глаз подмигивал ему. Кир улыбнулся; солнце многое могло бы рассказать, но у него еще будет время для расспросов.

На другой стороне сарая, свесив ноги, сидели два парня и девушка; один из парней наигрывал на гитаре и негромко пел, почти бормотал какую-то немудреную песню...

Пусть увядает сто цветов,

На смену новых сто раскроется.

Пусть так летит за годом год

И никогда не успокоится.

Когда весенняя вода... вода

Умоет нас, в могилы впаянных,

Меня ты вспомнишь без труда:

Я пташка мелкая, но - ранняя...

Одним движением Кир поднялся - так из кучи тряпья на сцене в кукольном театре является герой.

Приближался трамвай.

Тала подошла и опустила ему голову на плечо; он погладил ее по волосам.

- Нас уже зовут... - шепнула она.

Кир кивнул, махнул рукой оглянувшемуся гитаристу и, коротко разбежавшись, прыгнул на крышу вагона...