Андрей Печенежский - Безмолвие

- На том берегу разойдемся попарно. Будьте внимательны, население наверняка начнет продавать нас - за понюшку пороховой гари. Все они слеплены из одного дерьма. Озеро обойдем с запада, возле дороги полно стволов...

Озеро мы обогнули минут за сорок. Когда подоспело время прощаться, Нэг посоветовал:

- Главное - не подпускайте их на винтовочный выстрел. Ближе подходить они не рискнут.

- Не беспокойся, Нэг, мы станем огнем и дымом, мы станем грозовыми тучами, если кривоногие рискнут подойти ближе, - обещал Точило Мус.

Простились мы так же незамысловато, как и встретились в далекие времена: посмотрели друг другу в глаза, - непойманные гепарды... Я остался в паре с Нэгом, и я не успел узнать имена остальных, кроме Точила, но его я знал всю жизнь...

- Наше счастье, что они забавляются вертолетами, - говорил Нэг на бегу. - И не пускают за нами следопытов. Тут они дали маху, Липи.

- Вряд ли они забыли про следопытов, - усомнился я.

- Если так, то я не могу понять... Ведь нет еще последнего рывка, безмолвный?

- Нет! - сказал я, глотая воздух Кипрасса...)

- "Мы определили место, куда они выйдут, - продолжал Шарр, подкрепятся хотя бы глотком воды и смоют с себя солнечную коросту. Полурота снайперов накрыла бы их на рассвете, но вдруг я шагнул в изнеможение. Этого нельзя выдумать, Тилла, с этим сталкиваются на дне безмолвия... Я выложил все начальству, но без нас у них ничего не получится, а мои следопыты сейчас - неспособны..." - "Печальная участь..." - сочувствие Тиллы было искренним, но Шарр в этот раз не нашел благодарности: "Участь! Да вы не понимаете, что это такое!" - "Шарр, погодите! - взмолилась Тилла. - Я имела в виду..." - "Теперь вы и сами не знаете, зачем вам понадобился храм Безмолвия и зачем теперь нужно разваливать его ожившие стены... мне жаль, когда вы растрачиваете свое милосердие на тех, у кого понятие сердца и милости имеют иную природу, кто находит иное утешение на иной земле... а потом вы называете плесень униженности бесцветным словом "участь", а себя называете сильными! Сильные умеют различать правду и правдоподобие, сильные не хоронятся от первого и ни под каким предлогом не пользуются вторым!.. сильные умеют слушать голоса безмолвия и слышать их, даже когда эти голоса противоречат..." "Не надо так, Шарр, прошу вас..." - Шарр понял, что женщина заплакала, и ужаснулся нелепости своих упреков сейчас: "Простите, надумал всякого... Простите, Тилла, - я хочу удержаться и хватаюсь за воздух. Вы тут, конечно, ни при чем..." Она не отвечала. "Тилла? Сегодня же я подойду к вам, ладно? И мы познакомимся... по человечески", - это она когда-то предложила опрометчиво: "Шарр, почему бы нам не поговорить по-человечески?" - и он тогда скрылся в ночи и долго блуждал в одиночку, обходя зов женщины и проклиная себя за то, что доверил уроженке Сити небольшой и единственный секрет безмолвных; но после все же пытался объяснить ей, почему в словах произнесенных бывает меньше человеческого, чем в случайно подхваченной мысли.

"Нельзя ли забыть наконец старую глупость, следопыт?" - откликнулась она, то ли прощая, то ли сама принимая прощение. Им сделалось трудно находить друг друга во мраке, оба были измотаны минувшим днем и впереди их сторожил такой же. "Будем прощаться? - спросил Шарр. - До завтра." "Погодите! - спохватилась она. - Сказка Безмолвия! Без ваших сказок мне не уснуть!" - "Вот как..." - "Сами виноваты, не следовало приучать меня!" "И все же потерпите до завтра. Ночь на исходе, а вам не мешало бы отоспаться как следует... Завтра я обещаю самую чудесную из Сказок Безмолвия: Сказку о Женщине из Сити, которая боялась пустыни, и Безмолвном Следопыте, который в пустыне родился дважды..." - "Дважды! Господи, я умру от нетерпения!" - "Только не это, Тилла! До завтра. Ваш покорный слуга. И спокойного вам сна!" - "Спокойного сна, следопыт", - подумала она и пробудилась. В палатке было светло, москитная сетка вяло пошевеливалась на сквозняке. Тилла отвернула накидку, достала из сумки кулек с полотенцем. Мари Сетра уже сидела за крошечным раскладным столиком: в форменной рубашке, короткая прическа, словно только что от мастера, - Мари умела сохранять себя в любых условиях. Она гляделась в зеркало и, услышав движение за спиной, повернула к Тилле забеленное кремом лицо.

- Доброе утро, сержант связи! - сказала веселушка Мари.

- Доброе утро, господин генерал.

- Умываться подано. Как слышите меня? Как слышите?

- Умываться принято, - нехотя подыграла Тилла. - Конец связи.

Мари принялась натираться кремом.

- Загар тут - ничего себе, - сказала она. - На побережье такого неделю дожидайся.

- Тут все - ничего себе, - согласилась Тилла, расплескивая воду из канистры; умываться на виду у десантников они не решались. - Который час, сержант?

- Половина шестого. Парочка вертолетов уже упорхнула. Дурацкая история, правда?

- Что еще за история, сержант?

- А такая история, сержант, что до сих пор никого не нашли. Тут есть один майор, так он намекнул вчера... мол, беглых вообще... не меньше четырех... сотен... - Мари заговорила отрывисто, кривя и растягивая губы перед зеркалом. - Взбесились они, что ли все в одну ночь... Я так соображаю... кто-то здорово перестарался, наплодив столько хранилищ... Эй, сержант! - хитро прищурилась Мари. - Слишком долго ты смотришь на пустую палатку!

- Разве следопыты ушли?

- Их подобрал еще первый вертолетик. Твой Шарр был великолепен. Как всегда. Я даже загляделась, эдакий... - Мари оторвалась от стола и зашагала туда-сюда, изображая следопытов. - Но что я скажу тебе, сержант: они все подряд - мальчики-чудо. Ты не находишь? Даже обреченность не портит их.

Тилла повесила полотенце на крючок. Первый же вертолет... А если это к лучшему? Сказка о Женщине из Сити, Которая и о Безмолвном Следопыте, Который... Обреченность?

- Почему ты называешь их обреченными?

- Привет, сержант! - удивилась Мари. - А ты, разумеется, считаешь их нормальными людьми? Чудненькая нормальность! Ни тебе семьи, ни дома... Один тип рассказывал как-то про лошадей на старых шахтах. Знаешь, что он рассказывал про лошадей на старых шахтах? Они оставались под землей до конца... Это, по твоему, тоже нормально? А когда их поднимали выгуливать, для них и наверху продолжалась ночь.

- При чем тут эти лошадки?

Мари помолчала.

- Ладно, нам пора, сержант. Уже почти шесть.

Позавтракав, они отправились в штабную палатку. Следопыты могут опять вернуться затемно, - напрасно Тилла старалась думать о чем-то другом, - и они могут вернуться через неделю... Первый же вертолет, четыре сотни призраков и кучка призрачных же ловцов... Да-да, Шарр тоже - выкормыш миража, разве не так? ей начало казаться, что еще в Нью-Тембре (случай свел их на поимке дезертиров Н-ской дивизии) - еще там он предвидел и все последующие встречи: на Побережье и здесь, в Толкской степи; он знал, что Тилла не отвергнет пригрезившийся голос и самовольно не обнаружит на людях эту все более увлекающую связь. Странная, необозримая сказка... Почему бы тебе самой не подойти к следопыту? Этим ты ничего не нарушишь, не должна бы нарушить - странная, хрупкая, неповторимая сказка... Принимая дежурство, одевая наушники и пробуя микрофон, Тилла никак не предполагала того, что история, очаровавшая ее, кончилась еще ночью, и последними словами Сказки о Женщине из Сити и Следопыте Обреченном были слова: "Спокойного вам сна", - потому что Шарр в эти минуты уже стоял на берегу Кипрасского озера и пересчитывал выстрелы. Потому что выстрелы звучали в тех местах, куда разошлись следопыты, и только что сочно прошелестел четвертый. Следующий будет его, Шарра... Следопыт подошел к самой воде, снял вещмешок и бросил себе под ноги; туда же лег и зачехленный карабин. Следопыт скрестил руки на груди, озерная глубина взирала на него последними, быстро блекнущими звездами. Четыре снайперских выстрела неужели и пятый не отзовется вселенской трещиной? "Сильные так не поступают... Безмолвие, зачем ты предало нас?.." Начштаба внезапно изменил решение и на рассвете проводил следопытов к посадочной площадке. Шарр тогда снова пытался прощупать мысли потного человека, и снова увидел лишь темный провал, а потом увидел воспаленные глаза пилота, которому было все равно, куда направить машину. "Продолжайте от озера", - напутствовал группу распорядитель. "Я сделаю это сейчас! - таял от внутреннего напряжения юный следопыт. - Или как только мы поднимемся в воздух! Пусть полюбуются прогорающим небом!" - но в вертолете все утихло, а потом они высадились на берегу, где их караулили снайперы. Стена Кипрасского нагорья казалась недосягаемой... "Сильные так не поступают, Безмолвие... кто дал тебе эту двуликость? Я хочу совершить то, на что я еще способен: воспользоваться сигналом и швырнуть тебе последний свой дар восхитительное озеро, в котором не будет рыбин и которое наполнится оптическими прицелами и нашими душами... Я хочу этого, позволь мне!" - так стоял он, спиной опираясь на липкую твердь исполинской, не всякому видимой статуи, а идол, неумолимый и безответный, медленно подвигался к обрыву - и подвигал туда Шарра. Следующий выстрел был его; пуля прожила свой миг миг внепространственного и вневременного осуществления, - она поразила цель и мелочным отбросом плюхнулась в воду...