Людмила Стрельникова - Сон павлина

А если бы ребенок удивлялся автомобилю, который способен ездить на колесах без лошади, точно так же, как Павел удивился говорящему кактусу, какие стрессы испытывало бы его сознание каждый раз при встрече с подобными необычными явлениями. Но психика ребенка устроена таким образом, что самое удивительное и поразительное (до определенного возраста, пока не станет взрослым) он воспринимает как само собой разумеющееся, как норму, и поэтому быстро постигает это «невероятное» и перерастает его в своем развитии, упрощая чудо до определенных нормальных явлений.

А мы, взрослые, получаем стресс именно потому, что не способны доразвиться до этого явления, перерасти его и сделать простым и наивным, как допустим, горящая электрическая лампочка, двигающиеся на экране телевизора люди, говорящая и поющая коробка радиоприемника. Для дикаря — это чудеса и потрясение.

Мы же переросли подобные чудеса сознанием и поэтому они превратились для нас в обычные будничные вещи. Ребенок, не понимая «чудес» техники, не отторгает их, воспринимая как должное, потому что у него имеется потенциал постижения. У кого этого потенциала нет (он уже иссяк или его вообще не существовало), тот превращается в консерватора, у того страх и стресс перед непонятным и непривычным довлеет над возможностью и желанием познать и объяснить загадочное и удивительное.

А так — ну ездит машина и ездит — и малыш воспринимает это, как обычное явление, а понимать начинает позднее, много лет спустя, когда, вырастая, достигает такого уровня развития сознания, который способен разделить машину на множество деталей, частей и понять их работу, каждой в отдельности и всех вместе в совокупности.

Именно так и решил смотреть Павел на говорящий кактус, и теперь ничто, как ему казалось, не могло смутить его спокойствия.

Он поставил чайник на огонь, достал вазу с вареньем и спросил у друга:

— Ну, что? Понравился тебе этот оригинал?

— Еще бы! Удивительное созданье. Странно, что столько лет молчал — и вдруг заговорил. Но, с другой стороны, если задуматься, то почему мы, люди, считаем себя единственными разумными существами? Ведь должны же быть и иные формы разума. Даже в животных заложены более низкие формы сознания, и они по-своему, не словами, а образами мыслят и принимают решения, как вести себя в той или иной ситуации. На одних рефлексах в нашей сложной жизни далеко не уедешь. Животное должно принимать решение, то есть образно мыслить.

Я сравнивал по уровню поведения домашнего кота и дворового, предоставленного самому себе и цель в жизни у которого — только набить себе брюхо. Домашний кот оказался более смышленым и, так сказать, образованным, потому что перенял от человека многие понятия. У него даже взгляд резко отличался от взгляда дворового кота: у одного был внимательный и анализирующий, наблюдающий и готовый принять решение, а у другого — дикий, тупой.

Кроме того, приборы показали, что биотоки мозга и зрительные образы у домашнего кота оказались выше. Этим я хочу сказать, что если на нашей земле имеются разные типы биологического аппарата мышления, то во вселенной их должно существовать еще больше. Не оправдываю тех ученых, которые возвысили человека в ранг единственного и неповторимого, и на этом факте мозги у них заклинило.

— Да, разные загадки существуют в природе, — согласился Павел. — Мне кажется, она специально подсовывает человеку тот или иной феномен, чтобы расшевелить его стереотипное мышление, а он всё ни с места. Действительно, и в самом деле — что я так испугался странностям в квартире? Это же Природа дает информацию к размышлению, а я, вместо того, чтобы философствовать, наблюдать, искать разгадку, стал искать неполадки в себе.

Закипел чайник, и Павел разлил в чашки душистый напиток.

— Вот он, наш консерватизм, — подхватил Валерий. — Привыкли считать, что должно быть так, как нам внушили, и любые отклонения от этого эталона воспринимаем как ненормальность. А между прочим, тот, у кого подобное консервативное мышление, никогда не сможет стать ни настоящим писателем, ни настоящим ученым. Любая мысль должна предполагать варианты. Вот у меня иногда появляется провокационная идея — а что было бы, если бы мы имели другую биологическую форму? Наше тело порой мне кажется очень несовершенным, оно ограничивает наши физические возможности и развитие интеллекта.

— Почему это интеллекта?

— Потому что подвержено болезням и усталости. Плохое здоровье препятствует развитию умственных способностей в том плане, что человек не использует все свои силы и энергию на развитие ума, часть приходится тратить на борьбу с болезнью. Кроме того, любая усталость тоже ограничивает наши порывы. Хочется работать и работать, внутри такая жажда созидания, а усталость хватает тебя за горло, валит с ног, приказывает: «Хватит», и остается неудовлетворенная и всепоглощающая жажда творчества. Вот тогда-то с сожалением и грустью думаешь о немощи тела, о несовершенстве своей материальной основы, не дающей возможности трудиться.

Усталость, слабость одолевают тело; бессилие, непереносимость перегрузок, болезни лишают нас возможности работать бесконечно, удовлетворяя неиссякаемую жажду созидания. И тогда хочется освободиться от своей несовершенной формы и приобрести такое состояние, которое не сковывало бы твою деятельность границами несовершенной материи. Да и вообще, если взглянуть на свое тело как на некую биологическую машину, то мы всё свое свободное время тратим на обслуживание этой машины.

На что уходит большая часть нашей жизни? Как ни странно — на ублажение собственного тела. Восемь часов работаем на производстве, чтобы заработать деньги, потом бегаем по магазинам и стоим в очередях, чтобы на эти деньги купить продукты. Затем три часа готовим пищу, чтобы за десять минут ее уничтожить. А сколько времени уходит на одежду, которая должна защищать и согревать наше тело. Опять же — бегать по магазинам, доставать, шить, содержать одежду в порядке, то есть стирать, гладить, штопать. Потом содержать непосредственно свое тело в чистоте: купаться, умываться, чистить зубы, делать прически, бриться, гулять и делать зарядку, лечиться, обязательно спать семь часов. Вот и получается — в сутки двадцать три часа уходит на содержание тела и один час — на ублажение и воспитание души. Слишком дорого обходится человеку его тело, а бедная душа, как беспризорный ребенок, довольствуется крохами. Вот поэтому и возникает провокационная мысль — а существует ли в природе что-нибудь более рациональное, более удобное и менее уязвимое?

Мы живем в четырехмерном мире, но имеются пятимерные, десятимерные и прочие миры. А если они существуют, то и там должны быть какие-либо формы жизни. Только мы соприкасаемся с их проекциями и поэтому не имеем возможности представить себе их полное изображение. Чтобы увидеть их целиком, то есть перейти из одного пространства в другое, необходимо приобрести добавочное пятое измерение.