Уильям Тенн - Разгневанные мертвецы
Роджер Грей шарахнул по стулу огромным кулаком.
--В том-то и дело, Ванг!--яростно воскликнул он.--Дети могут оказаться слишком хороши. Наши дети могут получиться лучше--и что тогда станет делать эта гордая и заносчивая раса реалов, которая так любит наделять низшие существа кличками?
Я сидел, снова глядя на них, но теперь видел совсем другую картину. Я видел не медленно ползущую ленту конвейера с человеческими органами и тканями, над которыми корпят усердные биотехники. Я видел не помещения, где десятки взрослых мужских тел плавают в питательном растворе, подключенные к обучающей машине, которая круглые сутки вдалбливает в них тот минимум необходимой информации, без которой это тело не сможет заменить человека на самом кровавом участке боевого периметра.
На этот раз я увидел казармы, полные героев, причем многие из них в двух или трех экземплярах. И сидят они, кляня судьбу, как клянут ее в казармах на любой планете, будь ты на вид герой или нет. Но их проклятия вызваны унижениями, которые прежде солдатам и не снились--унижениями, затрагивающими саму суть человеческой личности.
--Значит, вы полагаете,--проговорил я негромко, несмотря на заливающий лицо пот,--что вас сознательно лишили способности воспроизводить себе подобных?
Вейнстайн скривился:
--Пожалуйста, командир. Только не надо сказок.
--Вам никогда не приходило в голову, что сейчас главной проблемой нашего вида стало размножение? Поверьте, парни, что сейчас только об этом и говорят. Школьные дискуссионные команды на окружных соревнованиях обсуждают эту тему от корки до корки; каждый месяц даже археологи и ботаники, изучающие грибы, выпускают книги, где пишут об этом со своей точки зрения. Каждый знает, что если мы не справимся с проблемой воспроизводства, то эотийцы нас уничтожат. Неужели вы всерьез думаете, что при подобных обстоятельствах хоть кому-то будет сознательно отказано в возможности иметь потомство?
--Да что могут на общем фоне значить несколько мужчин-нулей?--взъярился Грей.--В новостях говорили, что за последние пять лет банки спермы никогда не были настолько полны. Мы им не нужны.
--Командир,--обратился ко мне Ванг Хси, выставив треугольный подбородок.--Позвольте и мне задать вам вопрос. Неужели вы искренне полагаете, будто мы поверим, что наука, способная воссоздать живое, высокоэффективное человеческое тело со сложной пищеварительной и сложнейшей нервной системой--и все это из кусочков мертвой и разлагающейся протоплазмы--не в силах хотя бы один-единственный раз воспроизвести и половые клетки?
--Вам придется мне поверить. Потому что это именно так.
Ванг сел, остальные тоже. На меня они больше не смотрели.
--Неужели вы никогда не слышали о том,--взмолился я,--что суть индивидуума заключена в его половых клетках в гораздо большей степени, чем в любых других частях его организма? Что некоторые биологи-чудаки даже считают, будто наши тела, и тела всех других существ, есть лишь переносчики, временные прибежища, с помощью которых половые клетки воспроизводят сами себя? И вообще это сложнейшая из всех биотехнических загадок! Поверьте мне, парни,--страстно добавил я,--что когда я говорю, что биология еще не решила проблему половых клеток, я говорю правду. Я точно это знаю.
Это их добило окончательно.
--Слушайте,--продолжил я.--У нас есть одна общая черта с эотийцами. Насекомые и теплокровные животные бесконечно далеки друг от друга. Но только у общественных насекомых и общественных животных вроде человека можно обнаружить индивидуумов, которые, хотя и не участвуют лично в цепочке воспроизводства, тем не менее жизненно важны для своего вида. Например, воспитательница детского сада--бесплодная, но несомненно незаменимая для формирования личностей и даже психики детей, о которых она заботится.
--"Лекция по ориентации для заменителей солдат номер четыре",--сухо произнес Вейнстайн.--Он вычитал все это в книжке.
--Я был ранен,--заявил я.--Я был серьезно ранен пятнадцать раз.--Я встал и принялся закатывать рукав. Он оказался мокрым от пота.
--Мы и так видим, что вы были ранены, командир,--неуверенно проговорил Ламед.--Это ясно по вашим медалям. И вам незачем...
--И после каждого ранения меня латали, и я становился как новенький. Даже лучше. Взгляните на эту руку.--Я согнул ее, демонстрируя.--До того, как старая рука сгорела в небольшой стычке шесть лет назад, я не мог нарастить на ней такие мускулы. К культе мне приделали руку лучше прежней, а рефлексы у меня, уж поверьте на слово, никогда не были столь хороши, как сейчас.
--Но что вы имели в виду,--начал Ванг Хси,--когда говорили, что...
--Пятнадцать раз я был ранен,--перебил я его, возвысив голос,--и четырнадцать раз меня восстанавливали. Но в пятнадцатый раз... Что ж, в пятнадцатый раз я получал рану, перед которой медики оказались бессильны. И они ничем не смогли мне помочь.
Роджер Грей открыл рот.
--К счастью,--прошептал я,--эта рана оказалась не на заметном месте.
Вейнстайн захотел меня о чем-то спросить, но передумал и сел. Но я сказал то, что он хотел узнать.
--Нуклеонная гаубица. Потом выяснили, что у нее был дефектный снаряд. Он убил половину команды на нашем крейсере второго класса. Я не погиб, но оказался на пути нейтронного пучка, вылетевшего назад.
--И этот пучок...--Ламед что-то быстро подсчитал в уме.--Это пучок стерилизовал бы любого на расстоянии менее двухсот футов. Если только на вас не был надет...
--Не был.--Я перестал потеть. Все кончилось. Я раскрыл свой драгоценный секрет и теперь смог глубоко вдохнуть.--Так что как видите... во всяком случае, я знаю, что эту проблему еще не решили.
Роджер Грей встал.
--Эй,--сказал он и протянул руку. Я пожал ее. Нормальная рука, разве что чуточку сильнее обычной.
--Экипажи "рогаток",--добавил я,--набираются из добровольцев. Кроме двух категорий: командиров и заменителей солдат.
--Наверное, по той причине, что человечеству легче всего ими пожертвовать?--спросил Вейнстайн.
--Правильно,--согласился я.--Потому что человечеству легче всего ими пожертвовать.
Он кивнул.
--Ну, черт бы меня побрал,--рассмеялся Ламед, тоже поднимаясь и протягивая мне руку.--Добро пожаловать в наш город.
--Спасибо,--отозвался я.--Сынок.
Он изумился, услышав последнее слово.
--Осталось рассказать совсем немного,--объяснил я.--Никогда не был женат, а в увольнениях был слишком занят в барах и всячески развлекаясь, чтобы заглянуть в банк спермы.
--Ого,--произнес Вейнстайн и указал на стену толстым пальцем.--Значит, вот оно как?
--Вот именно. Это и есть моя Семья. Единственная, которая у меня когда-либо будет. А этих штучек,--я постучал по своим медалям,--я набрал почти достаточно, чтобы заработать право на замену. Как командир "рогатки" я в этом уверен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});