Теодор Старджон - Гибельдозер (Killdozer)

— И как же ты после этого устраивался на работу? — спросил Келли.

— А он меня не выгнал, — грустно ответил Харрис. — Он сказал, что не может увольнять такого идиота. Сказал, что хочет иметь меня рядом, на случай, если сам сделает какую-нибудь глупость.

— Спасибо, ребята, — поблагодарил Том. — Это прекрасный способ объяснить, что никто не застрахован от ошибок, — он встал, повернул руку к свету, осмотрел повязку. — Вы можете думать, что хотите, но я не могу вспомнить, чтобы сегодня вечером на плато кто-нибудь сделал глупость. И кончим об этом. Должен ли я говорить, что версия Денниса — чушь собачья?

Харрис произнес одно грубое слово, начисто отметавшее Денниса и все, что он сказал или мог сказать.

— Все в порядке, — кивнул Пиблз. — Деннис и его красноглазый дружок держатся вместе, но они и вместе недорого стоят. А Чаб будет делать то, что ему скажут.

— Ты их всех вычислил, да? — Том пожал плечами. — Кстати, мы будем строить аэродром, или нет?

— Будем мы его строить, — подтвердил Пиблз. — Только… Том, у меня нет никакого права давать тебе советы, но будь, пожалуйста, осторожнее. От твоих вспышек никакой пользы и масса вреда.

— Я постараюсь, если смогу, — проворчал Том.

Они разошлись по спальным мешкам.

А Пиблз был прав. Том совершил ошибку. Утром Деннис сказал «убийство», когда узнал, что ночью, во сне умер Ривера.

Несмотря на все происшедшее, работа двигалась. С такой техникой трудно потерять темп. Келли вырезал из склона по два кубических фута земли каждым взмахом большой лопаты, туда-сюда шныряли «дампторы» — самые лучшие самосвалы из всех существующих. Деннис со своим катком прокладывал дорожки, а Том и Чаб сменяли друг друга в кабине бульдозера, который использовали теперь в две смены, чтобы компенсировать отсутствие Семерки. В промежутках прораб и заместитель возились с вешками и картой. Пиблз проводил техосмотр, а в свободное время собирал свою мастерскую, чинил системы охлаждения, перезаряжал батареи. Операторы сами заправляли свои машины и это не отнимало много времени. Камни и мергель из огромной выемки в центре площадки перевозили на край болота, которое лежало на дальнем конце проектируемого аэродрома. Потом самосвалы, чьи огромные колеса поднимали клубы пыли, ссыпали свой груз и разравнивали его, а потом по вновь образованной суше проходил фыркающий двухцилиндровый бульдозер. Когда на пути проходчиков встал завал, они взорвали его аккуратно расставленными шестидесяти-процентными зарядами динамита, образовавшуюся яму заполнили камнями из руин, насыпали мергелем и пустили каток.

Кончив обустраивать мастерскую, Пиблз поднялся вверх по холму посмотреть на Семерку. Обнаружив машину, он некоторое время стоял, потирая затылок, потом покачал головой, спустился вниз и нашел Тома.

— Я тут видел Семерку, — сказал он, когда воющий двухцилиндровик остановился и с него спрыгнул Том.

— И что ты нашел?

Пиблз развел руками.

— Вот такой список, — он опять покачал головой. — Том, что там произошло на самом деле?

— Сошел с ума предохранительный клапан, и она пошла гулять, — быстро и твердо сказал Том.

— Да, но… — Какое-то время он глядел Тому в глаза, потом вздохнул. — Ну, ладно, Том. Все равно я не могу чинить ее там. Мне нужен этот бульдозер, чтобы стащить ее вниз. И мне нужна помощь — там начисто заклинило ручной тормоз, и правая гусеница слетела с направляющих.

— Ох-х. Вот почему она не могла добраться до мальчика на стартере. У нее гусеницы не крутились, да?

— Чудо, что она прошла, сколько прошла. Гусеница выглядит так, как будто ее кто-то жевал. Машина шла на передних направляющих. И это еще не все. Капот треснул, как и говорил Харрис, и Бог знает, что я найду внутри.

— А зачем беспокоиться?

— Что?

— Мы можем обойтись и без этого бульдозера, — сказал Том. — Оставь ее, где стоит. У тебя и без этого полно работы.

— Но почему?

— Но ведь не обязательно устраивать всю эту возню.

Пиблз потер пальцем кончик носа и сказал.

— У меня есть запасной капот, есть направляющие, есть даже лишний стартер. И у меня есть материалы, я могу сделать те части, которых не хватает, — он показал на кучи земли, оставленные самосвалами. — Вы держите на приколе второй каток, потому что используете эту машину как бульдозер. И не говори мне, что вам не нужен второй. Если все пойдет, как идет, тебе придется остановить один или два самосвала.

— Я подумал о том же, как только закрыл рот, — выдавил Том. Поехали.

Они сели и поехали к зарослям на берегу, чтобы забрать кабель и несколько инструментов.

Дейзи Этта все еще стояла на краю плато, ее прожекторы были наведены на то место, где мягкий дерн еще хранил отпечаток тела юноши и следы носильщиков. Вид у нее был весьма плачевный — оливковый корпус здесь и там пестрел царапинами, в некоторых местах металл уже был затянут красно-бурой ржавчиной. И хотя земля была ровной, машина не могла стоять прямо. Ее правая гусеница слетела с направляющих, а потому Семерка скособочилась, как человек со сломанным бедром. И то, что заменяло ей сознание, усиленно работало над главным парадоксом бульдозера, который обязан осознать каждый оператор, осваивающий эту машину.

Этот парадокс — самая тяжело усваиваемая вещь в профессии. Бульдозер, ползущая мощь, толстокожий шумный бегемот, воплощение знаменитой неудержимой силы. Ошарашенный этим зрелищем новичок, в голове которого крутятся позаимствованные у телевидения картинки непобедимых армейских танков, начинает работу с ощущением безграничной власти и пытается смести все преграды на своем пути, не зная о хрупкости стального радиатора, ломкости марганцовистого лезвия, плавкости перегретого баббита и, главное, о той легкости, с которой гусеницы вязнут в грязи. Вылезая, чтобы взглянуть на машину, которая за двадцать секунд превратилась в груду металлолома, или обнаружив, что не видит собственных гусениц, оператор испытывает то удивленное чувство вины, которое захлестывает каждого человека, совершившего крупную ошибку.

Итак, она стояла там, Дейзи Этта, сломанная и бесполезная. Ее построили эти мягкие упрямые двуногие, если они похожи на другие расы, строившие машины, они смогут позаботиться о ней. Способность изменить напряжение пружины, двигать контрольный штырь, или сводить до нуля трение подшипника или гайки не поможет заделать трещину в головке цилиндра или привести в чувство перегревшийся стартер. Этот урок следовало выучить. И он был выучен. Дейзи Этта отремонтируют и в следующий раз — да, в следующий раз она хотя бы будет знать свои собственные слабости.