Джейн Линдскольд - Королевский гамбит

Он приблизил картинку с внешних камер аэромобиля.

Люди, от мала до велика, мужчины, женщины, и дети, заполняли пространство между парковкой и временным святилищем на краю Индиго Солт Флэтс. Святилище было не более чем плоской обнаженной скалой, но там было нагромождение с маленькими подношениями: цветы, картины, свернутые записки, личные пожелания. Он узнал репродукцию группового портрета, сделанного на их с Элизабет помолвке, десятки вянущих коронационных венков, керамическая точная копия древестного кота Короля Роджера, Монро

Уважая горе Королевской семьи, народ Мантикоры совершал импровизированное паломничество в последнее место на планете, где их король был жив. Без сомнения, когда Роджер будет похоронен, его могила станет центром для излияния их горя, но пока его подданные путешествовали к месту его смерти.

Слезы подступили вновь, горячие и неумолимые, и на сей раз, Джастин позволил им продиться, доверяя автопилоту, посадку. Ему было жаль, что Елизавета не видит этого — кем был Роджер. Это казалось несправедливым, что Король не увидит эту последнюю спонтанную дань двадцати пяти годам своего правления к его жизни и служения.

Джастин справился со слезами, когда его аэрокар встал на опрятной посадочной полосе, которая была построена для удобства Короля Роджера. Маленькая группа зданий выросла поодаль в стороне: дом охраны, частное шале, ангары. Каждый был построен, чтобы противостоять нападению на суверена или его гостей; каждый, в итоге оказался бесполезен, чтобы предотвратить смерть, которая настигла Короля в их тени.

Как только Джастин спустился по трапу аэрокара, дверь поста охраны открылась и навстречу ему вышел мужчина. Подобно всем членам регулярного подразделения безопасности Королевской Семьи, он был Армейским офицером с боевым опытом, отобранным лично короолём. Высокий мужчина, с накачанной внешностью жителя тяжелого мира и бляхой Батальона Медных стен на плече, он передвигался с легкой хромотой

Джастин Зирр?

Да

"Я капитан Аддерсон" — капитан говорил с резким акцентом ледяного плоскогорья на Сфинксе: "Если Вы пройдёте внутрь я завершу проверку ваших документов".

Конечно

Джастин спешно последовал за Аддерсоном в прохладную тень караульного помещения. Капитан, улыбнулся, и указал место возле своего стола. Оглянувшись, Джастин отметил, что местные сканеры, которые сделали бы честь линейному кораблю, были активизированы, их данные поступают на голокуб так, что Аддерсон, даже, переключившись на новую задачу, контролировал обстановку частью внимания.

Я видел Вас утром на коронации, мистер Зирр.

Вы там были?

"Нет. Я был приписан к Солт Флэтс с тех пор, как пололомал ногу — я не поддаюсь регенерации и доктора не смогли починить её полностью. По большей части служба здесь, не более чем почётная полуотставка, но сегодня я оказался на передовой. Паломничество началось примерно через час после выхода новости о смерти Короля на публичных каналах.

Аддерсон прижал руку Джастина к сканеру отпечатков, взял образец крови, и направил его взгляд в оптический сканер. Пока это продолжалось, его тон был слегка извиняющимся.

— Некоторые из Отдела считают посетителей кем-то вроде падальщиков, и, полагаю, кое-кого действительно можно так назвать — особенно репортеров. Но большая часть не нарушает границу. Они приходят скорбеть и молиться. Вот почему я думаю о них как о паломниках.

Джастин кивнул: "Это было и моей мыслью, когда я увидел их. Что репортёры надеялись найти здесь?"

Аддерсон пожал плечами: "Я действительно не знаю. Тело короля было убрано, место крушения очищено. Всё это было сделано в течение часа после его смерти."

Его голос затихал, пока он говорил, так что последние слова были почти неслышны.

"А вчера на дежурстве были Вы?" — спросил Джастин

Притворившись занятым передачей результатов сканирования в файлы персонала, Аддерсон получил момент, чтобы собраться. Когда он заговорил снова, его тон был почти нормальным.

— Был, — сказал он. — И я видел то, что случилось там.

Аддерсон кивнул головой на голокуб. Позади него компьютер просигналил в подтверждении, что запись Джастина совпадает с теми данными, что он только что ввёл.

Джастин глубоко вздохнул. Он мог уйти сейчас, но если бы предположение Элизабет было правильно, а не просто выдвинуто с горя, то Андерсон мог бы быть ценным ресурсом — или потенциальным врагом.

"Не могли бы Вы припомнить последний день Короля — Может какие-то личные детали"

Аддерсон глянул с подозрением. "Вы же не собираетесь продать это журналистам?"

— Нет. — Джастин удержал свое инстинктивное негодование от проявления в голосе. — Я спрашиваю, чтобы я мог сказать королеве Елизавете. Она только что потеряла ее отца, ее мать убита горем, и ее маленький брат…

— Бедный Принц Майкл, — сказал Аддерсон. — Такой молодой и такое горе.

— Точно, — сказал Джастин. — Я хотел бы дать Бет устный портрет ее отца в последний день. Кое-что для нее, чтобы продержаться в течение этих следующих нескольких дней, когда будет слишком легко только помнить его вынутым для похорон. Действительно ли он был весел?

Аддерсон кивнул. — Смеялся и дразнил королеву, планируя их соревнования. Они практиковали причудливые маневры. Она была почти столь же хороша, как он — лучше в некоторых вещах.

Джастин кивал, помня головидео Короля и Королевы, изящно скользящей, перекручивание через воздух рядом. На мгновение он испытал ужасное подозрение, что королева Анжелика, возможно, составила заговор, чтобы убить своего мужа, но он отклонил его, как только оно сформировалось.

— Таким образом они согласились ходить на лыжах раздельно, — подсказал Джастин.

— Верно, — продолжил Аддерсон. — Техники Отдела проверили их снаряжение, и король поспорил с ними, когда они отказались пропустить лыжи, которые он привез с собой.

— О? — Джастин почувствовал, что его пульс ускорился.

— Да, это была новая модель. — сказал Аддерсон, — и им не понравились показатели мощности на молекулярной схеме между лыжами и поясом. Король не хотел и слышать об этом, говорил, что не верит, что они не в порядке. Думаю, это был новый комплект.

Джастин воздержался от упоминания, что гравилыжи были подарком от новой королевы. Если бы это когда-либо стало известно, то под вопросом была бы собственная честь Елизаветы.