Павел Комарницкий - Хозяин Вселенной

– Ап! – раздаётся команда.

Мы взлетаем одновременно.

Я сажусь перед носом у "Ивана", моя жена за его спиной, но такой нехитрый приём не проходит – биоробот одним движением разворачивается и уходит в сторону, избегая удара с тылу. Нас теперь отлично видно – маскировка отключена. Голограммы послушно изображают панику, "Иван" же, напротив, сохраняет завидное хладнокровие, и на лице его вежливая улыбка – ну ясно, он очень рад нас видеть.

И внезапно робот бросается на Ирочку.

Время будто загустело, стало вязким, словно смола. Медленно-медленно движется лапа биоробота с растопыренными когтями, выдвинутыми из таких человеческих пальцев...

Взрыв в голове!

Я пришёл в себя так же внезапно, как и вышел. Обрубки "Ивана" пытаются расползтись, но Ирочка отшвыривает их в кучу, одновременно издавая пронзительный визг, от которого мурашки по коже. Очевидно, именно от этого визга тени-голограммы резво разбегаются из поля зрения, как тараканы.

"Взлёт, Рома, взлёт!!!"

Ноги сами подбрасывают меня вверх. Как это неудобно, летать в скафандре, как мешают "пырялки"... И в этот момент прекращает работать "гаситель".

Взрыв! Если бы там был настоящий "Иван", нас бы заметно тряхнуло, наверное, несмотря на включившуюся защиту. Однако и так звуковой эффект неслабый... Всё?

"Нет, не всё. Сейчас я разберусь с Эйю, а у остальных составителей этих милых тестиков ещё есть время раскаяться!" – это Ирочка.

– Поздравляю, зачёт! – говорит нам обоим инструктор, когда мы, злые и распаренные, приземляемся рядом. – Молодцы, просто молодцы! Вам выпал самый трудный билет, но вы справились. Обычно режутся из-за несогласованности – в одиночку одолеть эту тварь с деактивированным скафандром практически невозможно...

"Рома, ты спереди, я сзади. Неужто уважаемый Эйю крепче того "Ивана"?"

Глава 3

Уравнение с неизвестными

– Папа, гляди, как я ещё могу!

– Ай, молодец!

Мауна резвится вовсю – переворачивается, кувыркается, и наконец повисает на одной ноге, уцепившись пальчиками ступни за перекладину. Розовые культяпки на спине смешно трепещут – рефлексы крылатого существа уже дают о себе знать. Тренажёры для маленьких ангелов напоминают лес висячих гимнастических трапеций и колец, торчащих из стен упругих резиновых палок и прочих загогулин. Да, одна из комнат нашего жилища превращена в натуральный тренажёрный зал, правда, самораскладывающийся и самоубирающийся.

– Папа, а я вот так вот ещё умею!

– Ну ты вообще у меня!

Нечаянная радость тоже принимает активное участие в гимнастическом шоу – отчего не развлечься? Зверюшка висит в кольце, хлопая крыльями, и у меня возникает стойкое ощущение, что вот-вот она заявит на чистом русском языке: "Попка дурррак!"

"Ира, Ир..."

"Ау, любимый?"

"Она высоко забралась, под потолок. Ну как упадёт?"

"Не упадёт, ангельские дети – не человечьи, Рома. Врождённая ловкость. А если даже вдруг, так высоты недостаточно, чтобы сломать себе что-либо, у нас крепкие кости. Поплачет и опять полезет"

"А ты скоро?"

Шелестящий бесплотный смех.

"Соскучился?"

"По тебе – всегда. Если бы не Мауна Романовна, уже бы зачах от тоски"

Меня словно обдаёт теплом костра.

"Скоро, милый. Уже совсем скоро!"

– Мама, привет! – Мауна резво спускается из-под потолка, как земная мартышка. – Я тебя слышу и тоже соскучилась!

"Ну теперь мне просто деваться некуда, кроме как немедленно вылетать домой" – улавливаю я ответ, адресованный не мне, и шелестящий смех тоже. – "Играйте с папой, я скоро. Яиц мелких принести вам?"

– Да!

"А ты учись разговаривать не открывая рта, доча"

– Ага, а если он сам не закрывается!

Господи, как я счастлив!

– Папа, мама велела нам вдвоём играть! – дочура запрыгивает на меня, как котёнок на дерево, обхватывает руками и ногами.

– Ну раз велела, непременно! – я обнимаю малышку четырьмя конечностями, остро сожалея, что не могу использовать ещё и ноги. – А во что мы будем играть? Говорящий мячик?

– Нет, в мячик не хочу! Ты меня подбрасывай и хвали, а мы с Нечаянной радостью будем визжать!

– Да, шеф!

Повинуясь моей команде, тренажёры сворачиваются с глаз долой. Я начинаю подбрасывать Мауну вверх, восхищаясь красотой её полёта в строгом соответствии с полученными инструкциями. Дочура визжит и хохочет, Нечаянная радость носится вокруг, внося посильную лепту в какофонию визга – в общем, веселье до краёв.

– Всё, хватит! – я ставлю малышку на пол. – Купаться пойдём? Пока мама не прилетела...

– Только ты меня мой!

– А сама?

– Самой неинтересно!

Разумеется, против такого довода мне нечего возразить.

Открытый душ в хозблоке хлещет со всех сторон тугими струями. Дочура шлёпает себя ладонями по животу и культяпками по спине, покуда я намыливаю мочалку. Мочалка и мыло, кстати, имеют самый обыкновенный вид, появись подобный товар где-нибудь в Москве, никто не сообразит, что это изделие иного мира – плоская округлая лепёшка и путанка из разноцветных синтетических нитей.

– Папа, а у меня крылышки ещё подросли!

– О, и правда!

Вообще-то увеличение крылышек со вчерашнего дня без микроскопа не обнаружить, но я говорю совершенно искренне – раз есть у ребёнка такое ощущение, значит, это правда.

– Ага, не ждали? – в дверях хозблока стоит Ирочка, держа в руке корзинку, полную мелких яиц.

– Мама, мама прилетела! – Мауна бросается к матери. – Ждали, ждали, ещё как ждали!

– Ой, ты вся мокрая!

– А папа меня уже выкупал, вот! Чтобы не тратить драгоценное время, отпущенное на общение ребёнка с вечно занятой матерью, – последнюю фразу дочура произносит моим "стандартным" голосом.

– О, как это мудро! – в глазищах моей ненаглядной бесится смех.

– Он и сам нечаянно выкупался, но ты не переживай – папа сейчас и с тобой выкупается, вот! – говорит дочура самым искренним тоном. – И сделает с тобой всё-всё, что ты захочешь!

– Это он сам тебе сказал?

– Нет, не сказал. Но он так думает!

Выдав заключительную фразу, ребёнок исчезает из хозблока. Ещё секунду мы стоим, и вдруг валимся друг на друга от хохота.

Да уж... При всех неоспоримых достоинствах открытая и неограниченная телепатия имеет серьёзные недостатки...

–... Примерно вот так. Ни одного упоминания о подобных существах нет ни у кого. Данная цивилизация не входит ни в один из "клубов".

Дневная жара спала, и прохладный воздух вливается в проём. Мы лежим на диване, обнявшись. Возможно, я сделал не "всё-всё", как заверяла маму Мауна-младшая, но отнюдь не так уж мало. Однако потехе час, а всё остальное время у нас нынче уходит на дело.