Георгий Гуревич - Темпоград. Научно-фантастический роман

И ему Свен протянул соблазнительные ножи. Тот выразил интерес. Но вручить подарок было невозможно. Пойманный за руку воин опомнился, старался вырваться, дергался, толкая могучего Свена. Мало того: свободной рукой достал меч и тыкал теперь острием в пружинящее поле.

Свен показал на него обжоре, дескать, утихомирьте, иначе объясняться не могу. Тот лениво потянулся к своему мечу… и с неожиданной точностью, единым взмахом отсек пойманную руку своего же воина.

Юстус отвернулся, бледнея. Вот и первая косвенная жертва контакта. Но что же делать? Не оповещать о предстоящей катастрофе? Больше будет жертв. Вести переговоры иначе? Как именно? Неторопливо? Но время поджимает.

Свен между тем на мгновение выключил поле, и окровавленный обрубок вывалился, пачкая ковер. «А мы на Земле прирастить сумели бы», — со вздохом подумал Юстус. Свену же некогда было жалеть и сочувствовать. Он кинул к ногам толстяка десяток золотых ножей и поспешно замкнул, поле.

Далее последовало повторение сценария: звездное небо на экране, ракета, Свен, выходящий из ракеты, Свен в скафандре, сближение двух Лямбд…

И еще через полчаса Свен сообщил:

— Учитель, я обещал горы золота этому Чингисхану, и он готов лететь куда угодно. Если прикажете, я привезу его, но будет ли толк, не знаю. Чужие жизни для него ничто, спасать намерен только себя. И даже не это главное. Во всем его племени не больше тысячи воинов. Племен таких в степях сотни. Они не ладят, воюют, воруют друг у друга стада. Говорят на разных наречиях. Чтобы объясниться, переходят на язык каких-то травоедов. Видимо, имеются в виду земледельцы, возможно, они на более высокой ступени развития. И если их язык — здешняя латынь, только они могут оповестить всю планету. Я лечу к этим травоедам, учитель, куда-то на запад, за горы. Из-за хребта сигналы не доходят. Так что не тревожьтесь, видеть меня вы не будете.

Минут через десять экраны погасли. Тогда-то и начался в полной мере мучительный труд бездействия: беспомощное ожидание.

Перелетая хребет, Свен повторил: «Вернусь к ночи, самое позднее — к завтрашней ночи. Но если не вернусь, не рискуйте, учитель, не пытайтесь меня выручать. Как-нибудь выкручусь. А не выкручусь — моя вина, моя беда. Вы же должны сохранить себя, потому что наиглавнейшее — оповестить Землю. А пока ждите».

И Юстус ждал.

Первый час он думал, какой молодец Свен. Перед отлетом выглядел вялым, почти сонным. Но это был сон Ильи-Муромца — покой для накопления сил. Силы пригодятся в действии, незачем растрачивать их на суету. И вот пружина распрямилась. Прекрасно, что в разведке Свен. Сам Юстус не смог бы действовать так энергично и инициативно. Он старик, ему каждый шаг обдумать надо.

Но прошел час и второй; Свен ничего не сообщал о своей инициативе. Юстус начал думать, что задача у Свена нелегкая. У земледельцев, вероятно, большое государство, сотни тысяч, миллионы воинов, а у Свена всего лишь тысяча лошадиных сил. Стало быть, тысяча лошадей может смять его. Свен поднял в воздух одного четырехрога — две тонны, с двумя тоннами он справился. Но тысяча лошадей — это тонн четыреста, тысяча людей — тонн шестьдесят. И если Свена застанут врасплох… если навалятся скопом…

Кроме того, техника может и отказать, думал Юстус на четвертом часу. Испортится «асушка», и Свен окажется без пищи. Откажет «неприкасаемость», я Свен окажется без защиты. Притом же в чужой атмосфере каждый микроб может ранить смертельно. Не было же времени для карантина, для неторопливой проверки микроорганизмов.

На шестом часу, когда солнца А и В начали клониться к закату, Юстус решил, что он имеет право не ждать в бездействии. Мало того: он не имеет права ждать, он обязан снасти товарища. Жалко, что медлил, время тратил. К сожалению, смеркается: в темноте безнадежно вести поиски. Но за ночь он подготовится и вылетит на рассвете. Итак, надо подготовить скафандр, проверить поле неприкасаемости, зарядить АС… И взять оружие, да, и оружие. Нечего цацкаться с этими живодерами. Рогатых они убивают, чтобы живот набить; руки отрубают друг другу просто так, для разговора, ножом отвечают на подарок. Ну и пусть себе гибнут. Нельзя же спасать насильно.

Утром он вылетел, но тут же вернулся. Побоялся разминуться. И хорошо, что вернулся. Экраны заговорили часов в десять.

— Учитель, я прилечу к вечеру. День выпросили у меня на сборы. Трое с Реки — из страны так называемых травоедов — полководец, жрец — наблюдатель звезд и еще один — наиглавнейший, Толкователь воли богов. Кроме того, вождь-охотник и вождь-скотовод. Хватит пятерых?

Миниатюрные, не больше жука, ползуны, монотонно гудя, обматывали звонкой, почти прозрачной ленточкой пальцы ног, пятки, щиколотки. Гребнеголовые тоиты (Тойрх, Тойихх, Той или Тойтл — так называли свой мир земледельцы) внимательно смотрели на отбывающих: верховный жрец с показным презрением, Клактл со сдержанным любопытством, полководец с недоверием и опаской, скотовод с самодовольной уверенностью хитреца. Этот был уверен, что его обманывают, но все равно он сам всех перехитрит. А первая пара полулежала на тугих струях воздушной перины: вождь охотников — тот, что угощал Свена мозгом быка, фаталистически спокойный, раз и навсегда запретивший себе удивляться, и рядом с ним — Юстус. Ничего не поделаешь, приходилось возвращаться на Землю. Контакты оказались важнее астрономических наблюдений, а в контактах Свен был сильнее старого ученого.

— Но все-таки, учитель, — спросил Свен, когда жуки уже замотали плечи старика. — Все-таки, на что вы надеетесь? В стране земледельцев около миллиона жителей, на планете — миллионов двадцать. Мы же с вами знаем уровень земной техники. Вы думаете, что можно вывезти двадцать миллионов до восемнадцатого июля?

Юстус вздохнул тяжело:

— Я знаю уровень земной техники, Свен. Я знаю, что через установку МЗТ можно пропустить тысячу тоитов, не больше. Честно говоря, я надеюсь только на Темпоград. На тринадцатое число было назначено открытие. Если оно задержалось, не представляю, чем может помочь Земля.

4. ДЕТСТВО ГЕРОЯ

Пора познакомиться с главным героем.

Вот анкетные данные: фамилия — Январцев, имя — Лев, по матери — Мальвинич, в соответствии с галантным и, в сущности, справедливым обычаем третьего тысячелетия — называть при знакомстве имя матери, а не отца. Год рождения — 2080-й, месяц не имеет значения для повествования, место рождения — Москва на планете Земля. Краткая характеристика: «У окна стоящий». Так озаглавил свою книгу первый биограф Льва Январцева — его школьный учитель Б.Силин.