Андрей Щербак-Жуков - Ёлки-моталки в далёком космосе

ЖЕНЯ: Что же мне делать? Я не могу больше в этом мире, я сойду с ума. Здесь все время идет война, а у меня раскалывается голова от чужой боли!

КОЛДЫБАЙ: Ты должен восстановить то состояние, в котором был перед самым переносом, вспомнить и произнести все мантры или заклинания, что говорил тогда... Может быть, у тебя это получится снова...

Великий маг Колдыбай разводит руками. Все остальные молча стоят, опустив взоры вниз.

КОЛДЫБАЙ: Я могу еще чем-то вам помочь?

ШУ: Да нет...

ЛУ: Нет...

ЛИН: Больше ничем...

КОЛДЫБАЙ: Тогда извините...

Великий маг Колдыбай отодвигает гардину - за ней видна степь и стоящий в траве звездолет с чуть помятой обшивкой - последствие экстремальной посадки.

Ребята выходят один за другим, оглядываются - а шатра уже нет, только бескрайняя степь до самого горизонта.

ЖЕНЯ: Почему вы не попросили его перенести хоть вас куда-нибудь?

Ему никто не отвечает, все молча идут по траве.

Женя и Лин, грустные, сидят на ступеньках трапа обездвиженного звездолета, кругом трава.

ЛИН: Ты ведь вспоминал целые куски прошлой жизни!

ЖЕНЯ: Да, вспоминал...

ЛИН: Подумай, что тебя заставляло? Что этому предшествовало?

ЖЕНЯ: Предшествовало...

ЛИН: Ага.

ЖЕНЯ: Предшествовало... Постой! Каждый раз произносилось ругательство "елки-моталки"! И я тут же вспоминал Максим Максимыча с его постоянной песенкой...

ЛИН: Какой песенкой?

ЖЕНЯ: Да чушь полная.

Елки-моталки...

Просил я у Наталки,

Просил я у Наталки

Колечко поносить...

На тебе, на тебе...

Не говори матери

О том, что я дала тебе

Колечко поносить.

Лин смеется в голос.

ЛИН: Забавная штучка, надо будет запомнить...

ЖЕНЯ: Да ну, пошлятина.

ЛИН: Значит говоришь, елки-моталки?

ЖЕНЯ: Абсолютно точно.

ЛИН: А ну-ка, скажи еще раз!

ЖЕНЯ: Елки-моталки!

ЛИН: Жестче, решительней!

ЖЕНЯ: Елки-моталки!

ЛИН: Громче, злее!

ЖЕНЯ: Елки-моталки!

ЛИН: Ну, как?

ЖЕНЯ: Никакого результата... Ругаться нужно от души, тогда выходит естественно.

ЛИН: Это точно... Ну, ты не расстраивайся, это дело времени - рано или поздно ты ругнешься по-настоящему и сразу все вспомнишь.

ЖЕНЯ: Ну, предположим, я вспомню, как оно все было... но как же мне напиться?

ЛИН: Напиться?

ЖЕНЯ: Да-а. В момент переноса я был мертвецки пьян! Этого и вспоминать не надо - достаточно было посмотреть на мою физиономию.

ЛИН: Понятно... И что тебе для этого нужно?

ЖЕНЯ: Водка.

ЛИН: А как ее добывают?

ЖЕНЯ: Ее покупают в магазине...

ЛИН: А еще? Должен же быть еще какой-нибудь способ!

ЖЕНЯ: Еще гонят самогон... Правда я слабо себе представляю, как. Нужен самогонный аппарат... А я не знаю его конструкции...

ЛИН: А из чего гонят?

ЖЕНЯ: Из сахара... Фруктов всяких... Пшеницы еще... Из разного гонят...

ЛИН: Значит, как минимум, нужен природный углерод... Понятно...

ЖЕНЯ: Что понятно?

ЛИН: Да, ничего... Дело ясное, что дело темное. А химическая формула у этой водки есть?

ЖЕНЯ (оживленно): Это смесь воды и спирта!

ЛИН: Какого?

ЖЕНЯ: Черт его знает... А вспомнил:

И солнце ярче светится,

И мир прекрасен наш,

Когда в желудке плещется

Цэ-два-аш-пять-о-аш...

ЛИН: Это же этиловый спирт.

ЖЕНЯ: Ну, да...

ЛИН: И что его пьют?

ЖЕНЯ: Ага.

Лин скептически покачивает головой.

ЛИН: Ну смотри, тебе пить...

ЖЕНЯ: Было б что...

Лин достает из небольшого заплечного мешка чистый лист бумаги и карандаш, что-то записывает.

ЛИН: Так-так-так... Ну реакция мне более-менее понятна... А ты не мог бы хоть вспомнить, как он выглядит?

ЖЕНЯ: Спирт? Прозрачный такой...

ЛИН: Да нет же. Этот как его... космогонный аппарат...

ЖЕНЯ: Самогонный...

ЛИН: Ну, да, самогонный...

Женя и Лин что-то чертят на листе бумаги.

ЖЕНЯ: Вот здесь огонь, здесь вода, сюда едет пар...

ЛИН: А это?

ЖЕНЯ: А это называется змеевик...

ЛИН: Покажи-ка... Вот это у тебя не так... Вот так надо... А если мы сделаем еще вот так, то на брожение уйдет гораздо меньше времени...

ЖЕНЯ: Покажи.

ЛИН: Вот.

Из-за небольшого холма появляется одновременно несколько летательных аппаратов, выкрашенных в коричневый цвет. Они стремительно приближаются.

По траве к звездолету бежит Шу - вероятно, он был где-то поблизости. Он кричит и размахивает руками, однако и без его криков все уже ясно.

ШУ: БУРЫЕ! Бурые! Выследили, суки!

Женя бросается к звездолету.

ЛИН: Куда? Топлива нет, оружия нет... К тому же твоя голова...

Из звездолета выскакивает испуганная Лу, бросается на шею Жене.

ЛУ: Что делать?

ЖЕНЯ (вложив всю злость бессилия): Елки-моталки...

Женя сидит на диване. Напротив, в облюбованном кресле, - Максим Максимыч. Оба уже изрядно пьяны и продолжают пить дальше.

Женя еще и грустен. Похоже, у него депрессия.

МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Да, елки-моталки... Не грусти ты, Женька!

Максим Максимыч вскакивает и начинает маршировать вокруг стола, выкрикивая в такт с шагами.

МАКСИМ МАКСИМЫЧ:

Елки-моталки...

Просил я у Наталки,

Просил я у Наталки

Колечко поносить...

Женя улыбается, потом смеется, а потом и сам подскакивает и начинает прыгать по кругу вслед за Максим Максимычем, вторя ему.

МАКСИМ МАКСИМЫЧ И ЖЕНЯ (хором):

На тебе, на тебе...

Не говори матери

О том, что я дала тебе...

Колечко поносить...

Оба, весело смеясь, валятся на диван. Максим Максимыч тут же вскакивает.

МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Женька, пора снег грести! Бери лопату!

Зимняя ночь. На улице темно. Максим Максимыч и Женя, надевая на ходу телогрейки, выходят во двор. От их разгоряченных лиц идет пар.

Они смеясь убирают снег - загребают его лопатой и кидают под деревья.

МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Хочешь экспромт?

ЖЕНЯ: Давай!

МАКСИМ МАКСИМЫЧ:

Сияньем даль озарена...

Вдали не видно ни хрена!

Ха-ха-ха...

Максим Максимыч бросает снег с лопаты в Женю. Оба смеются.

ЖЕНЯ: А у меня лирика...

МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Давай лирику!

ЖЕНЯ:

Скоро март, а я уже не в состоянии

У весны просить любовь, как подаяние...

Женя в ответ бросает снегом в Максим Максимыча.

МАКСИМ МАКСИМЫЧ: У меня тоже есть лирика...

ЖЕНЯ: Ну давай!

МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Сейчас...

Он замирает, как будто пытается вспомнить стихи.

ЖЕНЯ: Ну!

МАКСИМ МАКСИМЫЧ (неожиданно, тонким мерзким голоском):

Елки-моталки...

Просил я у Наталки,

Просил я у Наталки...

Женя в приступе смеха падает в снег. Потом вскакивает и, набрав в лопату побольше снега, бросает его в Максима Максимыча. Тот, не переставая петь, бросает снегом в Женю.

Максим Максимыч и Женя перебрасываются снегом и горланят вдвоем противными пьяными голосами.