Владимир Васильев - Прости им…

Мою инициативу по организации гласности нашего открытия Ромка тоже поддержал и тут же подключился к процессу — свою часть принялся перекачивать. И в четыре руки да в два компа начали трансляцию в Интернет на несколько сайтов сразу с пометкой «Для срочного распространения! Научное открытие!».

Пока информация распространялась по миру, мы времени впустую не теряли, хоть и сдвинулись по нему чуть вперед, дабы действительно быть неуязвимыми для идиотов. Полученные результаты требовали детального анализа в чисто научном плане — математический анализ, физическая и психиатрическая интерпретация. Ну, и обсуждение личных впечатлений. Как без этого? Суха теория, мой друг, пока ее словами не оближешь…

Хотя теории как раз и не было — одни лишь теоретические слюни, которые мы пускали в ноосферу от переизбытка эмоций.

Главное же — у нас имелись железобетонные факты изменения реальности, против которых не попрешь и не станешь пытаться объяснить их сновидением или сдвигом психики под действием аппаратуры. В комнату нашу никто войти не может — факт, трансформатор отключить — тоже очевидность. То есть эксперимент защищает сам себя, сохраняя условия для существования. Стало быть, реально существует нечто, способное на такую самооборону. Это ясно не только нам, но и тем, кто нас испугался.

А может, они правы, что боятся? Мир иной обнаружил себя (или мы его обнаружили) и вошел в непосредственный контакт с нашим прежним миром, который больше таковым не останется, даже если мир иной опять спрячется.

Что же будет?..

Мы посмотрели друг на друга, пытаясь обнаружить изменения прежнего облика, знакомого, кажется, до мельчайших деталей, потому что детали эти были любимыми. Вроде все на месте, на первый взгляд. А на второй, оказалось, что лицо Ромео начинает слегка светиться изнутри, будто тамошний его образ медленно проступает сквозь здешний. Это было красиво.

Да, это было прекрасно! Леноша стала божественно женственна! Гораздо прекрасней, чем на том свете.

И… мне показалось, что я чувствую еще чье-то присутствие. Кого-то очень родного, без кого дальнейшая жизнь невозможна. И в удивленном взгляде Леноши тоже проступало это ощущение.

Не произнеся ни слова, мы поднялись и, держась за руки, пошли в комнату отдыха. Там не было видеокамер точно. Здесь были, потому что ценное оборудование. Хотя на время экспериментов их отключали, включая на ночь и на выходные дни. Информационная безопасность побеждала криминальную.

В Леноше всегда присутствовало это ошеломительное свечение. Помню, когда я впервые пришел к ней в группу на работу, чуть не ослеп: открыл дверь и обалдел — она повернулась ко мне с вопросом в глазах, а от лица ее исходил свет. Не только от глаз или улыбки, а от всего лица, а может, даже и от всей фигуры. Тогда я сразу и бесповоротно влюбился. Когда она заговорила, свечение потихоньку спряталось, но я-то запомнил, что оно есть. Позже я рассказал ей об этом, а она смеялась, явно мне не веря, и целовала, признаваясь, что тоже влюбилась с первого взгляда, но долго не позволяла себе это признать.

Теперь же Леноша светилась так, что в комнате, где мы не стали зажигать света, было светло. Особенно, когда сбросила с себя одежду.

Я вспомнил ее объятия в мире ином, когда она обняла меня здесь — это было столь же ошеломительно блаженно и пронизывало меня насквозь, как какое-то поле — магнитное, электрическое, гравитационное или все сразу, хотя это было порожденное нами поле любви. Мне так думалось, вернее, ощущалось, потому что мысли смешались и ушли на второй план, а потом и вовсе исчезли вслед за временем и пространством.

Вернулись мы в мир только к утру, потому что во сне опять вместе путешествовали в мире наших душ. Это было захватывающе интересно, а вернувшись, мы твердо знали, что мир изменился, потому что в нем зародился новый дух, который объединит наших Родовых Человеков. Не убьет, не зачеркнет, а сделает новой единой сущностью, как не исчезают компьютеры, включаясь в единую сеть, а обретают новые возможности.

Мы оба знали, что у нас родится сын. И уже любили его.

Правда, мир еще не знал, что настолько изменился. Он был занят совсем другим — перевариванием нашего открытия, информация о коем уже разнеслась по Сети и смутила умы. Кто-то верил, кто-то — нет, но обсуждали все. Естественный процесс. Главное, что отмахнуться от проблемы уже не было возможности, и нельзя уже молча придавить нас в приступе инстинкта самосохранения. Если все человечество не впадет в этот приступ.

Отслеживать все дискуссии в интернете у нас, естественно, не было времени. Заглянули на знакомые научные сайты. Выложенные там высказывания были очень осторожны, мол, информация требует проверки, возможна фальсификация. Нормальная научная реакция, основанная еще Фомой неверным. На это мы и рассчитывали — проверяйте, помогите нам разобраться. Правительственный сайт молчал, видимо, ожидая вразумительной реакции научных консультантов. А остальной интернет штормило — всем же интересно, есть ли тот свет и что там творится.

Что там творится, в полной мере и мы пока не знали — только заглянули туда краешком духа смятенного смертного. Там казалось, что все знаем, а здесь выяснилось, что фиг без масла — большая часть информации, очевидной там, здесь не могла быть интерпретирована из-за отсутствия соответствующих понятий и слов. Осталось только смутное ощущение присутствия и досада от собственного убожества. И некоторая надежда на то, что со временем, когда наш эксперимент перестанет быть экспериментом, превратившись в часть жизни, в процесс истинно духовного познания, появятся и понятия, и слова, и мироощущение, сформированное новым знанием.

Ужасало лишь то, что пока эксперимент не может стать частью жизни не только по научно-техническим причинам, а, главное, из-за чрезвычайной дороговизны оборудования, которое в обозримый исторический промежуток времени не подешевеет. Если, конечно, человечество не пересмотрит экономические приоритеты. А на фига ему их пересматривать? Скорей всего, элита оставит эту возможность для себя, став еще более элитарной и недосягаемой для большинства. Хотя, возможно, и это — путь, ведущий к прогрессу — ведь тот, кто побывал там, прежним не останется, как не остались прежними мы с Леношей. Но в какую сторону пойдут изменения в каждом конкретном случае, предсказать невозможно. А вдруг и в духовном мире идет борьба за… За что они там могут бороться? За обладание вечностью? За более правильный путь развития и взаимоотношений между смертной и бессмертной сущностями?.. Приходится признать, что в порыве удивления и первого знакомства мы ничего не узнали о социальной сфере мира иного. Есть ли она, вообще? Каковы ее особенности? Если есть социум, то должна быть и социальность — законы существования и сосуществования… Ох, как много еще нам надо узнать! Позволят ли?..