Стивен Спилберг - Близкие контакты третьего рода

Он наклонился к переднему окну машины и спросил:

— Мосье Лакомб?

Это был Лафлин.

Пассажиры Айристы-31, слишком уставшие, чтобы предъявлять какие-либо претензии, были чрезвычайно довольны тем, что в конце концов приземлились в Индианаполисе.

Стюардесса открыла переднюю дверь, и шесть здоровенных мужчин поднялись по трапу, приставленному к борту самолета, в люк, а затем и в салон. Двое из них прошли в летную кабину экипажа, а четверо стояли в проходе у открытой двери, как будто хотели заблокировать вход.

Пассажиры, забыв об усталости, с любопытством наблюдали, как оба пилота, радист и бортинженер в сопровождении двух мужчин в деловых костюмах вышли из летной кабины.

В иллюминаторы правого борта было видно, как два черных лимузина увозят летный экипаж.

Мужчины в костюмах снова поднялись по трапу в салон самолета. Они прошли вдоль рядов кресел, раздавая пассажирам маленькие карандаши и карточки компании ИБМ. Попросив у стюардессы микрофон, один из них обратился к пассажирам:

— Граждане, я Джек Де Форест, говорю с вами от имени научно-исследовательской службы военно-воздушных сил и усовершенствования полетов. Мы приносим нам свои извинения за задержку и нарушение графика полета. Нам искренне хочется, чтобы вы как можно скорее приступили к своим обычным делам. В том, что произошло, нашей вины нет. Во время полета самолет случайно попал в ограниченный коридор, где проводились секретные испытания, о чем не было известно ни вашему пилоту, ни администрации авиакомпании.

Пассажиры недовольно заворчали. Послышались возгласы: «Я так и думал, ну конечно, это все военные…».

— Я сказал, что не займу у вас много времени, и это действительно так, — продолжал Джек Де Форест. — Я прошу всех пассажиров, имеющих при себе фотоаппараты, киноустановки, видеокассеты и магнитофоны, передать их нашим людям.

Реакция пассажиров была мгновенной и негодующей. Джек поднял руку, пытаясь их успокоить, но никто не обращал на него внимания.

— Послушайте, — сказал он в микрофон. — Вам все будет возвращено через две недели. Обещаю. Но вы ни должны заполнить маленькие карточки, которые мы вам раздали, указав ваше имя, фамилию, адрес и сделав опись того, что вы передаете нам. Все это — слайды, фотографии и прочее — вы получите обратно за наш счет.

Тем временем в салон самолета вошел Лакомб и вслед за ним Лафлин. Они наблюдали, как пассажиры, ворча, заполняли карточки ИБМ.

Лакомб повернулся к Лафлину и что-то тихо сказал ему по-французски.

— Господин Де Форест, — громко сказал Лафлин, отчего все пассажиры тут же с любопытством отвлеклись от карточек. — Скажите командованию экипажа, что нам нужна полная нетронутая запись полета. И еще…

— Да?

— Не мойте самолет.

Лафлин, передавая по-английски все, что тихо говорил ему Лакомб, вдруг осекся. Он заметил, что пассажиры с тревогой и озабоченностью прислушиваются к нему. Он понял свою ошибку, но поздно.

Момент был неприятный. Лакомб, Лафлин, Де Форест и другие отдавали себе отчет в том, что среди пассажиров обязательно найдется кто-нибудь, кто на следующий же день будет искать представителей прессы. Знали они и другое: то, что произошло ночью, — это только начало.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Диспетчерская служба электрической компании не могла связаться с Ниари. Он выключил свой телефон, установленный в машине. У него не было никакого желания разговаривать сейчас с Айком Гаррисом.

Ведя машину сквозь темноту ночи в Толоно, Ниари видел над собой только звездное небо, а свет автомобильных фар едва пробивал стелющийся весенний туман, поднимающийся из оврагов по обеим сторонам дороги. Ниари не чувствовал себя одиноким. Его приемник непрерывно улавливал телефонные переговоры полиции.

— У-5. Дежурный патруль Лонгли. Прием.

— Продолжайте.

— По заданию 10–75 на пересечении дорог Кобрероуд и Мидлтаун Пайк я наблюдаю… полагаю, что это уличные фонари в жилом квартале у подножия горы. Около 200 людей в пижамах… Похоже, что здесь происходит какое-то субботнее празднество.

Яркий пучок света неожиданно осветил плечо Ниари через заднее стекло машины. Разглядывая карту дорог, Ниари машинально протянул руку в окно и помахал ею. Автомобиль поровнялся с ним и кто-то крикнул:

— Ты едешь посередине, осел!

Ниари остановил машину, развернул на рулевом колесе карту и нашел на ней Конбрероуд и Мидлтаун с пометкой Д-56 М-34. Однако от этого его собственное местонахождение ему ничуть не стало яснее.

Рой нажал стартер, и его машина, шурша шинами, тронулась с места. Спустя минут пять, Ниари понял, что окончательно заблудился.

Совсем отчаявшись, он подъехал к длинному ряду припаркованных автомашин. Отсутствие света, по-видимому, позволяло любому воспользоваться автостоянкой. Заметив машину Ниари, к нему стали приближаться люди, размахивая карманными фонариками.

— Где я нахожусь? — обратился Ниари к женщине в платке, из-под которого выпирали бигуди. — Это Толоно?

Женщина не успела ответить.

— Докладывает Лонгли, — неожиданно раздался радиоголос патруля. — Здесь все освещено. Я полагаю, что это натриевые пары. Они поднимаются… опускаются… подождите минуту… Они уходят немного в сторону.

— Господи! — воскликнул Ниари.

— Лонгли! — устало произнес диспетчер. — Объясните свое местонахождение.

— И мне тоже, — пробормотал Ниари.

— Я нахожусь рядом с начальной школой в Инглсайде в северо-восточном направлении.

Рой выглянул из окна машины:

— Где начальная школа в Инглсайде, кто-нибудь знает?

— Вам надо поехать в обратном направлении, — охотно объяснил какой-то парень с дробовиком в руке. — До строения 70, потом…

— Свет удаляется! — снова прорвался голос патрульного Лонгли. — Уходит на северо-запад, на Дайтону.

— Где Дайтона? Быстро!

— Это еще легче, — сказал парень с дробовиком. — Поезжайте по любой дороге в восточном направлении, пока не доедете до здания муниципалитета-9 и жилого дома на ферме-11, но не останавливайтесь, там висит знак «Ведутся строительные работы».

Парень еще продолжал говорить, а Ниари уже переключил передачу и отъехал задним ходом.

Пять минут спустя Ниари опять почувствовал, что заблудился в своем родном городе. Он ехал по какой-то проселочной дороге, окруженный еще более плотным безжизненным туманом. По изрытой колдобинами дороге он добрался до перекрестка. Остановив машину, Ниари осветил фарами дорожный знак. Указательный щит! Ниари развернул карту на рулевом колесе, согнул маленький гибкий кронштейн лампы так, чтобы она поярче светила, и склонился над картой.