Джон Уиндэм - Зайцем на Марс

— Нарекаю этот корабль именем «Глория Мунди»[3]. Да направит путь его Бог и да приведет Он его к нам обратно целым и невредимым.

Фильм об этом событии показывали во всех кинотеатрах. Нелегкий подвиг транспортировки «Глории Мунди» из цехов в Кингстоне, где она родилась, на подходяще пустынную часть солсберийской равнины, где она должна стартовать, отслеживался во всех подробностях. Когда открылось, что часть дороги заминирована, поднялась волна народного негодования, и атмосфера в обществе дошла до лихорадочного накала. Все наперебой гадали, кому это понадобилось. Заверения, что самого Дейла постоянно охраняли двое или более вооруженных полицейских детективов, общественность встретила с огромной признательностью. Написанная во время первого экваториального рейса песня «Керти, Король Облаков» вновь обрела популярность и уступала по частоте исполнения только национальному гимну. В последние две недели пресса действительно разошлась во всю, и публика, преданно откликаясь на ее усилия, готовилась вторгнуться на равнину в масштабах, вызывавших у властей тревогу.

Первым активным признаком подготовки к старту в сером свете того исторического понедельника стал подъем более дюжины маленьких управляемых аэростатов, выкрашенных в ярко-желтый цвет. Они расположились кольцом вокруг места действия. В пределах отмеченного ими периметра не разрешалось появляться никаким судам, кроме полицейских патрулей, и считалось, что этот пятимильный круг с избытком гарантирует безопасность. В воздух поднялось полдюжины полицейских гирокертов, они зависли в стратегических точках, откуда могли контролировать движение и на земле, и в воздухе. С запада прилетел, громыхая, первый в тот день огромный хараплан. Он приземлился и высадил своих пассажиров, а через пять минут улетел за новой партией. Со всех сторон начали пребывать машины всех видов: от изящного флипа до массивного гиробуса, все под кружащимися белыми парусами с отражающимися лучами утреннего солнца на ярко раскрашенных корпусах. Их парковка стала серьезной задачей. Через полчаса перегруженное дорожное движение замедлилось до утомительного переползанья с черепашьей скоростью на самой низкой передаче.

Со стоянок воздухолетов и автомобилей вливались толпы народа, направляясь к своим загородкам, а немногие счастливчики — к трибунам. Лотошники хорошо поставленными голосами предлагали серебряные побрякушки в виде миниатюрных ракет, открытки с фотографией Дейла, фотографии самого ракетного корабля и носовые платки с теми же изображениями в качестве подходящих сувениров в память о данном событии. Работала сотня полевых кухонь. Полдюжины громкоговорителей грянули неизбежное «Керти, Король Облаков».

Где-то около девяти тридцати зависший в воздухе полицейский гирокерт номер 4 приблизился к номеру 5. Пилот номера 4 взял мегафон и крикнул коллеге:

— Ты только глянь на толпу внизу, Билл. Словно гребаный муравейник, верно?

Билл в гирокерте номер 5 кивнул.

— Если они и дальше будут прибывать такими темпами, то нам придется парковать их вертикально,— проорал он в ответ.

Лежавшая под ними равнина преобразилась. Многие акры сельской местности за пределами маяков-аэростатов покрылись автомобилями и воздухолетами. Из них к кругу аэростатов тянулись скопления черных точек, делаясь по мере приближения все гуще и гуще. Барьер, который удерживал публику на безопасном расстоянии, уже выглядел сплошным черным кольцом диаметром в две мили, более толстым с западной стороны, где располагалось разные временные строения, несколько трибун, вышки для наблюдателей и операторов радио и телевидения. И, наконец, в самом центре в блистательной изоляции виднелась сама «Глория Мунди».

Портативные мастерские для тех, кто занимался последними испытаниями и наладкой, убрали, оставив только обесцвеченные прямоугольники примятой травы, показывающей, где они стояли последние две недели. Исчезла также и ограда из оцинкованного железа, сдерживающая любопытных все эти недели, и ракета, все еще укрытая чехлом, осталась под охраной полицейского кордона.

К полудню толпа все еще росла. Владельцы киосков с прохладительными напитками начинали гадать, хватит ли у них запасов, и в соответствии с законами экономики повышали цены. Какой-то самозваный пророк под знаменем, допускающим, что «Воля Божья свершится», терпеливо предупреждал своих, к сожалению, легкомысленных слушателей о святотатственном аспекте предстоящего события. А с вышки телерадиовещания диктор уверенно сообщал миру:

— День выдался прекрасный. Лучше и быть не мог.

Люди все еще прибывают, как прибывали весь день, и хотя взлет назначен на полпятого, волнение уже достигло небывалых высот. Думаю, вы слышите шум толпы. Здесь теперь, должно быть, полмиллиона народу. Вам не кажется, мистер, Джонс?

Как поняли слушатели, мистер Джонс полагал, что на равнине собралось как минимум три четверти миллиона.

— Наверное, вы правы. В любом случае народу много, а день действительно прекрасный. Вам не кажется, мистер Джонс?

Слухи стекались к трибуне прессы, как железные опилки к магниту.

— Ее дюзы не выдержат старта,— заявил Треверс из «Хейл».— Один мой знакомый, металлург из Шеффилда, заверил меня, что неизвестно сплава, способного выдержать такую температуру...

— Она не сможет взлететь,— говорил Деннис из «Рефлектора».— Она слишком тяжелая. Сотрудник «Коммерческих Взрывчатых Веществ» показал мне цифры. Ракета перевернется и вспашет землю. И надеюсь, Бог даст, она попрет не в мою сторону.

— Если она взлетит,— допустил Друз из «Верэйэсити» — то у нее не будет ни единого шанса преодолеть это чертово притяжение. Положитесь на мое слово — это будет еще один полет Драйверса.

Тенсон из «Координатора» точно знал, что увеличение темпов постройки означало неполные испытания.

— Чистое безумие,— таков был взгляд сотрудника «Эксцесс».— Ракеты должны быть маленькими. Можно с таким же успехом попробовать запустить в космос собор святого Павла, как и взлетать на этой здоровенной штуке.

Коротышка из толпы подергал за рукав сержанта полиции Ярдера и показал на небо.

— Смотрите, сержант, вон гирокерт в кольце аэростатов.

Сержант Ярдер прикрыл ладонью глаза от солнца и поглядел, куда нацеливался указательный палец самаритянина.

— Это мистер Кертенс и остальные, сэр. Их-то пришлось пропустить, иначе и спектакль не состоится.

Прибытие воздухолета заметили и другие. Раздались приветственные крики, сперва негромкие, но звук нарастал до тех пор, пока не взметнулся ввысь, перейдя в громовой рев из десятков тысяч глоток. Зрители сообразили, что Дейл, наконец, здесь. Воздухолет медленно опустился и совершил посадку. Открылась дверца, и Дейл помахал рукой, приветствуя толпу. Он сошел на землю, а за ним последовали четверо спутников. Несколько мгновений спустя дружно ринувшиеся вперед фургоны киношников и автомобили прессы заслонили их от толпы. Гирокерт снова взлетел, и компания из фургонов и автомобилей придвинулась к зачехленной ракете.