Михаил Герчик - Лети, Икар!

Только сейчас, когда тебя уже нет на «Малахите», я отправлю радиограмму о катастрофе. Отправлю, даже если после конца передачи на корабле замрут все приборы. Ведь гелиоэлектростанция не улавливает почти никаких лучей: «Малахит» находится очень далеко от ярких светил. А энергию уцелевших планетарных двигателей можно использовать лишь при взлете и при посадке.

Я не имею права надеяться только на то, что сведения, которые я послал с тобой, благополучно дойдут до Земли.

Твой путь, сынок, далек и тяжел, и еще неизвестно, удастся ли тебе завершить его. А тайна «зоны неприступности» должна быть разгадана в любом случае. Стоит тебе сбиться с пути, и на Земле твердо поверят в то, что звездная система Омеги состоит из антиматерии. И тогда погибнет моя мечта и мечта миллионов людей. А это не должно случиться.

Ожегов встал и вышел из штурманской трубки в радиоаппаратную. Сосредоточенно, не торопясь, он закодировал краткое сообщение о причинах катастрофы «Малахита», затем подключил батареи на передатчик, рассчитал направление сигналов и нажал на кнопку подачи энергии.

И короткие голубые всплески энергии по специальному каналу устремились из корабля в черную пучину космоса.

Стрелки на счетчиках, показывавших запасы энергии, резко поползли вниз. Передать свою подпись под радиограммой Ожегов уже не успел: циферблаты всех приборов мгновенно погасли.

Спотыкаясь в темноте, ощупывая, словно слепой, руками стены, Ожегов вернулся в штурманскую рубку, нашел кресло и сел в него.

Вот и все. Сейчас пусть в аккумуляторах накапливается та ничтожная энергия, которую может дать гелиоэлектростанция. Может быть, она пригодится, чтобы еще раз включить локатор и приборы или обновить состав воздуха. А пока делать ему больше совершенно нечего.

Сейчас с каждой секундой Икар удалялся от него больше чем на 280 тысяч километров. Долетит ли он до Земли? Андрей Дмитриевич невольно вздрогнул, когда представил себя на месте Икара. Двенадцать-четырнадцать лет в одиночестве!.. Какое это счастье, что эти долгие годы он проведет во сне. Питающие автоматы, которые зарядил Ожегов, будут поддерживать организм мальчика, они, как заботливые няньки, будут следить за каждым его движением.

…Веселые звуки марша, заполнившие рубку, заставили Ожегова выпрямиться в кресле. Они говорили о том, что прошло уже шесть часов с того мгновения, как он Остался на «Малахите» один, и пришло время гимнастики и обеда. Андрей Дмитриевич так привык к режиму на корабле, который соблюдался исключительно строго, что, отогнав обступившие его воспоминания, пошел в кромешной темноте в спортивный зал. Поплавав в бассейне, наполненном голубой ионизированной водой, и сделав несколько сложных упражнений, он вернулся в штурманскую рубку освеженный и бодрый, чтобы перед обедом взглянуть на показания приборов. На несколько секунд их можно было включить — в аккумуляторах гелиоэлектростанции уже накопилось немного энергии.

И он увидел, что «Малахит» вступил в зону темной туманности и медленно, но неуклонно набирал скорость. Очевидно, на корабль начало действовать гигантское гравитационное поле неизвестной звезды или планеты, затаившейся в глубине туманности. Скорость уже составляла около трех километров в секунду, и стрелка электронного измерителя продолжала идти вверх. Линия маршрута на карте превращалась в широкую дугу.

Маленькое пятнышко на экране локатора насторожило Андрея Дмитриевича. В это же мгновение ровно загудела вычислительная машина, на матовой панели вспыхнул длинный ряд цифр, и Ожегов, похолодевший от волнения, включил планетарные двигатели. Останки «Малахита» стремительно притягивались к какому-то космическому телу.

«Малахит» вздрогнул. Огромную перегрузку, возникшую при включении планетарных двигателей, начавших торможение, мог выдержать только такой закаленный и натренированный человек, как Ожегов, для всякого другого она была бы губительной.

Через час скорость «Малахита» упала до двух километров в секунду, а вскоре, регулируя подачу энергии и направление реактивных струй, Ожегов ввел его в атмосферу неизвестной планеты, выпустил тормозные парашюты. Корабль превратился в спутника планеты.

Мощный телескоп, снабженный расчетным устройством, от которого ни на мгновение не отходил Ожегов после того, как убедился, что планетарные двигатели и парашюты крепко удерживают корабль, рассказал ему о том, что сверкавшая отраженным светом красной звезды неизвестная планета остыла миллионы лет тому назад. Сейчас это было главное. Ожегов знал, если «Малахит» не сгорит в ее атмосфере, планета сможет стать ему надежным пристанищем на долгие годы, пока не появится в этом районе новая экспедиция землян. А это было лучше, чем бесцельно бороздить просторы космоса, рискуя быть в любое мгновение уничтоженным каким-нибудь метеоритом или осколком материи.

И он повел «Малахит» на посадку.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Звездочка» начинает полет. • Встреча с Землей. • Поединок с метеоритом. • К «проходу Ожегова». • Сигнал из космоса. • Глаза, управляющие машинами. • Удар. • Во власти неведомого. • Чужой звездолет

Сознание медленно возвращалось к Икару. Вначале перед глазами в быстром хороводе проплыли оранжевые, фиолетовые, желтые круги, затем появилось ощущение ноющей, тупой боли во всем теле, вызванной перегрузкой при отлете «Звездочки». Икар уже не раз испытывал такую боль и знал, что через несколько минут она пройдет, оставив после себя лишь чувство непомерной усталости, которое тоже незаметно исчезнет.

Но на этот раз все было совсем по-другому. Замкнутому в тесной кабине мальчику казалось, что боль никогда не утихнет: тонкий комариный звон заложил ему уши, жгучая тоска по отцу захлестывала воспаленный мозг.

Вот и все. «Звездочка» мчится по направлению к орбите Плутона, ведомая сложнейшими машинами. Она не собьется с курса, заданного отцом, и, если ему удастся благополучно миновать «зону неприступности», через шесть лет космические корабли Земли, возможно, подберут его. И тогда Икар передаст им документы, которые отец сложил в этих продолговатых контейнерах, тускло поблескивавших в своих гнездах, и поведет новый корабль к двойной 14-й звезде в созвездии Омега, до которой так и не долетел его отец.

Пробыть шесть лет одному в крохотной кабине, в которой можно сделать только три шага в длину и один в ширину!.. Икар вспомнил старинную книгу об узниках Петропавловской крепости, которые томились в таких одиночках десятки лет, и ему стало страшно.

И вдруг он услышал песню. Здесь, в космосе, в миллиардах километров от Земли сильный мужской голос пел песню о смелых людях, проложивших дорогу к звездам. Это была любимая песня отца.