Александр Колпаков - Гриада (Художник Л. Смехов)

— Чего она испугалась?! — удивился академик.

Вдруг откуда-то сверху в поле нашего зрения появился летательный аппарат, представлявший собой яйцо, да, огромное яйцо с прозрачными стенками. Внутри него находилось «человек» пять существ весьма учёного вида. Они сидели в мягких, удобных креслах вокруг овального стола, на котором стояли различные приборы непонятного вида. Часть яйца была занята какой-то установкой — очевидно, это был двигатель. Аппарат неподвижно повис в полуметре от «земли». В нём открылась дверь, и существа не спеша вышли наружу.

— Вот и хозяева, — сказал Пётр Михайлович. — А мы боялись, что оставлены на произвол судьбы. Однако надо впустить бедную обезьяну, а то её вопли испугают их.

И он нажал кнопку автоматического открывания люка. Вконец перепуганная «зверюга» вихрем ворвалась в астролёт. Дрожа всем телом, она забилась в дальний угол.

Итак, всемирно-историческое событие назревало: впервые за всю историю человечества сейчас состоится встреча его посланцев с собратьями по разуму. Мы бесстрашно вышли из астролёта. Сила тяжести на поверхности этой планеты была, вероятно, слабее земной, так как передвигаться было удивительно легко. Собратья перестали рассматривать «Уранию» и повернулись к нам.

Некоторое время длилось общее молчание.

— Пётр Михайлович, а вот знакомый старикан: я запомнил его ещё на диске-спутнике.

Действительно, это был тот самый старик с фиолетово-белёсыми глазами. Он что-то сказал резким, отрывистым голосом. Эти звуки были похожими на те, которые возникают, когда перекатываются металлические шары. Тотчас один из его спутников вернулся в аппарат и вынес оттуда небольшой ящичек с экраном. Судя по всему, старик был у них за главного.

— Интересно, что они собираются делать? Как вы думаете?

— Да это же ясно, как день. Сейчас будут преподаны уроки разговорного языка.

Старик включил принесённую машинку. На зеленоватом экране возникли буквы нашего языка, которые мы сообщили им ещё на спутнике. Потом «собрат» показал жестами, универсальным языком Вселенной, что хочет услышать от нас, как складываются буквы в слова.

— Понимаю, — заметил Самойлов. — Достаточно нам назвать несколько предметов, как они по этим немногим словам составят представление о нашей грамматике. Тогда они смогут воспользоваться электронной машиной, чтобы сделать перевод с геовосточного на свой язык.

Самойлов показал на себя и произнёс: «Я человек». Это прозвучало несколько комично. Я тоже вытянул руку и сказал, указывая на астролёт: «Ракета». Затем показал на небосвод и назвал: «Небо».

Вскоре мы также вооружились электронной машиной и другими приборами. Попытки объясниться возобновились. Старик продиктовал и воспроизвёл на экране свою азбуку, которая состояла из ста двенадцати букв, напоминающих наши математические символы и геометрические обозначения. Да!… Их язык был неизмеримо сложнее нашего. Старик несколько раз назвал нам ряд предметов, но мы никак не могли уловить грамматические закономерности языка. С переводом же с геовосточного языка на свой «собратья» справились легко. Вероятно, их аппаратура, была гораздо совершеннее нашей.

— Как тебя зовут? — спросил я старика.

И тотчас на экране их прибора появились фразы местного языка. Старик понял мой вопрос и ответил:

— Элц.

Потом Элц в свою очередь задал мне какой-то вопрос. Наш прибор преподнёс такой перевод:

— Хар-тры-чис-бак…

— Дикая околёсица, — сказал Пётр Михайлович, пожав плечами. — Значит, составленная нами программа * никуда не годится? Нужно ещё долго вникать в их язык, чтобы правильно составить команду для электронной машины. Придётся объясняться односторонне.

Таким образом, мы оказались в положении спрашивающих, которые не понимают ответов на свои вопросы.

— Что ж, раз они превосходно понимают геовосточный язык, расскажем им о себе, — решил Самойлов.

И он вкратце рассказал «собратьям» о Земле, о человечестве, о цели нашего прибытия на их планету. Они внимательно слушали, но их лица ничего не выражали, они являли собой холодное, почти неживое бесстрастие мраморных статуй. Однако в глубине их глаз я уловил отблески интереса и удивления.

— Мы, земляне, ваши друзья и собратья по разуму и прилетели с единственной целью — познакомиться с вашей наукой и культурой, обменяться опытом познания природы, установить постоянную связь между нашими мирами, — сказал в заключение Пётр Михайлович. — Мы очень рады встретить здесь высокоразвитых людей.

Академик протянул Элцу руку, желая обменяться рукопожатием. Но, вместо того чтобы пожать протянутую руку, старик взял обеими руками кисть Самойлова и, поднеся ближе к своим глазам, стал внимательно рассматривать ладонь.

— У них, вероятно, не принято пожимать руку, — заметил я. — Возможно, жестом приветствия здесь служит потирание лба.

Элц прислушался к моему замечанию: ведь наш разговор был для него понятен, так как по экрану безостановочно бежали ряды слов. Поэтому после моей фразы Элц стал тереть свой лоб.

Академик рассмеялся.

— Он неправильно понял твоё замечание. Как называется ваша планета? — спросил Пётр Михайлович вслед за этим.

— Гриада… — услышали мы в ответ.

— Гриада? — переспросил я. — Красивое название. Значит, жители планеты — гриане… Что вы намерены делать с нами? Куда мы сейчас пойдём?

Элц подал знак, и двое гриан показали нам на аппарат-яйцо, видимо, приглашая куда-то лететь.

Я отрицательно покачал головой:

— Нет, не выйдет. Я никуда не пойду от астролёта. Мы уйдём, а они потом растащат «Уранию» по частям в свои музеи!…

Нам снова показали на аппарат.

— Не упрямься, Виктор, — тихо посоветовал Пётр Михайлович. — Не забывай, что они — хозяева и мы в их власти Делай, что говорят. Я думаю, что с «Уранией» ничего не случится. Закроем её шифрованной комбинацией, ведь строители предусмотрели и это.

Наспех забрав кое-какие необходимые вещи, мы в последний раз окинули взглядом порядком надоевший, но теперь такой родной салон, выключили все механизмы и приборы в рубке, сбросили скафандры и вышли наружу. Пётр Михайлович набрал шифрованную комбинацию на своём радиопередатчике и излучил её в виде радиоимпульсов Эти импульсы воздействовали на электронный автомат, закрывающий люк. Теперь он откроется только после вторичного излучения такой же комбинации, которую мы хорошо запомнили.

Едва мы вышли из астролёта, как почувствовали, что попали буквально в пекло. Нас поджаривало со всех сторон. Академик посмотрел на наручный термометр и сказал: «Ого!»