Мария ГАЛИНА - 2009 № 9

Сейчас волшебники действовали как самые простые люди. Применять особые возможности не просто неосмотрительно, а смертельно опасно. Ищущие заклинания в данном случае не помощники, коснешься ненароком уцелевшего фрагмента, и истекающая энергия испепелит тебя, прежде чем успеешь сказать «Ой!». Поэтому колдуны просто прочесывали местность, особо внимательно оглядывая места, выжженные колдовским пламенем.

Находку они углядели почти одновременно. Изогнутый черный коготь почти пол-локтя длиной торчал из оплавленного камня. Должно быть, здесь бойцы ударились о землю, но еще нашли в себе силы подняться и продолжить бой в вышине. А коготь, случайно вонзившийся в камень, был оторван и потому уцелел.

Долгую минуту волшебники стояли возле находки, не смея поверить удаче. Стояли молча, хотя и понимали, что время идет, и сила истекает из будущего артефакта, бесцельно превращаясь в скверну. Сейчас надо извлечь коготь из камня, залечить рану, окутав туманом темных заклятий. Сверху лягут светлые заклинания, потом опять темные... Неутомимо, раз за разом, пока небывалый раритет не будет окончательно законсервирован. А потом придет время решать, как распорядиться немыслимой удачей. Только потом, ибо иначе коготь попросту изноет и бесследно исчезнет, как исчезла легендарная коллекция рыцаря Онеро, от которого не осталось ничего, кроме сказочных историй.

И все же колдуны стояли и думали о том, что произойдет после окончания совместного труда.

— Эту вещь отдавать на сторону нельзя, — произнес Влох.

— Согласен.

— И принадлежать она должна только одному.

— Так, — на этот раз Дардейл оказался лаконичнее товарища.

— Но сначала артефакт должен быть изготовлен.

— Это тоже верно.

— А потом...

— Потом наш договор будет расторгнут, и мы сразимся за право владеть когтем.

— Если победа окажется за мной, я постараюсь оставить тебя в живых.

— Не получится. Не знаю, кто из нас победит, но второй будет сражаться до конца и погибнет наверняка. Так что не стоит обольщать друг друга ложными надеждами. Все должно быть честно и договорено до конца.

— Хорошо. Пусть так и будет. А теперь — за дело!

Маги разошлись, встав по разные стороны от находки, и приготовились раскалывать камень.

Чужеродный звук привлек их внимание. В окружающей тишине, когда всякое существо крупнее божьей коровки, было мертво, человеческие шаги по каменистой осыпи звучали резко и угрожающе. Волшебники обернулись и увидели Радима, который неспешной походкой приближался к ним.

— Ты жив? — нелепо произнес кто-то.

— Сами, что ли, не видите? — переспросил Радим. — Чего мне умирать-то?

Он шагнул вперед, наклонился над когтем.

— Стой! — заорал Дардейл. — Сгоришь!..

— Это вы уже говорили... — возразил Радим и одним рывком выдернул впаявшийся в камень коготь.

— Верни назад... — на выдохе произнес Влох. — Это наше!

Радим медленно покачал головой.

— Ты хоть понимаешь, что это?! — выкрикнул Дардейл. — Это будет величайший из артефактов, если, конечно, не загубить его сейчас! Для тебя эта вещь бесполезна, а мы искали нечто подобное всю жизнь.

— Без этого когтя дракон не сможет ожить или воскреснет калекой, — негромко произнес Радим. — Неужто вы думаете, что ради ваших артефактов я пожертвую своим последним драконом? Корешки аюклы вы получили, а дракон останется у меня.

— Как это, твоим драконом? — выдавил Влох сквозь перехваченное горло.

Дардейл, понявший все раньше, медленно опустился на колени.

— Темный Властелин...

Радим, не отвечая, сел на горячий камень. Долго молчал, поникнув головой. Потом мучительно произнес:

— Какой я, к бесу, властелин... Над чем?.. Властелин должен быть во дворце, среди слуг и подданных. Музыка, яркий свет, красивые люди... А я — я один, уже не помню сколько времени. Всегда один, даже когда выхожу к людям. Раньше хотя бы была сила. Я создавал удивительных существ и отпускал их на свободу. Я создавал семена и расшвыривал их, не зная, что вырастет там, куда упало семя. Вы сами видели аюклу, она все еще растет, хотя я давно не занимаюсь подобными играми. Герои бились с моими созданиями и, случалось, побеждали их. Но сила возвращалась ко мне, чтобы я мог творить новое. Я думал, этому не будет конца. Я ошибался. Сила иссякла, и я не знаю, куда она делась. Может быть, ее сгубили твари вроде той, с которой сражался Гарр — так зовут моего последнего дракона. Не думайте, что его сейчас убили, я непременно оживлю его, и вы не сможете мне помешать. Ни единой чешуйки, ни одной искры вы не получите для своих амулетов. Вы поняли? А теперь уходите. Оба.

Волшебники, темный и светлый, на карачках отползали от человека, в котором и сейчас не могли прощупать никакой мощи. Но этот человек держал в руках коготь дракона, который испепелил бы всякого, кто коснется его, не прикрывшись магической броней, и правдиво рассуждал о вещах, о которых другие могут лишь сочинять сказки.

Радим не поднял головы, не глянул вслед убегавшим. Они ничего не стащили здесь, а, вернувшись к людям, будут молчать о том, что видели. Ну, так и пусть бегут. Они подобны полевкам, пришедшим по осени в жилой дом: шуршат за стеной, что-то грызут, что-то утаскивают в норку, но серьезного ущерба не приносят. Пускай уносят отгрызенные корешки и вспоминают единственное настоящее приключение в своей не слишком длинной жизни.

Коготь Гарра обжигал тело сквозь тонкую рубашку. Колдовская суть прекратила истекать из него, но он оставался горячим, словно живой. В округе все было залито темной силой, расплескавшейся из тела погибшего гиганта, но эту энергию можно собрать, придать ей прежнюю или какую-то иную форму. Если бы от дракона не осталось ни единой целой части, то о прежней форме можно было бы забыть. Но найденный коготь позволит восстановить не просто порождение тьмы, а именно Гарра, с которым Радим успел сродниться.

Между пятен мрака, расплывшихся по камням, тускло мерцали белесые лужи благодати, вылившейся из тела издыхающего феникса. Создание света не пережило своего противника и нашло здесь свой конец. Душные испарения благодати мешались с тонким ароматом зла. Не так просто будет разделить эту смесь, но он справится, и уже через неделю в ущелье не останется ничего. Можно представить, что здесь будет твориться, ежели в этом краю появятся люди. Люди должны быть злы или добры сами по себе, без помощи магических сущностей. Человек, напитавшийся благодатью, есть такое же чудовище, как и его собрат, исполненный скверны. Жаль, что Радим может собрать и унести только черную силу, а лужи бессмысленной светлой мощи останутся здесь навеки. Зато теперь ничто не сможет угрожать возрожденному Гарру. Впереди много труда, но потом можно будет жить спокойно.