Софья Непейвода - Первые шаги

— Да, через некоторое время после того, как мы покинули поле больницы, ты сильно занервничала, поэтому я активировал переносное поле покоя. Когда эмоциональное состояние выровнялось, снизил его силу, теперь могу вообще убрать. Сделать это?

— Не знаю, — разумом я склонялась к положительному ответу, но чувства протестовали. И, похоже, одерживали вверх. Когда я уже собиралась изменить ответ на «нет», Иломор улыбнулся.

— Тогда деактивирую, — я отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Жалко ему на меня тратиться, видите ли. — Кстати, если ты собираешься вести самостоятельную жизнь, надо привыкать, что здесь многое не так, как во Вне, и учиться воспринимать такие новости спокойно, без того, чтобы приходилось применять поле. Или, если тебе это очень сложно либо не хочется прилагать усилий, можно переехать в спецучреждение для человеков. В нем созданы условия, похожие на те, в которых они живут во Вне. Там хорошо и нет лишних стрессов. Но в спецучреждение нельзя переехать на несколько дней — только на всю жизнь. Так что, если хочешь или захочешь туда — просто скажи.

Настроение резко переменилось. Теперь я испытывала благодарность к Иломору за то, что он не поддался моей слабости и отключил поле покоя, ведь кто знает, не подбило ли бы оно меня на слабовольное «хочу». Даже сейчас остался какой-то смутный соблазн согласиться. Остановило то, что «спецучреждение» чётко проассоциировалось с психушкой. В ней тоже «хорошо». Только сейчас пришло осознание, каким жутким и сильным оружием на самом деле является это, на первый взгляд невинное, поле покоя. Ведь под его действием и под пули пойдут без страха и в раскалённую топку печи добровольно залезть могут.

— Нет, не хочу. У каждого из вас есть такие же переносные поля, как и у тебя?

— Не совсем. У большей части населения — простая их разновидность, которая работает недолго и сила воздействия не варьируется. У некоторых служащих, например, в центре переподготовки — да, такие, а у защитников гораздо сильнее.

— Защитники — это те, кто привез меня в больницу? — полуутвердительно спросила я.

— Да.

Я усмехнулась. Теперь понятно, почему они так безбоязненно вышли мне навстречу. И были защитники вовсе не безоружны, как показалось сначала. Минутку. Тогда я почувствовала воздействие поля не сразу, а лишь после того, как меня подвели к машине. А ведь, вот хотя бы судя по последнему примеру, оно действует быстро. Почти мгновенно. Значит, всё-таки проверяли. И кто знает, не отправили ли бы сразу в спецучреждение, попробуй я только оказать сопротивление. По телу пробежали мурашки: от какой же мелочи порой зависит судьба.

Поняв, что мне надо подумать, Иломор не стал настаивать на продолжении разговора. И так за небольшое время я получила достаточно информации для размышления. Теперь надо её переварить и хотя бы общими штрихами наметить, как жить дальше. Как себя вести, чтобы избежать помещения в спецучреждение, где «хорошо». Ещё надо признать самой себе, что через несколько лет я могу превратиться в монстра и неизвестно, насколько сохраню разум. Но нельзя сдаваться. Даже если передо мной не самые радужные перспективы — шанс всегда остается. А пока надо научиться жить в Чёрной Дыре и окончательно расстаться с надеждой вернуться или хотя бы связаться с родиной во Вне. Нельзя сказать, что последнее сильно расстроило. Почти единственным, что, а точнее, кто, удерживало меня там, на Земле, были близкие мне, родные люди. Вот с ними и надо попрощаться.

Я шла по упругой дороге чужого мира, среди зелёной растительности, а перед мысленным взором проплывали картины родного города, с его грязными улицами, шумящими и вонючими машинами, обшарпанными многоэтажками и серым пасмурным небом, с которого мелкой крупой сыплется снег. Прямо как тогда, в мой последний день во Вне. И от этого накатывала грусть — не тяжёлая тоска, а скорее, похожая на те чувства, которые возникают при мыслях о детстве: и жалко, что это время прошло, и понимаешь, что оно навсегда останется в тёплых воспоминаниях.

15 марта — 1 апреля 617132 года от Стабилизации

Внешне центр переподготовки рендеров ничем не отличался от любого другого здания — такой же огромный, около полутора сотен метров в диаметре и высотой с тринадцатиэтажный дом, цилиндр темно-серебристого цвета. Да и комната, в которою меня поселил Иломор, оказалась почти идентична больничной палате, совпадая по размеру, расположению уборной и ванны, по форме и даже по обстановке, если не считать того, что кровать отсутствовала, хотя матрас располагался на полу в том же месте, где в палате стояла койка. Осмотрев помещение, я целенаправленно устремилась к «окну», и оно не обрадовало чем-то необычным: набор заставок точно такой же. Невольно напрашивался вывод, что во всех общественных заведениях обстановка схожа.

Жизнь в центре переподготовки протекала практически так же, как в больнице, даже лекарства после каждого приёма пищи продолжали давать. Единственное отличие состояло в том, что время, прежде занятое лечебными процедурами, теперь тратилось на обучение. Чаще всего как вспомогательное средство использовались уже знакомые мне компьютеры. Хотя Иломор не стремился форсировать занятия, нагрузка была серьёзная. С каждым днем расширялся и словарный запас, к моему огорчению, оказавшийся всё ещё недостаточно большим.

Выяснилось, что в Чёрной Дыре используется календарь, очень схожий с Земным. Хотя год состоит из четырёхсот двадцати суток, но они делятся на двенадцать месяцев по тридцать пять дней в каждом. Хотя существует и другое, альтернативное, деление на двадцать месяцев по двадцать одному дню, но оно почти не используется. А вот недели могут состоять как из пяти, так и из семи суток. Как объяснил мне Иломор, именно из-за этого официальным всеобщим календарем принята двенадцатимесячная система, ведь при ней один месяц равно легко делился и на семь пятидневных недель, и на пять семидневных.

Наконец удалось узнать больше и о месте, в котором предстояло начинать новую жизнь. Центр переподготовки рендеров располагается в Аркабене, городе Белокермана. Большую часть населения этой страны составляют представители вида белорунов: те самые, внешне похожие, но на самом деле очень далёкие от людей гуманоиды, с которыми я общалась всё это время. Земли Белокермана раскинулись на немногим менее двадцати миллионах квадратных километров, из которых больше половины занимает море, отчего реальная площадь твёрдой поверхности лишь чуть больше территории Китая. На этой территории живет больше двух с половиной миллиардов разумных существ, но несмотря на такую высокую плотность населения, Белокерман — аграрная страна. Продукция сельского хозяйства — основной предмет экспорта, сильно отставая от которого и не превышая трёх процентов в общей доле внешней торговли, занимает производство медикаментов. Импортируются же, в первую очередь, энергетические ресурсы и некоторые полезные ископаемые.