Анджей Сапковский - Случай в Мисчиф-Крик

-- Господи Иисусе! -- На этот раз руки принялась ломать Джемайма Тиндалл -- не менее театрально, нежели до того Аннабел Прентисс. Констебль Корвин не переставал зло глядеть на обеих.

-- Против конвульсий не помогли ни клистиры, ни кровопускания, -продолжал Мэддокс, не замечая ничего и, казалось, уже близкий к трансу. -Но девочки вызнали, кто их околдовывает и истязает. Арестовали и взяли на допрос черную Титубу, и та в сговоре с диаволом призналась и назвала других, в заговор вступивших. Первой -- Сару Гуд.

-- Сара Гуд! -- На сей раз дядюшка Уильям не смог сдержаться и смачно плюнул на пол. Тут же слегка зарумянился и размазал плевок башмаком. -- Сара Гуд, -- покашливая, начал он оправдываться. -- Чертово семя. Самая что ни на есть наихудшая из них, изо всех ведьма. Дома держала дьявольские творения. Собаку, какую-то желтую птицу, что-то косматое и кота по прозвищу Тайльрингс. И не кот это был, а истинное чудовище с тигру величиной, людоед с железными когтями. Жуть истинная.

-- На метле летала, -- ворчливо добавил Абирам Торп. -- На шабаши. Вместе с той... ну... Повивальной бабкой из Андовера... Как ее там...

-- Марта Каррьер, -- угрюмо напомнил констебль. -- А другую Нурс звали. Ребекка Нурс.

-- Мы не придерживаемся темы, -- мягко проговорила Дороти Саттон, -постоянно плутаем в отступлениях. Вернемся к Саре Гуд. Так как там было с ней? В чем провинилась? Ну, кроме, разумеется, того, что держала косматого пса и канарейку?

-- Сара Гуд, -- сухо проговорил Мэддокс, -- уперлась, не без диавольской, видать, поддержки, ни в чем не хотела признаваться и выдавать соучастников. К счастью, одна из вышеназванных девочек, невинная Анна Патмен, показала, кто принуждал ее к диавольским деяниям и кто, как она сама видела, летал на чертовы шабаши, на которых премерзопакостнеишим образом насмехались над таинствами. Молоденькая Анна Патмен...

-- Обвинила, кого только могла. -- Дороти Саттон подняла пяльцы, осмотрела вышивку. -- Особенно тех, кто когда-либо ее обидел.

-- Она обвинила виновных. -- Мэддокс снова окатил ее холодным взглядом. -- Виновных, женщина! Тех из графства Эссекс, кои с диаволом вступили в сговор и колдовскими своими махинациями терзали и преследовали людей, а в мыслях держали свержение христианского порядка и введение правления Сатаны над всем миром. Суд изучил дело и рассмотрел доказательства, а доказательства были неопровержимые. Виновных постигла суровая, но справедливая и заслуженная кара. Джордж Берроуз, Бриджит Бишоп, упомянутая уже Сара Гуд, Ребекка Нерс, Джон Проктор и жена его Элизабет, Джон Уиллард, Марта Каррьер и два ее потомка, Джайлз Кори и жена его Марта... были вздернуты на виселицу на Гэллоуз Хилл.

Он замолчал. В тишине был слышен стук молотков на строившемся амбаре. Потом запел петух. Джемайма Тиндалл забавлялась тем, что накручивала на палец ленточку. Красивая Аннабел Прентисс, закинув ногу на ногу, соблазнительно покачивала обутой в шнурованный башмачок ступней. У плотника Стаутона, как заметил Джесон Ривет, глаза чуть не вылезли, так пялился он на изящную косточку на неприкрытой части лодыжки.

-- В сумме, -- прервала тишину Дороти Саттон, -- девятнадцать повешенных, двое скончавшихся в тюрьме. И Джайлз Кори, которого не повесили, а замучили, забили насмерть камнями. И сюда, на безлюдье, тоже доходят вести. Но слабовато там старались, в Салеме-то, слабо и попусту. В Старом Свете один только епископ Бамбергский отправил на костер шестьсот женщин. Кстати, преподобный, а почему вы в Салеме вешали, а не сжигали? Ведь сжигать велит Библия, когда говорит: "Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают"*.

(* Евангелие от Иоанна 15,6.)

И в другом месте: "собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего"**. (** Евангелие от Матфея 13,40.)

"И ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов"***.

(*** Евангелие от Матфея 13,42.)

-- Замолкни, женщина, -- проворчал пастор. -- Верно, пользуемся мы твоим гостеприимством, но трудно вытерпеть, когда тот, кто сам в себе есть сосуд греха, бросается Божиими словами. А знаешь ли ты, что есть грех? Грех же, притом смертный, есть сомнение. И потакание. Ибо в Писании, кое ты здесь, ровно попугай, цитируешь, и так еще сказано: "Поле есть мир; доброе семя, это сыны Царства, а плевелы -- сыны лукавого, враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы"****.

(**** Евангелие от Матфея 13,42.)

Но здесь, на земле, нам, священникам и судьям, должно на свои плечи взваливать бремя сие, мы должны истреблять Зло и изгонять Диавола, ибо, если мы поколеблемся, рухнет Порядок и настанет Хаос!

Дороти, а глядя на нее и остальные женщины схватились за головы, показывая тем самым, что слова преподобного якобы пробрали их до глубины души. Корвин заворчал, но Мэддокс не обратил на это внимания.

-- Идет война! кричал он, наливаясь кровью. -- Извечная война! Война с Диаволом, но и с земным врагом тоже! Мы окружены врагами! На севере -французы, на юге -- папистские испанцы, извечные враги истинной веры! Как нам одолеть их, ежели недостанет порядка? Не одолеть! Посему тот, кто -- как ведьмы -- увеличивает непорядок и подрывает порядок, тот действует на грани вреда, это предатель, рука об руку с врагом идущий. А для предателя есть одна лишь кара -- смерть! Того требует закон, того желает Бог! А кто способствует предателю и колдунье, тот сам есть разбойник, и смерть ему! По приговору человеческому, или ежели избежит он человеческого, то Божескому! Поспешествующих колдунам Бог покарает, как покарал Ахава! Но мы снисходительности не проявим. Поймаем мерзкую преступницу! И исполнятся слова Писания о том, что "псы съедят Иезавель за стеною Изреели"*!

(* Третья книга Царств 21,23.)

За окном с огромным чувством драматизма заскулила собака. Потом снова надолго наступила тишина.

-- Прошу прощения, господа. -- Аннабел Прентисс встала, истинно сладострастным жестом огладила на себе одежду. -- Обязанности призывают.

Как только она вышла, Мэддокс подал вполне понятный знак Абираму Торпу. Однако не успел еще охотник отставить кубок, как с места сорвался Адам Стаутон. Пастор согласно пожал плечами, Абирам Торп облегченно вздохнул и пододвинул к себе тарелку с кукурузой.

-- Мне тоже... -- попросил Джесон Ривет, стараясь заглушить громкое бурчание в животе. -- Мне тоже надо...

Дороти Саттон матерински улыбнулась:

-- За дом и налево, мальчик. Не промахнешься.

Через несколько минут Джесон Ривет уже сидел на отдраенной добела доске с дырой и мужественно боролся с реакцией организма на первый за два дня обильный обед, отгоняя мух и посматривая на свет через вырезанное в двери сердечко. "Удивительное селение, -- думал он. -- Тут даже уборная странная. Вполне может быть заколдованное место. Плотник Стаутон напрасно подсмеивался надо мной. Интересно, а куда отправился плотник за красивой черноволосой Аннабел Прентисс? Интересно еще, где сейчас находится и что делает Измаил Сассамон? И отыскал ли что-нибудь?"