Алан Фостер - Осколок ока разума

- Думается, что те, кто установил сигнальную башню, - кто бы они ни были - могли бы заодно передавать предупреждение кораблям, чтобы избежать опасности.

- Да, - согласилась Принцесса. - Трудно представить, чтобы научная экспедиция или экспедиция любого рода была столь небрежна. Такое упущение - это почти преступление. - Лея медленно покачала головой. - Этот эффект... я почти вспоминаю что-то вроде этого... - затем улыбнулась уже другой улыбкой: - У меня голова все еще забита конференцией.

А должна бы, подумал Люк, быть забита только одной мыслью: добраться до этой самонаводящейся башни и надеяться, что там есть еще что-нибудь, кроме кучи механизмов. Вслух он сказал:

- Я понимаю, Принцесса.

Не сила, а более древнее, более сильно развитое в человеке чувство убеждало Люка в том, что за ними следят. Он обнаружил, что быстро оборачивается, пристально вглядываясь в деревья и туман позади и по обе стороны дороги. Ничто не ответило на его взгляд, но неприятное чувство отказывалось его покидать.

Однажды Лея поймала его на том, что он вглядывался во влажные заросли.

- Нервничаешь? - это был полувопрос-полувызов.

- Нервничаю, это точно, - отпарировал Люк. - Я нервничаю и боюсь, и жаль, черт возьми, что мы уже не на Серкарпусе. Лучше уж быть где угодно на Серкарпусе, чем бродить пешком по этим болотам.

Посерьезнев, Принцесса сказала:

- Человек учится принимать все, что уготовила ему жизнь, с самым лучшим, по возможности, настроем. - Она смотрела прямо перед собой.

- Именно этим я и занимаюсь, - признался Люк. - Принимаю все с самым лучшим настроем, на какой способен, - нервничаю и боюсь.

- Что ж, незачем смотреть на меня так, словно это МОЯ вина.

- Я разве это имел в виду? Я что-нибудь такое говорил? - возразил Люк чуть более жарко, чем намеревался. Принцесса бросила на него проницательный взгляд, и он проклял свою неспособность скрывать свои чувства. Из меня вышел бы дрянной игрок в карты, решил Люк. Или политик.

- Нет, но ты все равно что... - горячо начала говорить Лея.

- Принцесса, - мягко перебил Люк, - по рассчитанному вами местонахождению, нам еще далеко идти. Тот факт, что разные зубастые и когтистые штуки до сих пор не бросались на нас с каждого дерева, не означает, что такие существа здесь не водятся. Так что единственное, чего у нас нет, - это времени препираться между собой. Кроме того, проблема ответственности - это уже пройденный этап. Ее заслонила проблема выживания. Мы и выживем, да пребудет с нами Сила.

Ответа не последовало. Это само по себе уже обнадеживало. Они побрели дальше. В те моменты, когда Принцесса не могла этого видеть, Люк бросал на нее восхищенные взгляды. Растрепанная, покрытая ниже пояса грязью, она все равно была красива. Люк знал, что она переживает не из-за него, а из-за того, что может пропустить запланированную встречу с повстанцами Серкарпуса.

Самая темная ночь - это ночь, наполненная туманом, а на Мимбане все ночи были именно такими. Путники устроились на ночлег между раздвоенными корнями огромного дерева. Пока Принцесса разжигала костер, Люк и роботы соорудили прикрытие от дождя, натянув два плаща между обоими массивными корнями. Люк и Лея свернулись калачиком в поисках тепла и следили, как ночь старается пробраться сквозь языки пламени. Пламя ободряюще потрескивало вопреки туману и звукам ночи, хором звучавшим вокруг них Они ничем не отличались от дневных звуков, но под покровом ночи все, особенно, в чужом мире, приобретает оттенок ночной тайны и ужаса.

- Не беспокойтесь, сэр, - сказал Трипио, - Арту и я будем нести вахту. Сон нам не требуется, а там снаружи нет ничего, способного проглотить нас.

В темноте раздалось громоподобное воркование, напоминавшее по звуку испорченную трубу, и Трипио вздрогнул. Арту издал насмешливое "бип", и оба робота двинулись в темноту.

- Очень смешно, - укорил своего товарища Трипио. - Надеюсь, какое-нибудь здешнее плотоядное подавится тобой и переломает тебе все внешние сенсоры.

Арту засвистел в ответ - похоже, тирада не произвела на него особого впечатления.

Принцесса крепко прижалась к Люку. Он старался успокоить ее и при этом не выглядеть встревоженным, по мере того, как ночь сгущалась до темноты стигийской пещеры, а ночные звуки превращались в замогильные стоны и завывания. Его рука инстинктивно обвилась вокруг плеч Принцессы. Лея не возражала. Люку было приятно сидеть вот так, прижавшись к ней и стараясь не обращать внимания на влажную землю под собой.

Раздался чей-то пронзительный крик - словно из бездны, и Люк, вздрогнув, проснулся. За умиравшим костром ничего не двигалось. Свободной рукой он подбросил в догоравший костер несколько деревянных щепок и стал наблюдать, как снова ярко вспыхнуло пламя.

Потом Люк случайно взглянул на лицо своей спутницы. Сейчас это было не лицо Принцессы и Сенатора, лидера повстанцев, но личико замерзшего и испуганного ребенка. Влажно приоткрывшись во сне, ее губы манили его. Люк склонился ниже, ища спасения от влажной коричневой зелени болота в этих гипнотизирующих алых губах. На секунду он заколебался, затем отодвинулся. Она была аристократкой и лидером Восстания. Чего бы он ни достиг на Йейвене, он был всего лишь пилотом, а прежде - племянником фермера. Пастух и Принцесса, с отвращением подумал Люк.

Его заданием было защищать ее. Он не станет злоупотреблять ее доверием, каковы бы ни были его безнадежные мечты. Он будет защищать ее от любого существа, которое выпрыгнет из темноты, выползет из болота, свалится с сучковатых ветвей, под которыми они шли. Он сделает это из уважения, восхищения и, может быть, самого сильного из чувств неразделенной любви.

Он защитит ее даже от самого себя, устало решил Люк. Через пять минут он уже крепко спал.

Люк проснулся первым, и это избавило их от чувства неловкости. Сняв руку с плеча Леи, он легонько встряхнул ее раз, другой. На третий раз Лея села, широко раскрыв глаза и совсем проснувшись. Она резко повернулась и посмотрела на Люка. Затем ей на память пришли события последних нескольких дней, и она слегка расслабилась.

- Извини. Я подумала, что я где-то в другом месте. Я немного испугалась, - Лея принялась рыться в своем рюкзаке, и Люк занялся тем же.

Трипио бодро поздоровался:

- С добрым утром!

Пока где-то позади них поднималось полускрытое тучами солнце, слегка согревая туман, они съели скудный завтрак, состоявший из концентратных кубиков из аварийного запаса.

- Кто бы там ни изобрел эту еду, - Лея состроила гримаску отвращения, откусив маленький кусочек от розового квадратика, - должно быть, был наполовину машиной. Он не запрограммировал для нее ни вкуса, ни запаха.