Эдгар Берроуз - Земля ужаса

Вскоре проснулся Зор, и мы отправились на поиски материалов для нашего оружия. Нам не понадобилось много времени, чтобы найти в богатой растительности Пеллюсидара твердые породы дерева, встречающиеся здесь достаточно редко.

Разновидности рода «таксус» широко распространены по всему Пеллюсидару; уже давно я обнаружил, что из этого дерева получаются самые лучшие луки. Для стрел я использовал прямой полый тростник, который при сушке становится очень прочным. Наконечники, которые я вставил в стрелы, были сделаны из дерева, обожженного на огне.

Современный спортсмен-лучник из цивилизованного мира внешней части земной коры, вне всякого сомнения, рассмеялся бы над грубым луком, изготовленным мною на краю Долины джуканов. Если он пользуется тисовым луком, то знает, что древесина для него сушится в течение трех лет, перед тем как из нее согнут лук, и после этого его не используют еще два года; но я не мог ждать пять лет без еды, поэтому отрезал приглянувшуюся мне ветку каменным ножом, ободрал с нее кору и грубо заострил от центра к обоим краям. Я предпочитаю шестифутовый лук весом восемьдесят фунтов для трехфутовых стрел — из-за огромных размеров и живучести некоторых зверей, обитающих здесь; но, конечно, мой лук не сразу стал таким. Каждый раз, когда мы разводили костер, я старался понемногу подсушивать его, и он постепенно приобретал полную свою мощь. Тетиву для луков я могу изготавливать из некоторых длинноволокнистых растений, но даже лучшие из них не служат долго, и мне постоянно приходится заменять их.

Пока я занимался луком и стрелами, Зор изготовил пару коротких, тяжелых копий, похожих на те, которыми пользуются воины Зорама. Это — грозное оружие, но оно неэффективно на расстоянии более ста футов, при этом их должен метать очень мощный мужчина, а мои стрелы могут пробить сердце самого крупного зверя на таком расстоянии.

Во время изготовления оружия мы питались лишь орехами и фруктами, но, закончив работу, мы немедленно отправились на поиски мяса; это привело нас в долину, большая часть которой была покрыта густым лесом. Дичь встретила нас настороженно, и это говорило о том, что на нее уже охотились; таким образом, здесь были люди. Наконец я сделал очень слабый выстрел и ранил антилопу, убежавшую в лес вместе со стрелой. Так как я был уверен, что рано или поздно рана свалит ее с ног, а я никогда не позволял себе продлевать мучения раненого животного, мы углубились в лес по следам нашей жертвы.

Выслеживание не представляло труда, так как путь антилопы был четко отмечен пятнами крови. Догнав ее, я добил животное другой стрелой, выстрелив в сердце.

Во время разделки антилопы мы несколько утратили бдительность, и были за это наказаны.

— Приветствуем, — раздался рядом чей-то голос.

Оглянувшись, я увидел не меньше двадцати воинов, вышедших из-за деревьев позади нас.

— Джукане, — прошептал Зор.

Их внешность была поразительной. Грубо подстриженные волосы росли перпендикулярно поверхности их черепов; зрачки глаз были довольно малы и полностью окружены белком; вялые отвислые их рты у многих были открыты.

— Почему вы охотитесь в нашем лесу? — спросил тот, кто заговорил первым.

— Потому что мы голодны, — ответил я.

— Тогда вас накормят, — сказал он. — Пойдемте с нами в деревню. Вы будете дорогими гостями деревни Мизы, нашего короля.

Судя по тому, что Зор рассказывал мне об этих людях, не было ничего опасного в том, чтобы пойти в одну из их деревень. Но мы все-таки рассчитывали пройти по краю леса, минуя их деревни.

— Мы не имеем ничего против посещения вашей деревни, — ответил я. — Но мы очень спешим и идем в другую сторону.

— Вы идете в нашу деревню, — сказал предводитель. Его голос повысился и начал ломаться от неожиданного возбуждения, и я увидел, что мой отказ разозлил его.

— Да, — сказали несколько других воинов, — вы идете в нашу деревню. — Казалось, они тоже вот-вот потеряют контроль над собой.

— Да, конечно, — ответил я, — если вы так приглашаете нас, мы сделаем это с радостью, но нам не хотелось бы доставлять вам столько беспокойства.

— Так-то лучше, — сказал предводитель. — Сейчас мы все пойдем в деревню, поедим и будем счастливы.

— Думаю, мы попались, — сказал Зор, когда воины окружили нас и повели в глубь леса. — Они могут продолжать вести себя дружески, — говорил он, — но невозможно предсказать, как изменится их настроение.

Я думаю, нам не стоит возражать им, ты же видишь, даже легкий намек на несогласие приводит их в ярость.

— Что будем злить их, — сказал я.

Мы прошли какое-то расстояние по лесу, пока не достигли деревни, окруженной грубым частоколом.

Деревня стояла на небольшой поляне посреди леса.

Воины у ворот узнали наших сопровождающих и пропустили нас внутрь. У деревни был странный вид. Очевидно, она строилась без всякого плана, дома располагались в соответствии с капризом каждого хозяина. Результатом был абсолютный беспорядок. Здесь не было улиц в том смысле, в каком мы понимаем это, так как пространство между домами нельзя было назвать улицей. Иногда оно было всего пару футов шириной, а иногда — больше двадцати. Конструкция домов была столь же причудлива, как их расположение, среди них не было и двух, построенных по одному плану. Одни были сделаны из небольших бревен, другие — из плетеной лозы, обмазанной грязью, или из коры; многие были просто из травы, уложенной на легкий каркас.

Они были квадратными, круглыми, овальными или коническими. Я заметил также башню двадцати футов высотой; рядом с ней стояла травяная хижина не выше трех футов от земли. Вместо двери у нее был открытый проем, размеры которого позволяли жильцам пролезать внутрь на локтях и коленях.

В узких проходах между домами играли дети, готовили пищу женщины и слонялись мужчины, так что наш эскорт с большим трудом пробился к центру деревни. Мы постоянно натыкались или наступали на мужчин, женщин и детей, большинство из которых не обращало на нас никакого внимания, в то время как другие ужасно свирепели, если мы касались их.

Во время нашего короткого путешествия по деревне мы заметили несколько странных картин. Один мужчина, сидящий перед своей дверью, неожиданно изо всех сил ударил себя камнем по голове.

— Стой, — закричал он, — или я убью тебя.

— Правда убьешь? — спросил он сам себя, и снова ударил по своей голове; после этого он выронил камень и, задыхаясь, упал на землю.

Я не знаю, чем закончилась его ссора с самим собой, так как мы завернули за угол дома и потеряли его из виду.