Альфред Бестер - Человек без лица

Точно так мы лопотали когда-то в детском саду. Пожалейте беднягу хозяина. От этой мешанины можно помешаться. Должна же быть какая-то система, я уж не говорю о красоте.

Предложите схему, Линк.

Что бы вы хотели?

Математическая кривая? Музыка? Плетенка? Архитектурный проект?

Все, что угодно. Все, что вам угодно. Только чтобы свербило мозги.

Линкольн

исправим все

Простите, Тэйт, но я…

…не…

…вправе сообщать Вам что делает де Куртнэ.

…выбирают у нас в президенты…

Сейчас повсюду развелось так много…

…неженатых эсперов.

наша затея…

…что…

…провалится…

…евгенический…

тогда придумает новый…

…план.

Мы ожидали Алана Сивера в числе прочих.

…ясно он вряд ли думает прийти.

Новый взрыв хохота приветствовал слово «прийти», которое по недосмотру Мэри Нойес проскочило за край плетенки. Еще раз прозвенел звонок, и в комнату вошел адвокат-2 интерпланетного суда совести. Он привел девушку, застенчивую, тихую, на редкость привлекательную внешне. Телепатически она была наивна и поверхностна. Типичная третьяшка.

– Приветствую, друзья. Приветствую. Слезная просьба извинить за опоздание. Причина – флердоранж, обручальные кольца… весь этот ассоциативный ряд… Только что сделал предложение.

– И боюсь, что оно принято, – сказала девушка с улыбкой.

– Не вслух! – оборвал адвокат. – Тут не галдят, как на сборище третьеступенников. Я же предупреждал тебя.

– Я забыла, – опять невольно вырвалось у девушки, и по гостиной заметались горячие волны испуга и смущения. Но тут к бедняжке подошел Линкольн Пауэл и ласково взял ее за руку. Рука дрожала.

– Не обращайте на него внимания, дорогая. Это всего лишь второступенный сноб. Я хозяин этого дома. Линкольн Пауэл. Шерлок Холмс на жалованье. Если жених вас колотит, я помогу ему раскаяться. Сейчас я познакомлю вас с вашими соущербниками. – Он повел ее по гостиной. – Это вот Гас Тэйт, он знахарь-шарлатан. Рядом с ним Сэм и Салли Экинс. Сэм тоже шаманит, а Салли микропедиатр-два. Они только что прилетели с Венеры. Гостят у нас…

– Здрав… ой, то есть здравствуйте.

– Толстяк, сидящий на полу, Уолли Червил, архитектор-два. Блондиночка, которую он держит на коленях, его супруга, Джун. Она редактор-два. Их сын, Гален, разговаривает с Эллери Уэстом. Галли – студент политехник-три.

Молодой Гален Червил с негодованием стал объяснять, что получил – как раз сегодня получил – вторую ступень, что он может хоть год обходиться без слов. Пауэл прервал его и на уровне, недоступном восприятию девушки, растолковал, по какой причине допустил он эту вполне сознательную ошибку.

– О! – воскликнул Гален. – Братья и сестры третьячки, нашего полку прибыло. Это отрадно. Я совсем было струхнул тут в одиночестве, среди глуби иных щупачей.

– Да что вы! Мне сперва тоже стало страшновато, а теперь как будто ничего.

– А вот наша хозяйка Мэри Нойес.

– Добрый вечер. Канапэ?

– Спасибо. Какие они у вас красивые, миссис Пауэл!

– Что, если нам поиграть? – быстро вмешался Пауэл. – Кто хочет играть в шарады?

В темной нише, прильнув к двери, ведущей из сада в дом, прятался Джерри Черт и жадно слушал. Джерри Черч, продрогший и окоченевший, молчаливый и жаждущий Джерри Черч. Обида, ненависть, уязвленная гордость и жажда терзали его. Бывший эспер-2 умирал от жажды, утолить которую ему мешала мертвая хватка остракизма. Сквозь тонкую кленовую филенку просачивались одна за другой телепатемы: переливчатый и переменчивый пестрый узор. И Джерри Черч, который уже десять лет томился на голодной словесной диете, жаждал всей душой общения со своими, с навсегда потерянным для него миром эсперов.

– Я вспомнил о де Куртнэ, так как недавно наткнулся на подобный случай.

Это Огастес Тэйт подъезжает к Экинсу.

– В самом деле? Очень любопытно. Нужно бы сравнить истории болезней. Кстати, я ведь прибыл на Землю только из-за де Куртнэ, досадно, что он… м-м… недоступен.

Экинс явно не договаривает, а Тэйт, похоже, хочет до чего-то докопаться. Может быть, это и не так, подумал Черч, но только слишком уж напоминает дуэль их изящная манера скрещивать блоки и контрблоки.

– Послушайте, щупач. По-моему, вы довольно по-хамски ведете себя с этой бедной девочкой.

– Поглядите-на вы на него, – пробурчал Черч. – Достопочтенный Пауэл, Его Прохиндейство, тот, что выставил меня из Лиги, читает проповеди адвокату.

– С бедной девочкой? С кретинкой, было бы верней сказать, Господи! Бывают же такие нескладехи!

– Вы несправедливы к ней. Ведь у нее всего лишь третья ступень.

– Мне от нее тошно.

– И вы считаете… порядочным жениться на девушке, которая внушает вам такие чувства?

– Вы сентиментальный осел, Пауэл. Сами знаете: нам можно жениться только на щупачках. А эта хоть хорошенькая.

Посреди гостиной играли в шарады. Мэри Нойес тщательно маскировала образ старинным стихотворением.

Что бы это могло быть? Какая-то планета и сосна. Марс и сосна? Э, нет. Марс и ель. Ну конечно, Марсель, не так уж трудно.

– Как вам кажется, Эллери, Пауэл подходящая кандидатура?

Это уж Червил с всегдашней елейной улыбкой и с поповским брюхом.

– На пост президента?

– Да.

– Пауэл дьявольски толковый малый. Романтик и в то же время очень толковый. Лучшего президента не найти, если бы он был женат.

– Вы же сами сказали, что он романтик. Хочет жениться по любви.

– Вы, глубинные, кажется, все женитесь по любви? Слава богу, у меня только вторая ступень.

Тут в кухне с грохотом разлетелся стакан, и святоша Пауэл, не теряя времени, уже принялся обрабатывать мозгляка Гаса Тэйта.

– Не беспокойтесь, Гас, я уберу. Я его нарочно сбросил, чтобы прикрыть вас. Вы излучаете тревогу, как новая звезда.

– Вы что, с ума сошли?

– Нет, это вы сегодня не в своем уме. Что там у вас такое с Беном Ричем?

Мозглячок, как видно, был настороже. Его духовная броня буквально на глазах затвердела.

– Бен Рич? Я о нем и не думаю.