Кир Булычев - Жизнь за трицератопса

– Мы пробег совершили, – сказал Удалов. – Для моего пенсионного возраста нечто невероятное! До сих пор отдышаться не могу.

– А навстречу нам джип катит...

– Когда подбежали к пещере, видим, что машина Лебедянского пустая. И это бы еще ничего, но входа в пещеру нет! Вход в пещеру завален. И никаких сомнений – дело рук Вениамина, – закончила Марина.

– Повторите! – послышался слабый голос.

Все обернулись. Анатолий Борисович приподнялся на локте, и глаза его отчаянно сверкали.

– Повторите! – взмолился он. – Вы уверены, что не клевещете на предпринимателя, основателя благотворительного фонда помощи детям матерей-одиночек?

– Что видели, о том и говорим, – грубо сказал Удалов.

– Подлец! – прошептал Толик и лег на пол, чтобы умереть. Жить ему больше не хотелось. Вернее, хотелось бы, придумай он достойную месть дяде Вене. Но пока ничего не придумывалось.

– Мы потыркались со стороны входа, – сказал Аркадий, – но безрезультатно. Здесь без трех бульдозеров ничего не сделаешь. И тогда Корнелий Иванович сообразил, что в этом холме есть другие пещеры.

– То есть другие динозавры, – пояснила Марина.

– Я их повел в соседнюю пещеру, которую с детства помню, – пояснил Удалов.

– Очень интересно, – сказал Минц. – И там тоже помпейский динозавр?

– Без сомнения, – ответил Удалов. – Рассказывать дальше?

– Конечно!

– Мы сообразили, что стенку между пещерами нам никогда не прошибить. Что делать будешь? В город бежать за ломами? А что, если вы за это время задохнетесь?

– Мы были к этому близки, – признался Минц.

– И тут мы слышим – народ шагает, – сказала Марина.

– Притом многочисленный и хорошо снабженный для раскопок.

Народ, о котором шла речь, между тем начал собираться в дорогу. Люди, спасшие Минца, подходили к нему по очереди, жали руку, желали здоровья и счастья в работе и личной жизни.

– Ну, мы пошли, – говорили они, – работа не ждет. Человек должен сам ковать свое счастье.

Один за другим люди потянулись к дырке в стене и исчезли в темноте.

– Кто же они? – спросил Минц.

– Кладоискатели, – ответил Удалов. – Отсюда километрах в десяти проходит симпозиум кладоискателей. Со всей России съехались.

– Но почему у нас? – удивился Минц.

– С каждой находки – поступление в городскую казну, – раздался голос Лебедянского. – У нас здесь открытая кладоискательская зона. Привлекаем капитал.

– Но их-то что влечет?

– Ох, Лев Христофорыч, – вздохнул Удалов. – Забыл, что ли, про разбойника Крутояра, который зарыл под обрывом реки Гусь у Гавриловой заимки по-над Ксенькиным омутом свой сундук с драгоценностями во второй половине восемнадцатого века?

– Но это же легенда!

– Для кого легенда, а для других – трезвая реальность, – ответил Удалов. – Не читал ты в газете «Гуслярский триколор» о находке по-над Ксенькиным омутом кольца со смарагдом? Крупнейшие специалисты исследовали кольцо и постановили, что оно принадлежало поэту Гавриле Державину, которого крутояровцы ограбили в мае 1768 года, оставив ему только шапку, чтобы не застудил своего главного дарования.

– Нам повезло, что мы столкнулись с кладоискателями в лесу, – добавила Марина. – К счастью, на симпозиуме будут проходить практические занятия, и каждый, кто прибыл сюда, нес ледоруб или кирку. Так что спасли вас в мгновение ока.

Аркадий помог подняться Лебедянскому, который чувствовал себя слабым и подавленным.

Минц в последний раз кинул взгляд на пещеру, придавленную рухнувшим потолком...

– Десять негритят пошли купаться в море, один из них утоп, – пробормотал профессор.

В следующей пещере Минц остановился и стал с помощью воображения представлять себе, каким же был динозавр, испарившийся здесь пятьдесят миллионов лет назад.

Он оказался крупнее предыдущего, на спине у него был гребень – можно было угадать это по щелям, протянувшимся вереницей на потолке.

– Наверное, стегозавр, – предположил Минц. – Надо нам будет сегодня же обследовать все пещеры холма и снять его план. Как вы думаете, Анатолий Борисович, вы сможете выделить нам для этого специалистов?

– Если буду жив, – ответил мэр.

И с ним никто не стал спорить, потому что вспомнили об опасности, поджидающей всех в городе.

Потом Минц произнес:

– И все-таки интересы науки должны стоять на первом месте.

Вскоре они выбрались наружу. Минц зажмурился от света, показавшегося ему ослепительным. Лебедянский вообще потерял равновесие и чуть было не рухнул на землю.

Потом они побрели к дороге.

Но далеко уйти не смогли.

Посреди тропинки, опираясь на алюминиевые палки, стоял ветхий горбатый старик в сильных очках.

– Э... – произнес он, – молодые люди... вы не скажете, как можно пройти к динозаврам?

– Академик Буерак! – воскликнул Минц. – Какими судьбами?

Пришлось возвратиться в пещеру, потому что стыдно было сказаться усталыми, когда древний старец добрался до Гусляра, чтобы ознакомиться с открытием.

С неожиданной резвостью старик-палеонтолог полез по пещерам. Даже при слабом свете фонаря, даже в очках в шестнадцать диоптрий он умудрился сделать несколько важных открытий касательно шерсти, пластин, когтей и даже зубов помпейской породы ящеров.

В город он идти не хотел – предпочел ночевать в пещере, чтобы не отвлекаться от работы. И когда Минц стал уговаривать его отдохнуть, он ответил решительно:

– Отдых нам только снится. В моем возрасте приходится ценить каждую минуту.

Они ушли в город; академик Буерак махал им сморщенной рукой.

Глава 7

Лебедянский не отставал от Минца. Он полагал, что пока рядом Лев Христофорович, жизнь его почти в безопасности. Хотя угадать, на какие шаги решится дядя Веня, было трудно.

А город кипел.

Многие уже знали о покушении на Минца и Лебедянского, некоторые, особенно демократы, выражали сочувствие. Другие отводили глаза, полагая, что теперь дни мэра сочтены – раз его крыша поехала в другую сторону.

Как ни странно, хотя о подробностях покушения судачил весь Великий Гусляр, сам дядя Веня не знал, что его враг остался в живых, а жена Анатолия Борисовича Катерина не догадывалась о провале покушения, ею же и спровоцированного.

Лебедянский дошел с Минцем почти до его дома, а потом дворами, огородами и аллеями городского парка пробрался к себе. Там он отсиживался в кустах, наблюдая за входом.

Через час он перебежками добрался до подъезда и стремглав через три ступеньки вознесся на третий этаж.

Он открыл дверь своим ключом.

Дочь, светоч родительских глаз, была дома и закричала с порога:

– Ну как, откопал динозавра?