Сергей Трофимов - Прощание Горгоны

Девушка зафыркала, замотала головой, а затем ее визгливый смех прорвался наружу, и она изогнулась в приступе безумного веселья. Мне стало страшно. Из ее влагалища выползло насекомое. Жук, толкавший задними лапами темно-коричневый шарик!

Мое тело начало извиваться. Жук поднимался вверх по моему животу. Скарабей из лона девы! Черная Изида! Шар скарабея, попав внутрь женщины, порождал еще одно воплощение ужасной богини. Одним быстрым движением Имбецилла выхватила шар из лапок скарабея и вложила его в мой открытый рот. Я с отвращением проглотила этот мягкий горьковатый ком. Девушка с усмешкой посмотрела на меня.

– Что, тетя, страшно? Не хочешь вспоминать о том, как была человеком? А ведь придется. Лети! И не лезь к нам больше!

Прокричав последние слова, она склонилась к моему лицу и подула в ноздри. Мир закружился черной каруселью. Расправив крылья суккубы, я понеслась над темными полями, над крышами серых домов в пелене белесого тумана. Колючий ветер жег обнаженное тело и натянутые нервы. Но еще сильнее меня жгла жажда мести. Верхушки деревьев со страхом расступались в стороны. Тяжелый рассвет был близок, а мне требовалась жертва!

Я облетела желтый домик с маленьким садом, спустилась к окнам мезонина и заглянула внутрь. Здесь жил человек, превративший меня в тварь. Старик, с блестящими глазами черной птицы. Ко мне вернулись воспоминания, наполненные его внимательным взглядом, тихим голосом, дряблыми руками, смывавшими кровавую коросту с моего изувеченного тела. Пять лет назад он вывел меня из чистилища третьего отдела, и я забыла, кем была до опытов, которые они проводили на мне. Это он сделал меня суккубой. И он должен был познать плоды своего творения.

Стена рухнула. Сквозь пыль штукатурки в зияющем проломе я уловила контуры мебели. Он замер в углу – в узком чреве старомодного дивана. Грохот упавшей стены вспугнул его бессонницу. Он суетливо шарил по столу рукой, выискивая очки с толстыми линзами. Сметая все на своем пути, я направилась к нему. Волевое усилие на диафрагму и резкий рывок… Тело старика содрогнулось и опало. Под одеялом забулькало. Он понял, что умрет в своем дерьме.

– Ты… ты пришла? – с ужасом прохрипел старик.

Голос отшвырнул меня на пару шагов. Все тело сжалось от боли и ярости.

– Пришла… Не ждал. Как ты узнала? Нет! Стой! Не двигайся! Я знаю твою силу. Но ты еще не знаешь моей…

Он выкрикнул СЛОВО… Я задохнулась и упала на колени. Воля уходила, сознание тоже…

– Ты никогда… слышишь, никогда не станешь человеком, – визжал старик. – Мерзавка! Мой живот! Я уничтожу тебя! В пыль сотру!

Увидев сверлящий блеск его глаз, я собрала силы и издала крик сирены – нежный детский плач, от которого треснула балка перекрытия. Он открыл рот для новой кодовой команды, но его челюсти щелкнули, и из носа хлынула кровь. Я оставила тело суккубы погибать вместе с ним, переламывая старческие кости в нежных объятиях прилежной ученицы.

Астральный выход обессилел меня, но я получила моральное удовлетворение. Я по-прежнему ничего не знала о себе, хотя момент смерти считался самым лучшим для опроса психоструктуры объекта. Проклятое слово лишало меня всех намерений, как только я подходила к моменту нашей встречи. Это слово гасило мое сознание, гасило во мне человека. Это слово было барьером, за которым была погребена моя сущность… моя душа.

Я изменилась. Я чувствовала себя матерой волчицей. Я чувствовала себя коброй, готовой броситься в битву. Оценивающие взгляды мужчин в коридорах превратились в пугливый трепет. Толстенький майор, когда я вошла к нему в кабинет, едва не упал со стула. Моя аура кипела от воли и ярости.

– В лабораторию, – приказала я ему, и он, как нашкодивший школьник, вприпрыжку поскакал за мной, заглядывая на ходу в лицо и что-то объясняя.

Посреди зала находилась установка, напоминавшая производственный пресс. Транслятор, догадалась я. Далее шли силовые установки, приборы, шахты кабелей и клетки с рептилиями. У задней стены в виде жертвенника высилась приемная установка с чашей радиального конденсатора.

– Мы удвоили интенсивность опытов, и есть первые результаты, – оскалившись, бубнил майор. – Нам удалось изъять компоненты размеров. Вернее, почти удалось. У фильтра сложная временная зависимость. Иногда не срабатывает.

Он тоненько захихикал.

– Все эти ящики вы уберете к вечеру, – велела я, смерив его холодным взглядом. – Вот сюда поставите два оптических лазера, здесь – контейнер газовой камеры. Транслятор оборудовать подъемником. Клетки – долой! И те провода – тоже! Силовые установки оставить…

– Это не ящики, а периферия приемной камеры, – взвизгнул майор. – А в клетках находятся гекконы… Вы не имеете права! Я попросил бы…

– Если ты не заткнешься, будешь сидеть в клетке вместе со своими ящерицами.

Он осекся и сморщился спущенным шариком.

– Мне нужна объемная голограмма змеиной свадьбы. Длительность записи – двадцать минут. Контейнер установить в приемном устройстве.

– Моя лаборатория, – стонал Геккон. – Вы все развалите… Я буду жаловаться…

Как он надоел мне. Как он был мне гадок! Я с удовольствием разнесла бы весь институт, а не только этот цех по штамповке психических калек. Повернувшись к майору, я захохотала ему в лицо. Это зафиксировало его внимание. Крутнувшись пару раз и предварительно избрав каогулятором самца геккона, я завела энергетический турбильон. Майор тихо попятился к стене, скуля и повизгивая. Вместо меня он видел идущего на него гигантского ящера. Иллюзия длилась недолго, но впечатление осталось у него в штанах. Я ласково попрощалась с ним, напомнив, что мои указания он должен выполнить к вечеру.

У генерала в приемной было много людей. Я решила отложить визит к нему на более позднее время. Из кабинета выскочил шеф службы дешифровки. Его бледное лицо тут же засияло.

– Милая моя! Как вы кстати. Только вы нам и поможете.

Я с сожалением посмотрела на массивные двери генеральского кабинета и медленно повернула голову к секретарше. Она вела со мной войну уже три года. Ее структура лепилась по моему шаблону, одним и тем же мастером. Но поскольку поздние исследования были переполнены сложным набором блокировок и подпрограмм, она не могла работать в свободном поиске. Тем не менее, ей нашли достойное применение. Из нее вышел великолепный адъютант и телохранитель шефа. Она настороженно смотрела на меня, нацеливая в мою переносицу ультразвуковые жвалы. Бедная девочка! Войны не будет…

– Простите, если я назойлив, – настаивал дешифровщик. – Мне хотелось бы обсудить с вами один вопрос.

– К вашим услугам, подполковник.